Тень

 

Когда меня выбросило из огня,

я не заметил тень.

может, она и была огнём,

а может, пряталась в пустоте.

 

Когда я был диким ветром,

она скакала по скалам.

вечно верная –

лилась по земле, ласкалась холодно,

никого не искала.

 

Но однажды свобода упала в море

и разбилась о брызги пены;

и родился в городе полунеба

полузмей -- полудемон.

 

Но и в новом безумии странном

мир был бы неполным,

если б где-то внизу, между храмами,

она не стелилась шёлково

по песчаным вόлнам.

 

Песок; повязки выше бедра,

птицы cчеловеческими глазами;

был ли это сухой, назначенный рай –

или просто то, что случилось с нами?

 

Но однажды песок развеялся

под ударом фиолетовой молнии.

Никто не знал, кем это затеяно -

даже те, кем было исполнено.

 

И были новые горы под звёздами,

холодно требовавшими ответа.

Дети пропасти

парили над гнёздами,

набираясь сил – отталкиваясь от света.

 

Новый храм – четыре  драгоценные двери,

пять источников – золотых ключей.

Но с каждым годом слабела вера

в просветлённых тьмой

безличностных палачей.

 

…Тёмный бархат боится солнца,

но шёпот мрака тени не нужен.

Может, это спасло нас

в одно из столетий, –

остатками страха, как плетью,

выкинуло наружу.

 

И покатился клубок во времени,

Теряя силу, память и перья.

Высекая радуги трением,

Пробивая вихрями векторными

пространственно-временные двери.

 

…Если комок света, опоясанный тенью,

упадёт в яму с болотной глиной,

наутро поднимется вверх растение,

лотосово почти невинное.

 

…Просто жизнь, человеческих слёз и снов

Полная до абсурдного пения;

Любая жизнь, достойная слов, –

например эта, осенняя.

 

В ней когда-то была весна

с безумиями и брéдами;

но рассыпалась осень

полем длинного полусна –

с полумыслями-мумиями

и гόлемно-глиняными

полубедами.

 

Но было и лето – шум и зной;

ночами света и днями тёмными

тень, не уставая, играла со мной,

с людьми и другими тенями,

стрёмными.

 

Взлетали на радуге, преломлённой свечой;

на невидимых стенах

имена свои выбили.

Но кому-то всё было нипочём,

а другим оказалось к гибели.

 

И уже потом, когда мёртвые

ушли и закрыли двери,

и чужими друзьями

надгробные имена были сколоты;

она сидела потерянно,

сложив неуклюже крылья,

и кидала задумчиво чёрные перья

в моё осеннее золото.

 

…Но я буду снова катиться, вставать и шататься,

падать и биться

об астральные лестницы

     и хрустальные кровли;

чувствовать бархатное касание – и смеяться

сквозь капли янтарной крови.

 

Да и в эту минуту, из вечности свёрнутую,

высекая слова не ветру мелом,

вижу скользящее, шёлково-чёрное

на моём выцветающе белом…..