[показать]
Вообще ахтунг-тиотка была :
Я не пью, я больше не курю и я никогда не изменяла мужу потому еще, что у меня его никогда не было, заявила Раневская, упреждая возможные вопросы журналиста.
Так что же, не отстает журналист, значит у вас, совсем нет никаких недостатков?
В общем, нет, скромно, но с достоинством ответила Раневская.
И после небольшой паузы добавила:
Правда, у меня большая жопа и я иногда немножко привираю!
Раневская постоянно опаздывала на репетиции. Завадскому это надоело и он попросил актеров, что когда Раневская еще раз опоздает, чтобы ее не замечать.
Вбегает опоздавшая Раневская:
-Здравствуйте!
Все молчат.
-Здравствуйте!
Никто не обращает внимания.
- Здравствуйте!.. тишина..
-Ах никого нет? Тогда я пойду поссу.
Однажды Завадский закричал Раневской из зала: "Фаина, вы своими выходками сожрали весь мой замысел!"
"То-то у меня чувство, как будто наелась говна", — достаточно громко пробурчала Фаина.
"Вон из театра!" — крикнул мэтр.
Раневская, подойдя к авансцене, ответила ему: "Вон из искусства!!"
Мальчик сказал: "Я сержусь на Пушкина, няня ему рассказала сказки, а
он их записал и выдал за свои". "Прелесть!" — передавала услышанное
Раневская. После глубокого вздоха последовало продолжение:
— Но боюсь, что мальчик все же полный идиот.
Актеры обсуждают на собрании труппы товарища, который обвиняется в гомосексуализме:
"Это растление молодежи, это преступление"
Боже мой, несчастная страна, где человек не может распорядиться своей жопой, вздохнула Раневская.
-Как ваша жизнь, Фаина Георгиевна?
- Я вам еще в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик.
Всю жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй.
-Шкаф Любови Орловой так забит нарядами,- говорила Раневская,- что
моль, живущая в нем, никак не может научиться летать.
Если женщина говорит мужчине, что он самый умный, значит, она понимает, что второго такого дурака она не найдет.
Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите : "Умерла от отвращения"
Раневская стояла в своей грим-уборной совершенно голая и курила. Вдруг к ней без стука вошел директор-распорядитель театра имени Моссовета Валентин Школьников и ошарашено замер. Фаина Георгиевна спокойно спросила:Вас шокирует, что я курю?
Цинизм ненавижу за его общедоступность.