Взято с http://don-alexej.livejournal.com/44533.html
Коногон-старая дореволюционная шахтерская песня -- из тех времен, когда на шахтах использовали лошадей (кое-где так было до середины 20 века). Ее вариант прозвучал в фильме Леонида Лукова «Большая жизнь» о шахтерах Донбасса 1930-х гг. (Киностудия им. А. Довженко, 1939 г., в ролях: Борис Андреев, Марк Бернес, Петр Алейников, Вера Шершнева и др.). Там песню пел отрицательный герой-вредитель Макар Лаготин (актер Л. Масоха), сидя в пивной и играя на гармони (3 куплета):

Гудки тревожно загудели,
Народ бежит густой толпой,
А молодого коногона
Несут с разбитой головой.

- Прощай, Маруся плитовая,
И ты, братишка стволовой,
Тебя я больше не увижу,
Лежу с разбитой головой.

- Ах, то был ярый коногонщик,
Я ухажерочка твоя,
Тебя убило здесь на шахте,
А я осталася одна.

Плитовая -- рабочая на поворотной плите в шахте, она вручную разворачивала вагонетки перед подъёмником. Эту работу выполняли женщины. В начале 1960-х женщин запретили брать на работу в шахтах, но ранее принятые оставались до тех пор, пока не выработали подземный стаж.

Фильм был лидером кинопроката 1940 года, и, очевидно, именно из него мелодия шагнула в фольклор Великой Отечественной войны. Самая известная фронтовая переработка -- «По полю танки грохотали». На фронт ушла и другая песня, специально написанная для «Большой жизни» -- «Спят курганы темные» (муз. Н. Богословского, сл. Б. Ласкина). В 1946 году Луков снял продолжение фильма, с теми же героями (считается 2-й серией), посвященное послевоенному возрождению Донбасса (1946). Макар Лаготин стал положительным героем -- по сюжету фильма в годы войны он, внедрившись в полицию, работал на советское подполье и был награжден медалью. В новой серии Лаготин опять пел эту песню (полтора куплета, причем Маруся стала «ламповая»). Вообще, вторая серия фильма лучше первой -- и естественней, и человечней. Первая в этом отношении ужасна. Создателям фильма подобной вольности не простили. 4 сентября 1946 года постановлением ЦК ВКП(б) «О кинофильме «Большая жизнь»» фильм запрещен, так как «введенные в фильм песни (композитор Н. Богословский, авторы текстов песен А. Фатьянов и В. Агатов) проникнуты кабацкой меланхолией». Еще ранее вышли постановления «О журналах «Звезда» и «Ленинград»» (14 августа) и «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению». С этих документов началась массовая чистка репертуара советского искусства, продолжавшаяся до 1953 года. Фильм вновь вышел в 1963 году.

Есть еще одна близкая песня на тот же мотив про обвал на шахте (завалило 120 человек) -- «Вот что-то сердце заболело». Есть также похожая песенка про машиниста -- «Вот мчится поезд по уклону». Дальнейшие переделки создаются до сих пор («По полю ПАНКИ грохотали» и т. д.).

Фронтовые переделки «Коногона»:

Десантник (Нас посадят на машину...)

Летчик (Машина пламенем пылает...)

Партизанская (Мы шли на дело ночкой темной...)

Танкистская (По полю танки грохотали...)

Существует также совсем другая, веселая песня про коногона и его подругу Анюту -- «Шахтерская лирическая». Там никто не гибнет и всё кончается счастливо.


Второй вариант

Вот лошадь мчится по продольной,
По темной, узкой и сырой,
А коногона молодого
Предупреждает тормозной:


«Ах, тише, тише, ради бога!
Здесь ведь и так большой уклон.
На повороте путь разрушен,
С толчка забурится вагон».


И вдруг вагончик забурился,
к парам он прижал,
А к коногону молодому
Друзей на помощь кто-то звал.

Через минуту над вагоном
Уже стоял народ толпой,
А коногона к шахтной клети
Несли с разбитой головой.

«Ах, глупый, глупый ты мальчишка.
Зачем так быстро лошадь гнал?
Или начальства ты боялся,
Или конторе угождал?»


«Нет, я начальства не боялся,
Конторе я не угождал, --
Мне приказал начальник шахты,
Чтоб порожняк быстрей давал.

Прощай навеки, коренная,
Мне не увидеться с тобой,
Прощай, Маруся, ламповая,
И ты, товарищ стволовой.

Я был отважным коногоном,
Родная маменька моя,
Меня убило в темной шахте,
А ты осталася одна».

Забуриться -- сойти с рельс. Коногон (загонщик) -- погонщик лошадей в шахте при конной откатке вагонеток. Пары -- деревянные столбы, служащие креплениями в шахтах. Клеть -- кабина для подъема и спуска шахтеров в шахту. Ламповая -- а) помещение, где заправляли маслом лампы шахтеров; б) работница, заправлявшая лампы шахтеров маслом.

Источник: Русские народные песни. / Сост. и вводн. тексты В. В. Варгановой. – М.: Правда, 1988 (перепечатано из сб.: Песни русских рабочих (XVIII -- начало XX века). М.-Л., 1962, тексты подготовил А. И. Нутрихин).


Третий вариант

Гудки тревожно загудели,
Народ валит густой толпой.
А молодого коногона
Несут с разбитой головой.

Зачем ты, парень, торопился?
Зачем коня так быстро гнал?
Или десятника боялся,
Или в контору задолжал?

- Десятника я не боялся,
В контору я не задолжал.
Меня товарищи просили,
Чтоб я коня быстрее гнал.

Ох, шахта, шахта, ты -- могила,
Зачем сгубила ты меня?
Прощайте, все мои родные,
Вас не увижу больше я.

В углу заплачет мать-старушка,
Слезу рукой смахнет отец.
И дорогая не узнает,
Каков мальчишки был конец.

Прощай, Маруся ламповая,
Ты мой товарищ стволовой,
Тебя я больше не увижу,
Лежу с разбитой головой.


Гудки тревожно загудели,
Народ валит густой толпой.
А молодого коногона
Несут с разбитой головой.


Четвертый вариант

Гудки протяжно загудели,
Народ валит густой толпой.
А молодого коногона
Несут с разбитой головой.


"Куда ж ты парень торопился?
Зачем коней так быстро гнал?
Али десятника боялся?
Али конторе задолжал?"


"Десятника я не боялся,
Конторе я не задолжал.
А мне забойщики сказали,
Чтоб порожняк быстрей давал.


Прощай Маруся ламповая,
Прощай братишка стволовой
Тебя я больше не увижу,
Лежу с пробитой головой."


Ах шахта, шахта ты могила,
Зачем ты парня извела,
Детишек по миру пустила
А счастья в жизни не дала.


Гудки тревожно загудели,
Народ валит густой толпой.
А молодого коногона
Уже не спустит клеть в забой.


Пятый вариант

вариант Бориса Горбатова

Гудки тревожно загудели

Гудки тревожно загудели,

Шахтеры с лампами идут,

А молодого коногона

С разбитой головой несут.



Ах, Ваня, Ваня, бедный Ваня,

Зачем же ты лошалку гнал?

Или ты штегеря боялся

Или в контору задолжал?...



Прощай проходка коренная,

Прощайте Запад и Восток,

Прощай Маруся-ламповая,

Прощай буланый мой конек...

штейгер – нем. мастер



Шестой вариант

Гудки тревожно прогудели,

Народ валит густой толпой,

А молодого коногона

Несут с разбитой головой.



Куда ты, Ваня, торопился,

Куда кобылу свою гнал,

Али приказчика боялся,

Али в контору задолжал.



Я не приказчика боялся,

В контору я не задолжал,

А мне товарищи сказали,

Чтоб порожняк скорее гнал.



Прощай «маруся» ламповая,

Прощай братишка стволовой,

Тебя я больше не увижу,

Лежу с разбитой головой.



Гудки тревожно прогудели,

Народ валит густой толпой,

А молодого коногона

Несут с разбитой головой.



Седьмой вариант

Гудки тревожно загудели,

Народ валит густой толпой.

А молодого коногона

Несут с разбитой головой.



Зачем ты, парень, торопился,

Зачем коня так быстро гнал?

Или десятника боялся,

Или в контору задолжал?



Десятника я не боялся,

В контору я не задолжал.

А мне забойщики кричали,

Чтоб порожняк быстрее гнал.



О шахта, шахта, ты — могила,

Зачем ты мужа забрала?

Моих детей осиротила,

Меня вдовою назвала?



Ох, шахта, шахта, ты — могила.

Зачем сгубила ты меня?

Прощайте, все мои родные,

Вас не увижу больше я.



В углу заплачет мать-старушка.

Слезу рукой смахнет отец.

И дорогая не узнает,

Каков шахтера был конец.



Восьмой вариант

Гудки тревожно загудели,

Народ валит густой толпой.

А молодого коногона

Несут с разбитой головой.



«Ах, тише, тише, ради Бога!

Здесь ведь и так большой уклон.

На повороте путь разрушен,

С толчка забурится вагон».



И вдруг вагончик забурился,

Беднягу к парам он прижал,

И к коногону молодому

Друзей на помощь кто-то звал.



Через минуту над вагоном

Уже стоял народ толпой,

А коногона к шахтной клети

Несли с разбитой головой.



«Ах, глупый, глупый ты мальчишка.

Зачем так быстро лошадь гнал?

Или начальства ты боялся,

Или конторе угождал?»



«Нет, я начальства не боялся,

Конторе я не угождал,

Мне приказал начальник шахты,

Чтоб порожняк быстрей давал.



Прощай навеки, коренная,

Мне не увидеться с тобой,

Прощай, Маруся, ламповая,

И ты, братишка стволовой.



Я был отважным коногоном,

Родная маменька моя,

Меня убило в темной шахте,

А ты осталася одна».



Различные варианты куплетов

Гудки тревожно загудели,

Народ бежит густой толпой,

А молодого коногона

Несут с разбитой головой...



...Прощай, Маруся плитовая!

Прощай, шахтерский городок!

Прощай, маманя дорогая,

И ты лазоревый цветок.



Гудки тревожно загудели,

Народ валит большой толпой,

А молодого коногона

Несут с разбитой головой.



Двенадцать раз сигнал пробило,

И клетка в гору поднялась,

Подняли тело коногона,

И мать слезою залилась.



Военные переработки



ВСТАЕТ ЗАРЯ НА НЕБОСКЛОНЕ

Встает заря на небосклоне,
С зарей встает наш батальон.
Механик чем-то недоволен,
В ремонт машины погружен.

Башнер с стрелком берут снаряды,
В укладку бережно кладут,
А командир смотрел приборы,
«Живей!» - механику сказал.

Сигнал был дан, ракета взвилась,
Дана команда: «Заводи!»
Моторы с ревом встрепенулись,
По полю танки понеслись.

Большое время танк сражался,
Радист последний диск подал,
Вокруг снаряды близко рвались,
Один в мотор уже попал.

Мотор горел большим пожаром,
Механик сердце сжал со зла,
В своем горящем комбинзоне
Он вывел танк из-под огня.

Куда, куда, танкист, стремишься,
Куда ты держишь верный путь?
Ты повстречаешься с термиткой,
На минах ляжешь отдохнуть!

«А я термитки не боюся,
Да мне и мина не страшна,
А я стремлюсь вперед, на запад,
Громить проклятого врага!»







ДЕСАНТНИК

Нас посадят на машину,
Оденут на плечи каркас,
Взовьются в небе самолеты,
И ястребы проводят нас.

Машина пламенем объята,
Кабину лижут языки.
Судьбы я вызов принимаю
С ее пожатием руки.

Машина в штопоре крутится,
Земля летит прямо на грудь.
И, дорогая, не волнуйся
И обо мне навек забудь.

Телеграмма понесется
Родных, знакомых известить,
Что сын ваш больше не вернется
И не приедет погостить.

В углу заплачет мать-старушка,
Слезу смахнет с ресниц отец,
И дорогая не узнает,
Какой десантнику конец.









ЛЕТЧИК

Машина пламенем пылает,
Кабину лижут языки,
Судьбы я вызов принимаю
Своим пожатием руки.

И вынут нас из-под обломков,
И поглядят в последний раз.
Взовьются в небо «ястребочки»,
В последний путь проводят нас.

И телеграммы понесутся
Родных-знакомых известить,
Что сын ваш больше не вернется.
И не приедет погостить.

В углу заплачет мать-старушка,
С усов смахнет слезу отец,
И дорогая не узнает,
Какой был летчику конец.

И будет карточка пылиться
На полках позабытых книг -
В сержантской форме, при погонах,
Но ей уж больше не до них.

Прощай же, милая подруга,
И самолет – братишка мой.
Тебя я больше не увижу,
Лежу с разбитой головой.









МЫ ШЛИ НА ДЕЛО НОЧКОЙ ТЕМНОЙ

Мы шли на дело ночкой темной
Громить коварного врага.
Кипели злобой неуемной,
Нам жизнь была недорога.

Подкрались к вражескому стану,
Команда подана: «Вперед!»
Залился песнею веселой
Наш друг – «Максимка»-пулемет.

В смертельной схватке враг проклятый
Бежал куда глаза глядят;
Вдогонку залп последний грянул,
Влетел в деревню наш отряд.

Свистели пули, ветер злился,
Кругом кипел кровавый бой.
Товарищ мой вдруг повалился,
Сраженный пулей роковой.

Прощай, товарищ, храбрый воин,
Пусть пронесется злой буран,
Высокой почести достоин
Ты, славный красный партизан.









ПО ПОЛЮ ТАНКИ ГРОХОТАЛИ
<матросская версия>

По полю танки грохотали,
Братишки шли в последний бой,
А молодого краснофлотца
Несли с разбитой головой.

Прощай, Одесса, мать родная,
Прощай, корабль мой боевой!
К тебе я больше не вернуся –
Лежу с разбитой головой.

Я так любил тебя, Одесса,
Тебя я грудью защищал,
И за тебя, любимый город,
Жизнь молодую я отдал.

Недолго будешь ты томиться
В руках заклятого врага,
Ведь черноморские матросы
Не зря прославили себя.

Чего ж вы, девушки, боитесь
Шинели черного сукна,
Под нею с жизней расстается
Душа героя-моряка.





Рукописный отдел Института русской литературы, Р. V, колл. 196, п. 13, № 16. Зап. Б. М. Добровольским и Е. М. Казанцевой в 1960 г. от Е. И. Кузьминой, 50 л., и А. И. Расторгуевой, 42 л., в дер. Коношнино Нерехтинского р-на Костромской обл. По словам А. И. Расторгуевой, эту песню завез в деревню ее брат-фронтовик Вариант: Рукописный отдел Института русской литературы, Р. V, колл. 234 (собр. Б. М. Потявина).





«Вот что-то сердце заболело», —
Шахтер жене своей сказал.
— «Али погибель свою чуешь?»
Шахтер жене не отвечал.

«О чем, о чем, отец, горюешь? -
Сынок приветливо спросил. —
Али несчастьице случилось,
Али тебя кто огорчил?»

— «Отстаньте, дети, не мешайте,
Где же лампочка моя?
Скажи, жена, мне, дорогая,
Скажи всю правду для меня».

Надел пиджак свой запыленный,
Картуз накинул на себя,
И сердце бедное забилось,
Шахтер на шахту пошагал.

Ох ты, шахта-лиходейка,
Иду покой твой нарушать.
Иду я рыться в твоих недрах,
Семье, что надо, доставлять.

У меня семья-то небольшая,
Всего лишь десять человек,
И старший сын плохой помощник,
Ему всего двенадцать лет.

Пришел на шахту, стал спускаться,
На двести сажен ушел в глубь...
По шахте крики раздаются:
«Обвал, обвал!» — кричит народ.

Гудки тревожно прогудели,
Рабочие в кучу собрались.
Сто двадцать насмерть задавило,
А остальные все спаслись.

«Гудки давно уж прогудели,
А папы что-то долго нет.
Али несчастие случилось,
Аль за гостинцами зашел».

Вдруг в окошке кто-то стукнул.
«Наверно, папа наш идет!» —
Детишки разом соскочили,
А мать их бросилась вперед.

И с шумом двери растворились,
Заходит в комнату сосед.
И, к удивлению семейства,
Он весть нерадостну принес.

«Твой муж убит, зарыт землею,
И вечный там ему покой».
— «Ой ты папа, родной папа!
Зачем ты нас не взял с собой?»

Ой ты шахта-лиходейка,
Зачем ты мужа отняла,
Детей навек осиротила,
До нищеты их довела!

Ой ты шахта-лиходейка!
Зачем ты мужа отняла,
Детей всех по миру пустила,
А мать с тоски в постель легла!

Русские народные песни. / Сост. и вводн. тексты В. В. Варгановой. – М.: Правда, 1988 (перепечатано из сб.: Песни русских рабочих (XVIII - начало XX века). М.-Л., 1962, тексты подготовил А. И. Нутрихин).


Это - казачья песня времен завоевания Средней Азии

"В степи широкой под Иканом", говорят что она стала прообразом «коногона» но проверит это нет возможности.:


В степи широкой под Иканом,
Нас окружал кокандец злой,
И трое суток с басурманом
У нас кипел кровавый бой.

Припев:
Идем, идем, друзья, на бой.
Мы смерть врагу несем с собой.

Мы шли, полки у нас редели,
Геройски умирал казак.
О плене думать мы не смели,
И, как траву, косил нас враг.

Мы отступали, он за нами
Толпами тысячными шел,
И поле устилал телами,
И кровь струилася ручьем.

И снявши голову с героя,
Злодей к седлу ее вязал,
Чтоб похвалиться после боя,
Как он с лежачим воевал.

Но вот вдали уже блеснули
Родные русские штыки;
Мы все свободнее вздохнули,
Перекрестились казаки