Автор: Aufwiegler
Название: Два часа на краю, или комедия абсурда
Категория/жанр: Slash/Humor
Рейтинг: G
Статус: закончено
Пэйринг: Билл/Том, Билл/Йост
Краткое содержание: он не знал, как с этим жить. Каждый вздох давался с трудом. Его никто не понимал. Даже собственный брат. Чувство безысходности и одиночества заполняли каждую клеточку его разбитого сердца. Так больше нельзя. Это нужно остановить… Остается только одно - набраться смелости и сделать шаг вперед….Увлекательно? Но этот рассказ не об этом.
От автора: посвящается руководителю моего фан-клуба. За любовь, за понимание, за поддержку, за то, что ты всегда рядом, несмотря на то, что между нами тысячи километров. Улыбнись назло всем неприятностям! Ведь если жизнь нельзя изменить, ей все равно можно радоваться.


***

*Спонсор рассказа - Борисовский желатиновый завод*

И снова идет дождь. Капли монотонно стучат по козырьку крыши, приводя мысли в странное, почти невесомое состояние. Когда все проблемы уходят, когда все просто и понятно, когда мир останавливается, и нет ничего, только ритмичный успокаивающий звук. А там, за окном, становится темно и свежо. Уставший от жары город, наполненный вечно спешащими и опаздывающими людьми, вдруг замирает. Как будто вздыхает, так глубоко-глубоко, сбрасывает с улиц людей, которые почему-то всегда спешат укрыться от капель, и просто отдыхает. Как же это приятно - идти под дождем. Идти по лужам в мокрой одежде. Идти и не думать, что тебя ждет. Проблемы все остаются где-то там, за плечами. Их как будто смывают струи воды.
Густав любил дождь. Он мог часами сидеть у окна, глядя на то, как дождь превращается в ручейки, стекающие по стеклу. От успокаивающего стука капель клонит ко сну, и это состояние он не променял бы ни на что на свете.
«А это еще что?» - внимание Густава привлек какой-то белый предмет, на самом краю крыши их студии. Он долго всматривался в него. Пакет? Брусок? Сваленные кирпичи? Неожиданно для себя, никогда не отличавшийся особой любознательностью, он встал и решительным шагом направился к выходу. «Все равно до начала репетиции еще час», - решил Густав. - «Посмотрю, и назад. Никто даже не заметит».
Открыв тяжелую дверь, он, прищурился. Выходить на мокрую крышу не хотелось, но любопытство взяло верх. Густав натянул капюшон и осторожно направился к странному белому предмету. Белый сверток, аккуратно перевязанный веревкой, был кем-то старательно спрятан. Густав осторожно переступил через карниз, схватился для равновесия за антенну и нагнулся за пакетом. Отвязать веревки так и не удалось, Густав чертыхнулся и решил было бросить это дурацкое дело – совать нос не в свои дела. Но внезапно подувший ветер спутал все его планы - он едва не сбил его с ног, а пакет предательски скользнул вниз. Густав еле успел схватить тяжелый сверток и понял, что влип – он стоял на краю крыши, едва держась за торчащую телевизионную антенну, не имея возможности сделать и шага.
Простояв так минут пять, Густав резонно решил, что сам не справится. Он набрал полные легкие воздуха и что есть мочи закричал:
- Ээээй! Кто-нибудь! Я тут, на крыше!
Из окна этажом ниже показалась чья-то голова.
- Кто здесь? – раздался заспанный голос Йоста.
- Это я, Густав. Я на крыше. Я тут долго не выдержу.
В ответ тишина. Густав еще минуту постоял, глубоко вздохнул и принялся снова звать на помощь. Неожиданно дверь с шумом распахнулась, и на крышу выбежал испуганный Йост.
- Ну, слава Богу, а то я тут уже вымок до нитки…
- Стой! Не надо! – заорал срывающимся голосом Дэвид.
Густав удивленно обернулся, стараясь не поскользнуться.
- Не прыгай! Умоляю тебя! Сейчас полиция приедет, все будет хорошо, только держись!
- Что? – Густав непонимающе смотрел на Йоста, который делал осторожные мелкие шаги по мокрой крыше. - Что бы ни случилось, оно не стоит того!
- Дэйв, с тобой все в порядке? – забеспокоился Густав. Вид мокрого крадущегося с распростертыми объятьями продюсера пугал его.
Спустя мгновение вслед за Йостом осторожно начал карабкаться Георг:
- Что это ты придумал, дружище?! А как же я? Мы же договаривались вместе пойти в тот клуб? Решил соскочить?
- Прыгай! – крикнул Том, стоя в дверном проеме, чтобы не промокнуть. – Хоть футбол нормально по телеку досмотрим.
- Не слушай его, не прыгай! – засуетился Билл, и пнул Тома.
«Полным составом явились. Господи, что они там все курили?!» - Густав удивлялся с каждой минутой все больше и больше.
- Ребята, хорошо, что вы тут, я вот нашел, смотрите…
- Густав, ты же сильнее всех проблем и неприятностей! – перебил его Йост. - Не надо! Не прыгай! Отойди от края, пожалуйста, – голос Дэвида звучал все тише и жалостнее.
Густав только сейчас понял, что вся команда примчалась его спасать от суицидального поступка. От этого ему стало смешно.
- Нет, ребята, вы не поняли. Это совсем не то, что вы подумали.
- Да поняли мы все, прыгай уже давай, - подначивал Том, смачно чавкая яблоком.
- Заткнись, Том, - рявкнул Дэвид. – Густав, я сделаю все, что ты хочешь, только, пожалуйста, пойдем с нами, а?
- Да я бы с радостью, да вот.. , - неожиданно он запнулся, - Хм. Все, что я захочу? – ехидно повторил Густав и хитро прищурился. - Нееет, я недостоин жить, - фраза прозвучала как-то натянуло драматично, но никто этого не заметил. – Нет ничего, что меня бы удерживало в этой жизни! – нараспев произнес Густав и театрально закатил глаза. Затем с минуту помолчал, убедившись, что его все слушают, и осторожно продолжил:
- Ну, разве что прибавка к контракту и дополнительный отпуск. Только это может меня сейчас как-то обнадежить, - жалостливым голосом смертельно больного человека сказал Густав. «Главное не переборщить, не спугнуть, иначе плакал мой отпуск горькими слезами»
- Конечно-конечно, как скажешь, - затараторил Йост. – И отпуск и прибавка, только отойди от края, я тебя умоляю.
- Оппппа, а так можно, да? – оживился Том, дожевывая яблоко. – А нам можно отпуск? Мы же типа без барабанщика никуда.
- На Мальдивы, - мечтательно продолжил Билл и улыбнулся самой счастливой на свете улыбкой.
- Что на Мальдивы? – удивленно спросил Дэвид. Том многозначительно поднял вверх указательный палец, показывая всю важность момента.
– Лежать под горячим солнцем, потягивая холодный коктейль из тропических фруктов и этот… как его…
- Пиноколаду, - поддакнул Том.
- Ага, его. И чтоб джакузи было, и море рядом, и гамаки на берегу песчаного пляжа…
- Все? – Йост с укором смотрел на близнецов.
- Все, - извиняясь, тихо произнес Билл.
- А массажистку к вам не приставить? - съязвил Йост.
- А можно? – оживился Билл.
- Ээээ, я не хочу вас отвлекать, но… , - перебил животрепещущий спор Густав, и демонстративно вытянул ногу над козырьком крыши. - Я сейчас спрыгну! Прощай, о, жестокий мир! Ты был несправедлив ко мне! Жизнь не стоит того, чтобы…
- Да погоди ты уже, сейчас с Мальдивами решим, потом можешь прыгать, - недовольно пробубнил Билл. – Так что там с массажистом?
- С массажистом я не поеду! – капризно сказал Том.
- Почему это ты не поедешь? Опять я буду за всех работать? Петь я, интервью давать – снова я, укладывать спать и делать массаж, как в прошлом месяце, я больше не буду. У меня руки не казенные, маникюр за семьдесят евро, между прочим! – как маленький ребенок, возмущался Билл.
- Прощай, мир! – громким басом раскатилось по крыше.
- Георг! – в один голос произнесли все, кто был рядом. - Ты уже куда?
- Я тоже прыгну! – басист стоял на другой стороне крыши и смотрел вниз.
Йост находился ровно посередине и не знал, куда нужнее бежать. Найти приличного басиста приравнивалось к поиску хоть какого-нибудь барабанщика. Это была катастрофа.
- Я первый! Это моя идея! – капризно вопил Густав.
- Ну, вот, значит, вдвоем и погибнем, - с горечью и трагизмом в голосе, пришел к логическому выводу Георг.
- Ах, как это романтично, - мечтательно произнес Билл. – А ты вот мне никогда такого не говорил, - он укоризненно посмотрел на Тома и отвернулся.
- Давайте все сейчас успокоимся, - Дэвид размахивал руками, стоя посреди крыши. Его мокрая одежда уже прилипла к телу, а волосы торчали в разные стороны, отчего Йост производил впечатление затравленного жизнью психически нездорового человека.
- Георг, не дури, отойди от края!
- Я давно просил гитару в клеточку. Черно-белую. Ты сказал нельзя. Зачем теперь жить? – жалостливо ответил басист.
- Но я же тебе подарил утюжок, новый, работающий даже, - оправдывался Йост.
- Но я просил розовый! Со стразами! Как у Билла, - не унимался Георг, Билл презрительно фыркнул.
- Будет тебе розовый.
- И гитару?
- И гитару, - вздохнув, произнес Дэвид. Георг сделал шаг назад.
– Только не раньше следующего месяца, когда придут деньги по американскому контракту.
Георг насупился, капризно стукнул ногой и снова сделал шаг к краю. Йост схватился за голову и прошептал «ну почему я всю жизнь вожусь с детьми? За что?». В это время Билл и Том о чем-то заговорчески перешептывались. До Йоста доносились обрывки фраз «ты обещал», «давай, не трусь». Эти дети просто издеваются над ним!
- Только попробуйте еще кто-нибудь подойти к краю крыши! – заорал Дэвид. – Сам столкну, лично! А в газетах напишут, что поскользнулись. От безысходности и неразделенной любви!
Близнецы испуганно хлопали ресницами.
- Дэвид, ты чего? – тихо спросил Билл.
Дэвид молчал и тяжело дышал.
- Ничего! – не успокаивался тот. – В порядке, блин, все!
Густав наблюдал всю эту картину, держась за антенну, и стараясь не упустить злополучный пакет. История затягивалась, надо было что-то делать.
- Ребята, - осторожно начал тот, - я собственно вот что хотел сказать…я тут нашел…
- И я нашел, - завопил Георг. - Вчера нашел записку на полу в кухне. «Ты – это я! Ты – вся моя жизнь! Ты – мои мечты! Без тебя я никто… »
Минутное молчание.
- Ты нормальный вообще? – спросил ничего не понимающий Йост.
– Какая сейчас нафик записка? – засуетился Том, нервно дергая майку и озираясь по сторонам.
- Нормальнее всех вас! – огрызнулся Георг. – Я, может, впервые в жизни любовную записку от поклонницы получил, – оправдываясь, добавил он.
Близнецы переглянулись. Билл тихо произнес «Ну, я не виноват, что она выпала. У меня не такие широкие карманы как у тебя!» Том шепотом ответил «Чтобы я! Когда-нибудь еще! Написал тебе! Да ни за что!» Билл виновато опустил глаза и попытался взять за руку обиженного Тома.
- Густав, Георг, немедленно прекращайте истерику! Отойдите от края, последний раз прошу, по-человечески, - устало произнес Дэвид.
- Пусть он первый, - кокетливо ответил Георг.
Густав молчал, у него начали неметь руки.
- Значит так, если сейчас все не спустятся с этой чертовой крыши, я лишу всех карманных денег! – громко сказал Йост.
Том негромко присвистнул:
- Слышь, ты, басист, блин. Если меня лишат денег, я тебя сам обрею!
Георг засомневался в правильности стратегии запугивания, но, глянув на стойкую позицию Густава, гордо подняв голову, ответил:
- Ну, все, не держите меня! Я лишний в этой жизни! Прощай, мир!
- Ой, я на минуточку. За фотоаппаратом. На память, - радостно протараторил Билл и побежал вниз.
- Ребята, вы обо мне не забыли? – жалобно напомнил о себе Густав. – Я тут скоро совсем сорвусь.
- Да идите вы все к черту! Достали! – в сердцах крикнул Йост и подошел к краю.
- Эээээ! Куда? – засуетились все остальные.
- Мне надоело быть нянькой! Хотите прыгать – прыгайте! Хотите издеваться и дальше – вам пришлют нового продюсера! А мне все надоело. Я устал.
Георг осторожно подошел к Йосту и сочувственно похлопал по плечу.
- Мужской поступок.
Йост нервно улыбнулся и пожал руку басиста.
- Я вас не слышу, - орал Том из дверного проема. – Вы не могли бы переместиться на этот край? Интересно же.
- Сюда иди, - бодро сказал Георг. – Тут у Дэвида припадок. Кинется еще, не дай Бог, я один не удержу.
Через пару секунд Том, Георг и Дэвид стояли в обнимку на краю крыши и тихо рассуждали на тему «издевательства малолетних избалованных (но очень красивых и замечательных, – поправка Георга) парней над (всеми уважаемым в мире шоу-бизнеса и талантливым во всех сферах деятельности, - поправка Йоста) человеком».
- А я? – раздалось жалостливый возглас за спиной. – Я тоже хочу к вам! – и уже через секунду Билл с фотоаппаратом на тощей шее стоял рядом с братом.
Густав тихо впадал в истерику от происходящего. Из любопытства сходил посмотреть на крышу называется. Кто бы мог подумать, что легкомысленный поступок выльется в такую странную историю.
- Это все из-за этого пакета, - пытался объяснить Густав. – Я просто хотел посмотреть, что в нем, и запутался…
- Уйду, - не слушая никого, сам с собой разговаривал Йост. – Пойду опять к Нуо. Он хоть и зануда, но боится высоты. И истерики не закатывает. И готовит хорошо. И слова к песням ему не нужно проверять на орфографические ошибки. И он не звонит мне по пьяни в четыре утра с криками «что у нас завтра по графику»... надоело все. Уйду…
Билл бережно гладил руку Йоста и преданно смотрел в глаза.
- Все будет хорошо. Вот сейчас мы спустимся, и я закажу тебе пиццу, - заботливо сказал мальчишка, который, к слову сказать, был уже похож на мокрую кошку – тощий, с большими глазами, трясущийся от холода. Йост непроизвольно улыбнулся. Он любил его таким – наивным и беззащитным.
- Не хочется прерывать вашу беседу, но как мы собираемся отсюда спускаться, я боюсь пошевелится, - осторожно сказал Том.
- И я, - тихо признался Георг.
- А я вообще высоты боюсь, - жалобно сказал Билл.
- И пауков, - добавил с умным видом Георг.
- Ага, пауков особенно боюсь, - поддакнул Билл. – А еще иногда темноты, и больших собак.
- Да собаки еще куда ни шло, но вот змеи, - под одобрительные возгласы, заявил Георг.
Йост тихо простонал и сказал «Господи, за что? За какие такие грехи ты мне послал этих слабоумных?». Ребята осторожно переглянулись. Билл спросил:
- Итак, какие будут идеи? Не стоять же нам тут всю ночь. Дэвид, придумай что-нибудь.
Йост, не моргая, смотрел перед собой.
- Если я пошевелюсь, я упаду, - как мантру твердил он.
Билл тяжело вздохнул, сделал шаг назад и неожиданно поскользнулся. Мокрая жестяная крыша, с которой потоком лилась вода, заскрипела. Билл ухватился за Тома, а тот, вцепившись в брата, испуганно смотрел вниз.
- Пожалуй, я тут постою, - тихо произнес Билл.
- И я, - хором ответили остальные.
- Я напишу об этом песню, - задумчиво сказал Билл.
- Не надо, умоляю тебя, - взмолился Густав. – У нас уже есть одна «не прыгай».
- Нет, это будет о другом. Смысл песни – что-то типа «если уж вышел на мокрую крышу, убедись, что на тебе обувь с резиновой подошвой», - грустно нараспев произнес Билл, и мельком глянул на свои домашние тапочки, которые еще минут десять назад были розовыми зайцами, потом он посмотрел на Тома и добавил. – Или нет, что-то типа «держа тебя за руку, стоя на краю, вместо тебя в темноту я шагну»…
Густав восторженно зааплодировал:
- Здорово! Мне нравится!
- Или лучше «в пустоту я шагну», – Билл ненадолго задумался. - Ай, Дэвид, чуть что допишешь, да?
- Только мне вариант с подошвой как-то больше понравился. Живенько так получилось, жизненно. И рифма такая оригинальная, незаезженная, - сделал замечание Георг.
- Правда? А по-моему как-то нереально, – залепетал Билл. – Вот видишь, Дэвид, а ты говорил к январю с альбомом не успеем. Еще минут двадцать – и готовый сингл!
- Я, пожалуй, лучше сейчас спрыгну, - несчастным голосом взмолился Йост.
- Стоять! Держаться, - бодрым голосом скомандовал Георг. – Ты еще мне гитару должен…
- …и отпуск, - подал голос Густав.
- …и массажистку, - напомнил Том.
- …или все-таки лучше «в ночную мглу», - не отвлекался Билл.
Йост захныкал от безысходности. Георг бережно гладил его руку и преданно смотрел в глаза.
- Все будет хорошо. Вот сейчас мы спустимся, и я закажу тебе пиццу, - заботливо сказал тот, и Йосту почему-то показало, что где-то он это уже слышал. Воцарилось минутное молчание.
Четверо парней и их продюсер стояли на краю крыши и смотрели вдаль. Промокшие до нитки, трясущиеся от холода, они пытались изобразить на лице всю трагичность ситуации. В городе уже зажигали огни, из кухни доносились теплые запахи вкусного ужина, а тяжелые капли непрекращающегося дождя по-прежнему методично отстукивали ритм о жестяные платины крыши.
- А напомните, что мы вообще тут делаем, - дрожащим от холода голосом спросил Билл.
- Спасаем Густава, который решил покончить жизнь самоубийством, - тихо произнес Йост.
Густав нервно сглотнул, понимая, что сейчас ему придется несладко. У него в голове вырисовывались картины пыток и издевательств.
- Ребята, все же в порядке, да?
Георг молча повернулся к нему. Суровый ненавистный взгляд говорил Густаву, что эта ночь будет длинной.
- Внимание, - раздалось из громкоговорителя. – Это полиция Гамбурга. Не делайте резких движений, к вам направили людей, сейчас вас спустим.
Стоявшие на крыше переглянулись.
- Ох, и влетит же нам теперь, - горько заметил Билл.- Кстати, знакомый голос…
- От молодцы! Довели-таки человека до ручки! – за спиной раздался громкий раскатистый голос. – А сами что тут стоите? Чтоб убедиться, что он действительно прыгнул? Во детки пошли… Дэвид, давай помогу, спускайся. – Саки, появление на крыше которого никто не заметил, протянул руку Йосту.
- Н-нет, я б-буд-ду с-стоя-т-ть т-тут, - жалобно простучал зубами молодой мужчина.
- И я не пойду, - гордо ответил Георг, чьего мнения в принципе никто не спрашивал.
- Аааа. Ну, ладно тогда. Загорайте. Я пакетик только свой заберу, – Саки поставил рупор, подошел к Густаву и отмотал белый сверток. – Там, кстати, Хоффманн приехал. Вроде как деньги по контракту привезли… - он не успел договорить фразу, как все пятеро, расталкивая друг друга, бежали вниз по лестнице.
- Детский сад, - хмыкнул Саки. – Верят во всякие сказки. Сегодня ж воскресенье, какие деньги! Хоффманн в принципе по выходным по делам не ездит, а на студию и подавно, - вслед, громко смеясь, крикнул он.
- Нашли ж-таки, ничего не спрятать, - сказал Саки, открывая пакет, до верху заполненный упаковками с желатиновыми мишками. – Придется менять тайник. Может в подвал?

Примечание автора: а самым умным оказался Саки. Потому он вышел на крышу с зонтом, в резиновых галошах и с альпинистским обмундированием.

А на что ты готов пойти ради желатиновых мишек?!
Желатиновые мишки «Красный металлист» Борисовского желатинового завода. Теперь и в водонепроницаемой упаковке!

Конец.