[481x698]
В восьмом, кажется, классе, у нас появился новенький. Хулиганистый такой парнишка, двоечник. Его посадили со мной за одну парту, видимо для перевоспитания. Я тогда была круглой отличницей и считалась первой красавицей класса. У меня, как и полагается королеве, была своя свита, состоящая из девочек и свои поклонники, старавшиеся, разумеется, почти безуспешно скрыть свою влюбленность.
И вот замечаю что этот новенький, его звали Олег, стал как-то странно себя вести. Несколько раз, как бы невзначай уронит что-нибудь, лезет под парту и что-то уж слишком надолго там зависает. Нет, я понимала, конечно, на что он там любуется, но чтобы так откровенно…
Меня это немного даже стало раздражать. В очередной раз полез он поднимать авторучку, а я демонстративно так откидываюсь назад и смотрю на него, чего ж это он там делает? И замечаю, что не под юбку ко мне он старается заглянуть, а украдкой и нежно так пальцами прикасается к моей туфельке. Осторожно, чтобы меня не потревожить. И тут замечает мой изумленный взгляд.
Что с ним стало! Это надо было видеть! Покраснел, в глазах – испуганные зверьки заметались, сразу сам себя выдал с головой. Надо же, так спалиться.
А я как будто ничего и не случилось, спокойно продолжаю листать учебник. Олежек мой весь урок ёрзал и вздыхал. А на следующий день я сама роняю линейку, и как ни в чем не бывало, спокойным, но вполне себе королевским тоном приказываю коротко:
- Подними…
А сама даже в его сторону не смотрю. Олег на секунду замирает, искоса поглядывает на меня, потом сползает вниз и благоговейно поднимает упавшую линейку. С этого момента, у нас с ним общая тайная игра. Оба всё понимаем, но делаем вид, что ничего не происходит. Роняю я теперь что-либо весьма демонстративно. Ничего не говоря, просто киваю вниз или даже показываю взглядом. Для Олега это не просто команда «подай», для него это – поклон. Ритуал, который он просто обязан исполнить, без которого для него день прожит зря. Он мне кланяется, по два-три раза в день, причем кланяться старается именно в ножки, к моим туфелькам. И я понимаю, что это – поклонение мне. Приятно до ужаса, хотя ни слова не произнесено.
Как это само собой получилось, я не помню. В один из таких его ритуальных поклонов. Я сидела положив ногу на ногу, его голова оказалась как обычно у самых моих ног, и я так небрежно, словно бы играючи, поднесла туфельку к его лицу и сказала просто:
- Целуй…
Жаль, конечно, но игра разрушилась. Его словно током ударило, так он вздрогнул. Вылез из-под парты, в окно уставился, и так весь урок просидел, на меня даже не взглянув. Какие бури у него там внутри бушевали – не знаю. Но не поцеловал. А так хотелось нам обоим…