Синей краской помазан небосвод. Подобно пустынному кактусу он раскинул руки в стороны. Его трясло.
Иссиня черной вуалью его сознание накрывала тень, что нависла над ним. Ее бледные и легкие прикосновения будоражили от самых кончиков пальцев на ногах до последнего волоска на голове. Но его все равно трясло.

Неописуемым неистовством его скрутили чувства, что кровавым коктейлем залили ему глаза. Он не знал чему верить, что вдыхать, что принимать за аксиому, а что отвергать как ложное толкование.

Надежда лежала рядом, засыпанная стеклянным песком, истекала кровью, но все же была жива. Он пал ниц.

Ветер выписывал пируэты, чаруя глаз неопытного первопроходца. Ветер манил куда-то вдаль, подальше от всей этой суеты.

"Их две" - сорвалось с губ. Он до боли в глазах вглядывался куда-то вдаль, надеясь различить хоть мало-мальский контур. Но все было тщетно. Он просто не понимал. Он не понимал что происходило, и это его пугало. Нагнувшись к Надежде, он стряхнул песок с ее тела. Стеклянные крошки забивались в поры, и те начинали кровоточить.
Он лег рядом с ней - бледный, трясущийся от холода и истекающий кровью. Но Надежда была жива, жива. И это согревало его. Он впитывал каждую частицу ее тепла и успокаивался.

Он знал что она найдет верный путь. Он просто верил, потому что Надежда была еще жива.
[439x40]

(с) http://bleifisch.livejournal.com/