Я как новенькая выложу мое первое сочинение. Инетересно знать, стоит ли продолжать?

Глава 1. Чернокрылый и бескрылая

Ночью свет пугает больше, чем тьма.

 Утро.

Белый свет заливает всю комнату, режет глаза... Невыносимо ярко... Даже не смотря на то, что единственное окно выходит на северную сторону и при этом заграждается соседним домом... Невыносимо ярко... Закрываю глаза...  Белый... белый цвет повсюду... навивает тоску, хочется плакать, убежать, закрыться... Где? Где та тьма, которую я так люблю... где успокаивающий черный цвет?.. Где отсутствие, пустота, которую можно заполнить... Хочется плакать...

Болит... болит душа... Так не хочется раскрывать глаза... Видеть этот белый потолок, навивающий тоску, одиночество... Как же я ненавижу этот белый цвет... Свет, который он излучает, больно бьет по глазам, проникает в самый дальний уголок моей души... Больно!..

Кутаюсь в одеяло с головой... в надежде побыть во тьме еще хоть мгновенье. Забыть... забыть обо всем и исчезнуть так, словно и не было меня в этом пустом никчемном мире...

Как прекрасно!.. Как спокойно... Нет ничего. Нет никого. Тьма... Вокруг черно... Пусто... Чувствуется как легко заживает то, что свет выжиг за день... Вся боль исчезает... Как хорошо... Так не хочется уходить... Так не хочется в этот белый жгучий свет...

 

 

 

 

 

– Сив!.. Сив!..

 

 

 

Раскрываю глаза... Темно...

 

"Хорошо, что я уже проснулась... Было бы хуже, если бы он позвал меня немного раньше".

– Чего тебе? Зачем будить в такую рань? – Донесся обиженный голос из-под одеяла.

– Рань? Уже далеко за полдень. Ты сегодня собираешься вообще вставать? Забыла, что вчера обещала?

"Да... как я могу забыть?.. Я то и проснулась ради этого в такую рань... Какой он все-таки еще ребенок... не научился доверять..."

– Да уж... тут забудешь... Ты уже в который раз подходишь к моей комнате? Я же говорила тебе, что не люблю, когда меня будят. Тем более в такую рань... Не переношу дневного света!.. – Жмурясь, вылезла из-под одеяла.

Перед ней, на коленях опершись на кровать, стоял темноволосый парень. На вид ему зарей* так 19-20, но своим поведением и манерами показывал свой настоящий возраст. А было ему всего-навсего 18 зарей.

"Какой же он все-таки еще ребенок... Но красив... и милый... Как же я его люблю... Жаль, что он пока не понимает, что это такое... Но, это только пока... Скоро... Скоро часть моей мечты исполнится."

Наконец-то я могу нормально видеть...

– Извини, но я сильно волнуюсь... Я все еще не могу понять, зачем нам такое делать... – Смотрит на меня своими большими серыми глазами, в которых готова утонуть любая девушка. Они завораживают, затягивают, обволакивают... Не каждая устоит на месте, чтоб не повесится ему на шею...

"Как же я его люблю..."

– Все мы проходили через это... Я тоже волновалась в твоем возрасте... – Мило улыбнулась.– Сегодня всего-навсего предварительная проверка.

Он все еще с маленьким испугом смотрит прямо на меня, серыми, практически бесцветными глазами. Такой цвет глаз бывает только у одного на миллиард, и то, раз в несколько поколений... Он особенный... Говорят, такие как он могут адаптироваться к любым условиям жизни, он может быть как люменном** так и аидом***. Такие как он, существуют как мост связи между этими двумя расами. До его совершеннолетия меня назначили его опекуном. А я-то всего на один зари старше его... Такое практически никогда не случается, но есть некоторые исключения. До своего совершеннолетия он, как и все, не способен понимать многих чувств. Пока он как ребенок, знает только радость, обиду, досаду, восторг... Как только он достигнет своего совершеннолетия, сможет научиться понимать, что такое боль, гнев, любовь, счастье...

"Завидую я геньюсам****... Они с малого возраста могут понимать все эти чувства... Но... но они спешат жить и не замечают, чем обладают".

– Предварительная проверка… – Повторил он как будто записывая и запоминая значение этих двух слов.

– Да, – сказала, сев на край кровати. – И я буду рядом, так что тебе нечего волноваться… – Немного потрепала за его густые длинные волосы, которые так приятно обволакивают руку.

Все еще жмурясь на дневной свет, встала и подошла к шкафу, на ходу расстегивая рубашку, которую в наглую стащила из его вещей.

– Ты опять взяла без просу мои вещи?.. – Спросил он скорее без сил чего-либо изменить, чем со злобой в голосе. – Что своих не хватает? – Обращая внимание на шкаф полностью забитый разной одеждой.

– Да… – Задумчиво протянула. – Вещей-то у меня хватает… – Смотрит на одежду, которая сохранилась со времен ее юности. Пышные платья для балов, костюмы для конной прогулки, кружевные пышные рубахи и сарафаны… Костюмы и одежда разных эпох, которую теперь можно найти только в музеях…

"Как быстро меняется мода… Но мне нравится… Теперь одежда стала хоть удобней…"

Достала из полки свою ежедневку (джинсы; белую блузу, простую, больше похожую на рубашку, с не широкими, но и не узкими рукавами, которые плотно обтягивают запястья; и корсет – не такой как носили девушки в 17 веке, довольно простой, но все же тонко подчеркивающий стройную фигуру).

– Но ты же знаешь, как я падка на мужские рубашки… Особенно твои… – Произнесла безо всякой интонации и эмоции в голосе, явно задумалась о чем-то другом.

– Сив… Тебя что-то беспокоит? – Он все еще сидит возле моей кровати, с явным желанием не уходить пока я переодеваюсь.

– Меня?.. Да, так… Ничего существенного…

– Как ничего существенного??? С каждым днем ты становишься все угрюмей и угрюмей. У меня слаживается такое впечатление, что ты ждешь чего-то плохого… – Он смотрит на меня такими жалостливыми глазами, что я невольно улыбнулась.

– Знаешь? Через несколько дней тебе уже не нужен будет опекун… – С каждой последующей фразой голос становится все тише и тише. – Я просто боюсь, что буду скучать за твоим присутствием в этой квартире… За тем, как ты называешь меня… Как ни странно, – почти шепотом, – но от тебя мое сокращенное имя звучит очень ласково… Я никому не позволяю называть меня так… А слышать это от тебя мне даже нравится… – Произнесла еле слышимым шепотом.

– Что? – Немного с удивлением переспросил.

– А… Ничего. Так мысли вслух, – миленько заулыбалась. – Может чаю, Алиан? – Открывая дверь, спросила сидящего на полу юношу.

Алиан встал с пола так легко, что постороннему человеку показалось бы, что он взлетел, только выпрямляя ноги, чтобы приземлится... Он пошел в сторону двери, провожая взглядом светловолосую стройную фигуру, которая ловко скрывшись за углом, уже звенела чашками, готовя чай.

– Тебе как обычно? Или сегодня хочешь чего-нибудь новенького? – Спросила у Алиана, который еще не появился в дверном проеме кухни.

– Я уже столько с тобой живу, а до сих пор не могу привыкнуть и перестать удивляться твоему острейшему чутью, –  зайдя на кухню. – Давай я сам сделаю, – берет из моих рук заварник и чашки, он их передвигает так, словно они находятся в абсолютной невесомости, ему не составляет ни малейших усилий держать одновременно чашки и наливать в них заварку и кипяченую воду.

Села на табурет возле стола и с умилением наблюдаю за его действиями.

"Эти годы действительно не прошли даром. Он научился с такой легкостью справляться со своей силой… Да уж… Помучалась я, когда меня назначили его опекуном… Хотя довольно веселые времена были…"

 

 

 

 

 

Когда я увидела его впервые, передо мною стоял, держась за руку своего отчима, маленький мальчик с короткими и черными, как смоль, волосами. Своими серыми, завораживающими глазами он испуганно оглядывался вокруг, боясь почти каждого шороха. В тот год погибла его мать и отчиму пришлось отдать его попечителю раньше времени, так как у него не было никакой возможности воспитывать и развивать силу малыша… Он был похож на маленького котенка, на которого натравили бешеных собак… Не смотря на то, что отчим в нем души не чаял, он все же обратился к попечительному Совету. Там мы и познакомились.

 

 

 

Не беря во внимание то, что я всего на один зари старше Алиана, меня назначили его опекуном. Позже, в тот день, я узнала, что такое заботится о ком-то.

 

– Здравствуй! Рада тебя видеть! – Протянула я Алиану руку, чтоб поздороваться. – Меня зовут Сиверинити, – мило улыбнулась, так как улыбалась когда-то мне мама.

Алиан испугано глянул на меня и запрятался за руку отчима, но все же с интересом выглядывал, рассматривая незнакомку.

– Ой, какой ты скромный… – Произнесла ласково. – Знаю, мое имя будет запомнить сложно, – все так же улыбаясь и не меняя тон голоса, – если хочешь, можешь называть меня Сив. Рада познакомится, – прижала руку к груди и немного наклонила голову вперед, чуть прикрыв глаза в знак доверия.

– Алиан, не скромничай ты так! – Сказал его названый папа. – Поздоровайся. Все же тебе жить вместе с Сиверинити до твоего совершеннолетия… К сожалению я не могу остаться с тобой, – став на колено перед мальчиком, так чтоб их головы находились на одном уровне, – потому что, как я тебе уже говорил, я не вправе тебя воспитывать, – отчим положил руку на плече ребенка, чтоб подбодрить его немного. – Но если ты захочешь, я буду заходить к вам столько раз, сколько пожелаешь, – он улыбнулся доброй отцовской улыбкой. – Так что покажи, пожалуйста, чего тебя научили…

– Но, папа!.. – хотел он возразить, но понимая безысходности момента, все же подошел ко мне и протянул руку. – Я тоже рад Вас видеть. Меня зовут Алиан. Рад знакомству, – отчеканил, как по давно заученному сценарию.

Я, удивившись такой ситуации, смогла только улыбнуться и пожать ему руку.

– Ну, вот и познакомились. Думаю, мы станем хорошими друзьями.

– Друзьями?.. – Повторил он тихо, так словно слышит это слово впервые.

– У тебя никогда не было друзей? – Мальчик покачал головой в знак отрицания. – Тогда я буду первой. Согласен?

– А правда, что ты умеешь чувствовать каждое живое существо? Папа говорил, что ты умеешь? – Спросил немного требовательным тоном.

– Алиан! Что ты такое говоришь??? – Запротестовал был отчим.

– Что вы… – Остановила я его. – Он всего лишь ребенок. Конечно, ему будет интересно, – повернулась к мальчику. – Конечно умею… И не только это. Но все равно, я все еще учусь.

– Правда? – Глаза Алиана заблестели восторженным интересом.

– И ты тоже кое-что уже умеешь. Разве нет?

– Не знаю… – Немного засмущался.

– Вижу вы нашли общий язык, – обозвался отчим, – и я рад, что мой ребенок будет в столь хороших руках. Надеюсь, Алиан, ты не будешь обижать свою новую подругу. Прошу прощения, но должен откланяться. Я скоро навещу вас. Так что будь хорошим мальчиком, Алиан, – отчим чмокнул сына в щеку и удалился, помахав рукой на прощание.

– Папа… – Произнес малыш немного обиженно.

– Может перекусим?... – Попыталась я отвлечь его от грустных мыслей. – У меня есть вкусные пирожные…

– Нет!!! Я ничего не хочу! – Резко, почти прокричал парень, при этом он мимолетом разбил вазу с цветами, которая стояла рядом на столике, так что вода разлетелась по сторонам, сделав большое мокрое пятно на стене и на полу.

– Алиан! Стой! Стой, говорю! – Поймала его за руку, когда он почти вышел за дверь, чтоб догнать отца. – Мне надо с тобой поговорить, очень серьезно, – мальчик остановился, удивленно посмотрел на меня. – Я не собираюсь тебя тут насильно держать, – отпустила его руку, – но выслушай меня, пожалуйста. Я понимаю твои чувства, понимаю как тебе сейчас… У меня была точно такая же ситуация, только с одним отличием: меня отдавали опекуну не мои родители, а дядя, с которым у нас были отношения далеко не родственные, мы больше походили на врагов, которые только из вежливости терпят друг друга. Но все равно, я очень боялась оставаться вместе с чужим мне человеком… Мне было до боли обидно, что меня бросили близкие и знакомые мне люди… Так же, как ты чувствуешь сейчас себя… Даже, если бы у тебя мама осталась жива, – когда я упомянула его матерь, Алиана немого покорежило, – то тебе все равно пришлось бы уйти к опекуну, правда немного позже… Такая уж у нас традиция. Детей должны воспитывать только женщины, с возможностями совместимыми со своим подопечным… А глядя на твои возможности и характер, – показала на лопнувшую вазу и разбросанные почерневшие цветы, – думаю, что совет не ошибся, назначив меня твоим опекуном. Я, правда, очень хочу с тобой подружиться, – улыбнулась. – Пока я сказала все… Если не передумал, можешь догонять отца и мы больше никогда не увидимся. А нет, оставайся, у меня есть очень вкусные пирожные с чаем, перекусим.

– Я… Я не… Не передумал… – С явным сомнением ответил на мой монолог.

Он открыл дверь и тихонько закрыл за собой… В это время пока его не было, я приготовила чай и накрыла стол. Когда он неуверенно заглянул в комнату, я наливала чай в чашки и, не поворачиваясь к нему, спросила абсолютно без насмешки:

– Все же передумал? Я уже и чай приготовила… Присаживайся, – повернулась к нему и движением руки пригласила к столу.

Онемев от удивления, он молча сел на мягкий стул и, не сводя с меня глаз, потянулся за пирожным. Заметив взгляд Алиана:

– У меня что-то не так с одеждой? Я что, запачкалась? Ну, вот так всегда… Хочешь как лучше, а получается как обычно, – осматриваясь на наличие пятен.

– Нет, нет. Все в порядке. А как?.. Как ты узнала, что я вернусь и, что стоял за дверью?

– Вот и хорошо, – оставила одежду в покое. – А, это… Я же говорила что могу, чувствовать всех живых существ… Кстати, у тебя весьма интересные способности, – отпила немного из чашки. – Мне так и не  терпится узнать, что будет через несколько десятков лет. Как я поняла, ты еще не совсем можешь контролировать свои силы... Да… – Протянула. – Думаю, предстоит довольно сложное обучение…

– Обучение? Ты будешь учить меня? Ты же не на много старше меня! И как может обучать практически моя ровесница?

– Вижу родители тебе ничего не рассказывали… Это будет сложнее, чем я представляла… Ладно, начнем через несколько недель. Я пока дам тебе время освоится на новом месте. Только не реагируй на все… – Не успела договорить…

– Ничего не рассказывали??! – Лопнула чашка, стоящая передним, и чай разлился по столу. – Хочешь сказать, что мои родители неучи? Что они сами ничего не знают? – Со стола слетело блюдце и остатки чашки.

– Тише, тише! Какой ты вспыльчивый… – Посмотрела так,  как будто ждала подобных "превращений" и передвижений посуды. – Я же тебя прошу, не реагируй на мои слова так остро, а то я на тебе так посуды не напасусь, – улыбнулась. – Мне не очень то хочется жить в пустом доме… И… Я не хотела тебя обидеть, это мои поспешные выводы… Извини.

– Ты тоже извини, – поднимает с пола осколки чашки и блюдца. – Почему ровесница, почему не кто-нибудь старше?

– Видимо, я единственная, кто был совместим с твоими способностями, – вытирает стол от чая…

 

 

 

 

 

"Никогда не забуду день знакомства… И последующие несколько месяцев, когда он крошил и передвигал почти все на своем ходу, пока не научился более-менее контролировать себя".

 

 

 

– Сив!.. Сив. Ты меня вообще слушаешь? Или я со стенами разговариваю?

 

– Что? Извини, ты что-то сказал?

– Какая-то ты сегодня вся не своя… Я спрашивал, что было, когда тебе пришлось проходить проверку?

– Проходить проверку?.. Хм… Она похожа на то, как геньюсы проходят медицинские осмотры в школах… Только проверяют не доктора, а профессора,  и обращают внимание больше на психическое здоровье, чем на физическое. Когда они сделают выводы, то будет известно стоит ли проходить дальше или же нужно подождать еще некоторое время.

– Проходить дальше? Это в каком смысле?

– А дальше нужно будет показать то, что умеешь… Что-то вроде показательного выступления в школах боевых искусств… И в дальнейшем пройти ряд испытаний…

– Испытаний? А каких испытаний?

– Для каждого готовятся испытания индивидуально, по результатам предыдущих осмотров. Тут необходимо выложится на полную силу…

– Так похоже на армейские порядки… – Колотит ложкой чай, подперев голову рукой. – И зачем нам такое?.. Складывается впечатление, что всех, абсолютно всех готовят к войне… Причем с детства.

– Такая уж у нас традиция, – улыбнулась. – Она существует с тех времен как мы начали свое существование на Земле. А на счет воспитания… То, такой метод на много эффективнее чем у геньюсов.  Психологически эффективнее…

– Возможно… Но почему наши методы и способы иные от их? – Говорит о человечестве. – Мне интересно, почему они так радикально отличаются.

– Этот метод был утвержден Советом много веков назад. По той маленькой причине, что мы на много сильнее их. И нам воспитывать детей в целях защиты либо в целях нападения не имеет ни малейшего смысла.

– Но как, так воспитывать бесполезно?! – Алиан явно сдерживал себя чтобы не навредить кому-либо. – Был же период, когда, – он повысил голос, – люди открыто охотились на нас! И еще называли проклятыми, еретиками, демонами! Разве мы тогда не пострадали??!

– Да, в те времена было много пострадавших, особенно из аидов… Но пойми, геньюсы по своей естественной глупости, враждебности к  тому, чего они  не могут понять и страхе перед кем-то сильнее их, вынуждены воевать – лучшая защита нападение, – вставила афоризм. – Они даже между собой затевали войны, в которых гибло очень большое количество особей. К тому же они довольно корыстны.

– Именно эта черта помогла нам сосуществовать без воен и напрасного кровопролития, – он скептически мне поддакнул.

– Зря ты так. Разве это плохо найти хоть какой-то шанс жить с ними в мире?

– А по-твоему хорошо всю нашу жизнь проводить скрываясь под масками? Это даже жизнью назвать нельзя! – Алиан резко встал из-за стола.

Если бы я его не знала, подумала бы, что он от обиды и злости сейчас раскрошит пол комнаты.

"Я знаю, что это его больная тема. Знаю, что он никогда в жизни не пойдет по правилам и законам Совета. Я с ним полностью согласна, не можем же мы вечно скрываться среди геньюсов. Но как его опекун, я должна учить уважать законы. Как же мне тяжело разрываться на две части…"

– Мой ты революционер!.. – Мило улыбнулась. – я с тобой согласна. Этот пожизненный театр, – прозвучало как приговор, – так же не для меня, но я вынуждена так существовать. Знаю, тебе не нравятся "мои" взгляды на жизнь. Но и их я вынуждена придерживаться, как и большинство из нашего общества. Я скажу тебе одну вещь: никогда не действуй, не подумав к чему эти действия могут привести. Хорошо продуманный сценарий дает на много больше удовольствия зрителю, чем сцена поставлена аматерами на полной импровизации, и это не зависит от того, на сколько гениален постановщик или актер.

– Ты опять, как и тогда, – он вспомнил разговор, который состоялся несколько зарей назад, – говоришь, что согласна со мною. Тогда ты сказала, что будешь на моей стороне, но в то же время все повторяешься: "Нужно знать и почитать законы, нужно держаться установленных прав и правил", – тут он меня насмешливо передразнил.

Кто-нибудь другой обиделся бы, но он так правдиво копирует голос и выражение лица, что обижаться просто невозможно.

"А говорит, что чужие роли играть не хочет. Но он так естественен когда кого-то копирует – перед тобой сразу появляется копируемая персона…"

– Это моя обязанность как опекуна, – улыбнулась на то, как он передразнил. – Я как-никак контролируюсь непосредственно Советом. У мена нет желания становится геньюсом, по крайней мере не сейчас.

– Какие же все трусы!.. – оскалился Алиан.

 – Трусы… – Повторила, вспоминая как практически недавно сама сделала такой вывод. – Я уже тебе говорила, не делай поспешных выводов. Такая тактика к хорошему не приведет…

– Да говорила… – отмахнулся, убирая со стола грязную посуду.

– Нет уж, сегодня моя очередь, – игриво подмигнула, беря посуду чтоб помыть.

"В нем слишком много бескорыстности… Может это и к лучшему".

Алиан с неохотой уступил, зная что спорить по такому поводу бесполезно. Взяв с подоконника книгу по истории средневековья, присел не далеко от меня. Уже в который раз перелистывает давно заученные страницы. Ему так нравится эта книга, что он не глядя может сказать точные координаты иллюстраций, конкретной даты или выражения.

– Еретики, ведьмы, маги, колдуны, демоны, ангелы… Столько названий, для того чтоб объяснить то, что не могут понять… – Он задумчиво смотрит на гравюры с изображений разных сцен, от сжигания ведьм и подписания контрактов с демонами до благословления ангелами и исцеления святыми.

В такие моменты он чувствует столько противоречий в себе… Он одновременно ненавидит и сочувствует геньюсам, жалеет и стремится уничтожить. В такие моменты он начинает путаться в своих чувствах и, начиная распутывать этот клубок, все глубже и глубже погружается в себя. Иногда к нему просто нельзя докричаться, иногда он на столько сосредоточен, что начинает подымать в воздух все что его окружает. Если его вовремя не вывести из этого состояния, Алиан на долго не сможет прийти в норму и все в радиусе около одного километра начинает жить как в космосе, тоесть не чувствует никакого земного тяготения.

– Ну как, готов? – Резко, наклонившись к самому лицу, положила руку на раскрытую книгу.

Парень как будто очнулся, посмотрел непонимающим взглядом.

–Куда готов?

– Как куда? – Улыбнулась. – Нам пора выходить, Совет ждет.

Алиан все еще не понимая, что происходит, на полуавтомате направился к двери. Посмотрела за окно – солнечно, во дворе, как и в любом городском много квартирном доме, на лавочках сидят старушки, нежась теплым деньком.

"Опять нужно надевать эти "маски", – смотрит на пожилых людей во дворе. – Каждый раз одно и то же: выходя, рисуешь на лице милую улыбку, "Здравствуйте","Добрый день", а в мыслях: "по скорей бы все это закончилось". Люди носят маски… И каждый раз сменяют ее на другую, не снимая старую… Они делают это так часто, что забывают свое истинное лицо. Раньше они не были такими, раньше были более открыты и жить среди них было куда легче. Сейчас же они превратились в безликую массу, в которой очень редки проблески отдельных индивидуумов, которые смутно, но понимают во что превращается жизнь человечества… Но эти проблески кажутся тусклым лучом света свечи в огромной темной пещере, где не видно ни конца, ни края. Иногда этот свет дарит надежду и тепло, говорит: "Еще не все потеряно, еще есть шанс, вы можете надеяться на прекрасное и хорошее…" Иногда он пугает, он кажется отблеском глаз страшного чудовища, которое только и ждет приближающуюся жертву, чтоб схватить в свои цепкие, жгучие лапы, окутать паутиной информации и неведенья, заключить в узкий и темный мир, из которого нет выхода, где нельзя увидеть на сколько прекрасна жизнь, нельзя почувствовать ни боли, страха, ни счастья – НИЧЕГО…

Каждый закрылся в себе, никого не волнует судьба ближнего ему человека. Редко когда можно встретить искренность, редко когда можно увидеть то, что называется "душевная доброта". Люди корыстны. Каждый хочет себе… Всего… всего и побольше. Но есть вещи которых, как ни крути, никогда не будет достаточно… Можешь убиться за них, но всегда будет мало… Будет мало власти, известности, денег, любви… Никто не может насладится тем, что есть… по-настоящему насладится. Может, воплощая в жизнь свои малостоящие желания, они достигают вершин своего бытия…

Так, о чем это я?.. Ах да, Алиан. Не нужно опаздывать… А то опять вынесут предупреждение за неготовность и безответственность… Ну не могу я быть на столько серьезной!.. С ним, – имеет ввиду подопечного, – это просто невозможно… – Улыбнулась сама себе."

Вышли на улицу. Вежливо поздоровались с соседями и направились вдоль, залитой солнечными лучами, улице на встречу, которая может повернуть течение жизни вспять.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

__________________________________

 

 

 

*Зари (ударение на 1й слог) – переводя на человеческое летосчисление 1 зари = 27 лет

 

**Люменны (Ударение на 1й слог) – одна из ветвей развития человечества, они предпочитают жить в солнечных странах, немного побаиваются ночи, хотя и могут спокойно адаптироваться к жизни аидов.

***Аиды (ударение на А) – одна из ветвей развития человечества, они предпочитают темное время суток, так что увидеть их днем маловероятно, с небольшим трудом перенося день, хотя и могут спокойно адаптироваться к жизни люменнов.

**** Геньюсы – (лат. genus; ударение на 1й слог) так между собой называют человечество люменны и аиды.

***** Люменны и аиды существуют уже несколько десятков тысячелетий, за время своего существования пережили немало конфликтов с людьми, поэтому пытаются не показывать свои возможности и скрываются, смешавшись с человечеством. В древние времена их называли богами, в средневековье – демонами и ангелами... Сейчас же о них никто не знает и не помнит.