Ну что, давайте попробуем сделать анекдотическую тему. Раз уж нам так нравится.


Конец 40-х годов ХХ века. Московская весна. Жаркий конец мая. Старый двор где-то в районе Арбата. Во дворе мальчишеский футбол. У раскрытого окна перед чернильницей и исписанными листками подъедая ручку сидит 14-летний Изя. Футболисты его видят. В окно доносится:

- Ну что, ученый! Слабо сыграть!?

"А и правда, - проносится в голове мальчишки,- что я тут прилип? Пойду покажу им, как по мячу-то бить..."

Под радостно-злорадное улюлюканье детворы Изя появляется во дворе. Он щурится, растерянно хлопает веками, шагает на дворовое поле и недоверчиво переходит на легкий бег. Дворовой заводила тут же делает точный пас. Изя наносит изо всех сил удар. К вящему изумлению обеих команд снаряд летит в направлении импровизированных ворот, взмывает над ними и под звон разбившегося стекла в окно влетает в квартиру соседа напротив... Короткая напряженная тишина. И радостный звонкий смех детворы.

Однако Изе не до простых дворовых радостей. Из подъезда, багровея на глазах будущего отечественного футбола, со старой шваброй в одной руке и мячом в другой выскакивает разъяренный сосед. Изя бросается наутек.

"Ну почему? Ну почему всегда так!? - мысли скачут в голове несостоявшегося бомбардира в такт бегу. - Чего я полез в этот футбол? Ведь можно просто готовиться к экзамену по алгебре. Проверить идеи квадратуры круга. Дочитать, наконец, новеллу Моэма..."

А в это время перед раскрытым окном мансарды где-то на Монмартре со стаканом коньяка в руке и рядом со спящей девушкой лежал стареющий Сомерсет Моэм и думал: "Ну что? Зачем я? Чтобы написать несколько десятков никому не нужных книг? Или сообщить чванливой саксонской разведке очередную чушь? Или выгнать через час-другой эту надоевшую девицу? И это вместо того, чтобы поднять людей на борьбу за свободу, как делает мой друг Хэмингуэй..."

А в это время на кубинском берегу Атлантического океана в гамаке, растянутом меж пальм, рядом со спящей симпатичной мулаткой лежал Эрнест Хэмингуэй и лениво думал: "Какого черта! Сколько можно! Кому нужен этот "Старик и море", смысла которого я и сам не понимаю? Зачем эта очередная телка, имени которой я не знаю? И этот вонючий виски... И это вместо того, чтобы как весь советский народ вместе с моим другом Андрюшей Платоновым..."

А в это время по грязному арбатскому переулку с мячом и старой шваброй в руках за дрожащим от страха мальчишкой бежал советский классик Платонов и думал: "Догоню - убью!!!"