в моей жизни есть два интимных момента. два действия, которые скрыты от окружающих. Одно из них - это то, как я пью матэ из калебасы. никто не допущен до лицезрения, в квартире абсолютная тишина,если ,конечно, в этом проклятом городе может вообще быть тихо. только я и матэ. правша,но всегда держу калебасу в левой руке. ее жар постепенно передается по всему моему телу.обжигает до боли через гладкие,скользящие стенки чувствительную кожу ладоней. квартиру обвалакивает стойкий и очень горький запах матэ. но подносишу сосуд к самому лицу,чтобы его обдало паром ,чтобы напитаться влажностью через кожу,прежде чем впустить ее внутрь. обхватываю губами трубку, медленно втягиваю в себя струю пронзительно горькой жидкости и нежно отпускаю трубку после трех глотков. не читаю,не думаю,ничего не держу в руках,не тереблю. только я и калебаса, только я и матэ. горечь. не земли. у земли другой вкус. в первый раз задаюсь вопросом,почему из обычной кружки матэ такой приятный,в чем-то женский напиток.в калебасе он привращается из вечернего чая,в напиток индейский шаманов,в тот сок жизни, о котором писал Картасар и которого только сейчас в состоянии начать понимать.горький как сама жизнь,но такой же вечный и само собой разумеющийся в своей терпкости,как жизнь,которая немыслима и неощутима без страданий.без горечи...