Сидела на днях в немецком посольстве,  рядом пришвартовались две немочки. Когда мимо нас прошла их русская коллега, я услышала немецкое шипение: "У нее такое лицо, она постоянно недовольна!"

У американцев, англичан, немцев, и т.д. улыбка - сигнал вежливости. Задорнов сказал, что у американцев улыбка - хроническая, а Жванецкий сказал, что американцы улыбаются, будто включены в сеть.

У нас к чисто вежливой улыбке собеседника относятся настороженно или даже враждебно. "Улыбнулся из вежливости", помните фразу? В Воронеже русской преподавательнице английского, которая все время по-американски улыбалась, сказали : "уберите свою дежурную улыбку!"

У нас не принято отвечать на улыбку улыбкой. Это рассматривается как приглашение вступить в разговор.

Не принято улыбаться при исполнении служебных обязанностей, при выполнении какого-либо серьезного дела. Не улыбаются таможенники, полиция, официанты. В Чейз Манхэттен Бэнк в Нью-Йорке висит объявление: “Если наш оператор вам не улыбнулся, заявите об этом швейцару, он вам выдаст доллар”.

Улыбка русского должна иметь причину, известную окружающим, и именно тогда человек получает на нее "право" в глазах общества. До сих пор помню, как ехала в метро радостная, смеялась, а люди от меня держались в полуметре, насколько позволяла толчея.

Шутка до добра не доводит.

И смех наводит на грех.

И смех, и грех.

Смех без причины – признак дурачины.

Иной смех плачем отзывается.

Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Шути, да оглядывайся.

В шутках правды нет.

Шутить шути, да людей не мути.

Умей пошутить, умей и перестать.

Да, я давно просекла систему - чем вежливее ты с людьми, тем хуже они ведут себя с тобой. На днях меня обхамила женщина, когда я улыбаясь, вежливо справилась у нее о названии улицы. Мой папа по образованию музыкант, мама инженер, тетя преподает детям английскую литературу. Меня с детства учили вежливости, и все поймут, насколько тяжело тренировать злобную харю перед зеркалом.

Дверь в магазин нужно открывать с ноги, попутно гавкнув на продавщицу, только так она подумает: "Не стану связываться, лучше обслужу по-человечески".

Еду в маршрутке. Из общей черни синтетических шмоток выглядывают синие измученные лица, подсвеченные серым из грязных окон. Для полноты картины не хватает каждому в руки по "Дружбе".

И тут я осознаю, что я - такая же. Я так же измучена ходьбой по нерасчищенному, в колдобинах, асфальту, тем, что знаменитые babushka's отпихивают меня в очереди на автобус, и моя белая замшевая куртка чистит стенку автомобиля. Тем, что перейти дорогу - это не путь, а квест: отскочишь ты от несущейся фуры или нет. Обстановка напоминает пост-апокалипсис: серость, пепел с неба, и такие же серые люди, замотанные в темные тряпки. У меня злое лицо.

Я так же пройду мимо иностранок, и так же буду выглядеть недовольной. Себастиан сказал мне как-то: "Du guckst immer böse", хотя я улыбалась, как могла. У моего Кристиана выражение лица, как у меня в пять лет. Я серьезно. А он неплохо так старше меня.

И нет, я не смогу выглядеть, как вы, гуляя по Вене на неделе моего отпуска. Потому что мое выражение лица - мой русский акцент. Наследственность, как мой прямой славянский нос с "кнопочкой" на конце.