Настроение сейчас - Задумчивое и туманное.

Продолжу.
Текст, который я собираюсь выложить, навеян определёнными событиями реальной жизни- сообщениями (точнее сказать, слухами) о том, что вот мамина соседка, дожив до девяноста лет впала в полный маразм настолько, что её родня вынуждена была запирать её в комнате, чтобы та не ...рвала обои, например, или ещё что-нибудь не учудила... Или печальная весть о маминой сестре,постепенно пришедшей к 75 годам к подобному полурастительному состоянию.
Мне же думалось, каково им там, "в тумане", в своём мире, где пребывают эти люди, утратив последние связи с реальностью...?
И я написала нечто навроде рассказа, просто вымысел, мои фантазии...

"Запись 22.11.2004г.
Проблески сознания.
(мои фантазии)

...В последнее время с ней явно что-то происходило.Нет,чувствовала она себя неплохо для своих 92 лет; правда, иногда болела голова, ныли суставы, зрение подводило- так ведь возраст...
Муж её умер очень давно, он не дожил и до пятидесяти-сердце.
Сын ушёл недавно-год и два месяца; ему было семьдесят. Жила она с невесткой и внучкой- одинокой сорокалетней женщиной. Впрочем, и правнук тоже был-четырнадцатилетний хулиган, вечная головная боль семьи.
Жили они в жалкой трёхкомнатной "хрущобе", которую получил её сын от своего завода; тяжело жили, трудно, но что делать?
У неё была своя комната; правда, очень маленькая-там помещалась только её кровать- старая, ещё из "той" жизни: никелированная, с шишечками, да стол, застеленный кружевной скатертью.
...Она открыла глаза(проснулась? очнулась?)Её поразил яркий солнечный свет, врывающийся через настежь открытые окна в их огромную комнату в коммуналке.
Было раннее майское утро: в окнах уже бушевала молодая листва, доносились звуки музыки, обрывки разговоров, смех...Соседи громко переговаривались, гремели посудой на кухне. Начинался выходной день.
"Мам! Я пойду, погуляю?"- зазвенел тонкий , как колокольчик, голос сына.
"Хорошо, только с велосипеда не упади, слышишь?" Николай подарил свой велосипед сыну- пусть катается.
Её муж вошёл в комнату-высокий, стройный, худощавый-и очень сильный. "Боже мой, какой он красивый",-подумала она. Николай обнял её. "Ну, я пошёл на субботник, родная" ..."Возвращайся скорей",-проводила она мужа.
Вернувшись в комнату, она вспомнила, что собиралась начать ремонт.
Да, вот и лестница-стремянка уже стоит у стены и мебель сдвинута в угол...
" Нужно снять шторы",-решила она и стала подниматься на лестницу.
...И вдруг. Может, она упала со стремянки, потеряла сознание?Что за отвратительный сон ей приснился? Она, почему-то совершенно обессиленная, больная,лежит в какой-то маленькой, грязной комнате.
Чужая пожилая женщина в полинялом халате смотрит на неё укоризненно и говорит ленивым голосом: " Ну, что вы это делаете, мама? Ну, зачем вы карниз уронили, шторы содрали? О, господи..."
Вошла какая-то неряшливая, блёклая женщина лет сорока и говорит:"Её сдать нужно куда-нибудь, мама. Она нам всю квартиру разлоханит." Голос этой женщины звучал раздражённо.
"Кто это, кто они?"-судорожно пыталась вспомнить она. Лица женщин, хотя смутно и напоминали кого-то, всё же были совершенно незнакомы.
"Кто вы? Где я?"-хотела спросить она, но губы не слушались.
Вдруг всё вокруг подёрнулось каким-то туманом, расплылось...как будто она смотрела фильм ...по этому...ящику ...в гостиной...как он там...называется...
Но, слава Богу, этот мерзкий, отвратительно-липкий сон скоро кончился.
Николай вернулся с субботника, пообедал на кухне и они вместе, под руку, пошли гулять.
Колька, схватив свой неразлучный велосипед, выволок его на улицу и покатил за ними. Они шли по длинной, длинной аллее, усаженной тополями...великолепными тополями, пронизанными золотым солнечным светом, искрящимся на молоденьких клейких листочках. Голову кружил запах весны.
Колька мчался на велосипеде. Он был ещё слишком мал, чтобы сесть в седло, и крутил педали под рамой.
"Что творит, пострелёнок.",-глаза Николая светились гордостью. Но ей было тревожно. Уж очень ярко сияло что-то в самом конце тополиной аллеи...
" Осторожно, Коля! С велосипеда не упади",-крикнула она.

В доме престарелых, в палате для самых тяжёлых парализованных больных было бедно, но чистенько. Сквозь окошки, завешанные больничными занавесками,пробивался молочный свет зимнего солнца.
Девушка, православная сестра милосердия, сидела у постели старой, высохшей женщины с длинными, спутанными седыми волосами. На чистом прозрачном личике девушки застыло выражение заботы и участия. Она держала тарелку каши. "Ну, бабуля, ну поешьте немножко",- твердила она.
Бабушка не слышала.
Глаза старухи вдруг стали удивительно синими, осмысленными.
Она приподнялась с подушки и тихо, одними губами сказала: " Колька! С велосипеда не упади..."