В молодости Феодора была проституткой. Женщиной для утех, услугами которой пользовались все: пьяная солдатня, ремесленники, вольноотпущенные рабы. Голод и нищета заставляли ее отдаваться каждому, кто этого пожелает зачастую за кусок хлеба. Она сполна познала унижения и позор женщины, положение которой было на уровне рабыни – ее могли избить, как угодно унизить, заставить удовлетворять самые гнусные сексуальные прихоти, сделать с ней все, что угодно. И она не могла никому пожаловаться, приходилось все это терпеть и молчать.
И вот она на троне. Вечный город Рим – у ее ног. Да что там Рим, все Империя раболепствуя приветствует новую императрицу. Ее власть практически неограниченна, священнослужители чуть ли не провозглашают ее святой, молятся за ее здоровье, на что, естественно, есть вполне земные причины – она активно поддерживает церковь.
Феодора не просто царствует, она правит. Без ее согласия не назначается ни один чиновник, не выходит ни один указ, не принимается ни одно важное государственное решение. Все понимают к кому нужно идти с прошением. Вся Империя склонила голову перед этой женщиной.
Именно она ввела особый этикет, по которому не только простые смертные, но все важные государственные чиновники и особенно знать должны были приветствовать царственных особ не просто поклоном, а падая на колени и обязательно целуя ноги. Именно Феодора придумала это, чтобы каждый день чувствовать на своих ногах горячие поцелуи своих подданных. Причем за исполнением всех, введенных ею правил этикета императрица Феодора следила очень ревностно. И естественно двор не посмел противиться ее воле. Хотя поначалу и сличались некоторые эксцессы.
Один из знатных чиновников, хвалившийся, что род его проистекает чуть ли не от самого Ромула, выразил, правда в узком кругу, свое мнение о нововведениях Феодоры. Он сказал что-то вроде того, что не пристало знатному вельможе целовать грязные ноги дамы с сомнительным прошлым. Естественно августейшего имени он не назвал, но кому следует, донесли куда следует, и вельможа назавтра исчез.
Никто не знал что с ним. Поползли зловещие слухи. Вельможа ведь был не простой, занимал ответственный пост по линии финансов.
Оказалось, что он в темнице. Причем никаких сведений о том, в чем же его обвиняют не было. Многие задрожали – заговоры в то время были обычным делом, а еще более обычным – обвинения в таких заговорах, грозившие самыми разнообразными карами, которыми славилась та эпоха.
Бедный вельможа был посажен в каменный мешок Мамертинской темницы без суда и следствия, более того – даже без официального обвинения. Посажен по личному приказу Феодоры. И никто не посмел даже заикнуться о его судьбе, считая, что дни его сочтены. Однако бедолагу не казнили и даже не уморили в жутких сырых подвалах. Он просидел там почти год, не видя ни одного человеческого лица. Пищу ему передавали раз в день через узкую щель под потолком, вместо туалета была зловонная дыра в полу. Узкая полоска света – вот и все, что мог видеть узник. Очень скоро он понял, что обречен долгие годы медленно умирать в этой могиле, куда его бросила властолюбивая повелительница Рима.
Но Феодора не забыла своего пленника. Через год она сама пришла к нему. Увидев сиятельную царицу бедняга лишился чувств. Он рухнул перед ней на холодный камень темницы и, не сдерживая потоков след и благодарственных рыданий, с такой страстью приник к ее царственным стопам, что Феодора искренне рассмеялась. Это было похоже на любовное признание. Это был ее маленький триумф, чисто женский. Она сломила гордого самовлюбленного самца, заставила его ползать перед ней в тюремной пыли, унижаться добровольно, лизать подошвы ее сандалий и все это после того, как он говорил о ней какую-то гадость.
Она продержала его в темнице еще два года. И каждый раз, когда она уставала от лжи и лицемерия придворных, спускалась сюда, в холодные и жуткие казематы, чтобы вдоволь насладиться искренним раболепием своего личного пленника, который встречал ее буквально как богиню. Да она таковой для него и являлась, снисходя в преисподнюю с Олимпа. Заливаясь слезами, он падал ниц перед ней, лобызал пол под ее ногами, умолял вернуть ему свободу. Готов был на все, вплоть до того, что соглашался стать ее рабом, лишь бы вновь увидеть свет.
Она помиловала его через два года. Просто выпустила и все. И с тех пор он стал самым ревностным исполнителем придуманного Феодорой придворного этикета. Первым он валился перед появлявшейся в залах дворца царицей на колени, низко кланялся, громко причмокивая целовал ее стопы, являя всем пример как надо поклоняться особам царствующего дома.
Видя его рвение, ни у кого не оставалось ни малейшего сомнения, что императрица Феодора способна сломить любого, заставить самого заносчивого отпрыска знатнейшего рода ползать в пыли, пресмыкаясь у ее ног подобно жалкому рабу. Мужская часть римской знати поняла все очень хорошо. Прошлое Феодоры забыто, теперь она – богиня, которой нужно поклоняться и право поцеловать пальчики ее ухоженных ножек на самом деле привилегия для мужчин.
Феодора прожила недолгую жизнь, однако теперь она всегда смотрела на мужчин сверху, как они жалкими червями ползали на полу.

К.Б.