Байтельман … В музее диаспоры, в Тель-Авиве, обьясняют, что фамилию Байтельман в Европе носили пекари, выпекающие маленькие сладкие булочки (когда я смотрю на свою жену, то понимаю, что между ними есть много общего…) И еще одно значение этой фамилии напрашивается: если разложить слово Байтельман на две части: байт – дом, эль – бог, одним словом - дом бога.
Так что, выбирайте, кому что нравится: булочки, или то, что в еврейской традиции вслух произносить запрещается….

Самый наш дальний предок по линии Байтельман – это Хаим. Именно от него и происходит род моей жены и моего сына. Кем он был и где родился – пока не известно, но примерное время рождения – 1850-60 года. Чтобы представить себе отдаленность той эпохи, возьмем отмену крепостного права – только в 1861 году был отменен этот пережиток феодализма. Правда, к евреям он отношения не имел, но и у них были серьезные ограничения, называемые «чертой оседлости», когда евреям западных областей Российской империи запрещалось всякое передвижение по России…
Примерно в 1880 году в семье Хаима родился сын Кисил, который до 1914 года проживал в безымянном местечке под городом Гродно, лежащем на полпути между Варшавой и Вильно (Вильнюсом), в аккурат на нынешней границе между Белоруссией и Польшей.
С началом Первой мировой войны многие евреи стали покидать веками насиженные места из-за опасности попасть под немецкий сапог. Вот и наш Кисил с семьей, будучи уже женатым человеком, бежит в глубь России и оседает на Нижней Волге – в Астрахани. К этому времени у Кисила была жена – Фейга Монусовна Берман и куча детей, которых стоит перечислить поименно. Начнем со старших, которые появились на свет примерно с 1905 года.
Исай – от него впоследствии пошла Ташкентская ветвь Байтельманов, потомки которой сейчас живут в Израиле от центрального Холона до южного Эйлата.
Григорий – потомки от которого носят фамилию Гламозда и живут в Астрахани и Германии.
Дочь Хава (Ева) – от нее семена дали всходы в Миассе (Челябинской области), а теперь – в Москве и Германии.
Арон – давший миру мою тещу, а значит и мою жену с моим сыном, к которым можно прибавить Фрунзенскую ветвь (Киргизия), перебравшуюся в Израиль и проживающую в Мицпе-Рамоне – самом центре пустыни Негев.
Зина – осевшая в Волгограде.
Рая – ее дочери, жившие в Москве и Ленинграде, сейчас пребывают в Иерусалиме, но кое-кто из потомства всплывает все в той же Москве.

Вот с таким багажом и объявился в городе на Волге Кисил Байтельман. В Астрахани их встретили хорошо, даже дали флигель во дворе дома в центре города на улице Шаумяна – в то время самой еврейской улице. На первое время наш Кисил устроился распределять дрова на зиму: грамоты он не знал, о математике имел смутное представление, но свое дело знал крепко – кубометры дров измерял поленом, которое непременно хранил при себе как зеницу ока! (Думается мне, что это полено играло такую же роль, как подпиленные гири у продавцов на рынке…) Тем не менее, вскоре покупается лошадь, к ней подвода – крепко встал на ноги Кисил на новой родине.

[699x492]

Жена Фейга тоже не сидела сложа руки: нарожав шестерых детей, она посчитала свою миссию выполненной и занялась подпольным бизнесом, как никогда характеризующим фамилию Байтельман – выпекала у себя дома булочки и втихую ими приторговывала. В начале 20-х годов это было опасное занятие – за незаконное предпринимательство могли донести, а это грозило наказанием. Поэтому конспирация была на уровне – все двери и окна тщательно запирались и работа кипела по ночам. Но … как то темной ночью, когда Фейга орудовала у печи, у незадернутой занавески в окне показалось любопытное лицо соседа - женщина сильно испугалась, вскрикнула и при этом прикусила губу. Через некоторое время из-за этой ранки у нее развивается рак и в 1921 году она тихо отходит к прародителям, оставив мужа с кучей детей мал-мала-меньше….



Кисил недолго проходил во вдовцах – однажды он привел к своим детям мачеху, молодую бабёнку. Дети вспоминают, как она посадила их в ряд на длинную лавку и, окинув взглядом, сказала: - «Чтоб вы все передохли!», после чего приняла предложение руки и сердца Кисила. Но, несмотря на проклятие – все выжили, а вот у нее все дети умирали: не приучена она была смотреть за младенцами – доходило до того, что даже на морозе замерзал ребенок…

Выжил только один – сын, которого назвали Симха, он же Семен, он же Цемех, одним словом – Смех, Радость…

Уже с раннего детства Кисил определил своих сыновей в подмастерья – учениками к сапожникам – до конца жизни большинство из них так и остались верными этой традиционно еврейской профессии. (Даже я помню, как в 80-е годы старый дед Григорий всучал мне уже не нужные ему куски старой задубевшей кожи: - «Смотри, хороший товар, хороший…»)




[700x439]

Александровская площадь. Сейчас - улица Ленина.

Справа – поликлиника Пирогова.

20-е годы 20 век



Под старость лет Кисил работает дворником, дворничихой устроилась и его жена – они на пару подметают улицу Кирова. Но и здесь вздорный характер его супруге не дает им спокойно поднимать пыль: разойдясь по правой и левой стороне улицы они ругаются на чем свет стоит, а что бы прохожим не было понятно о чем они лаются, Кисил переходил с русского языка на идиш. Кто-то из знакомых случайно подслушал их перепалку, перевел и - вот что дошло до потомков.

- «Ты, Кисил, такой сякой, разэтакий!» - пилила жена поседевшего супруга. А тот, махая метлой, выговаривал в отместку: - « А ты, вообще не девушкой была, когда я тебя взял!» Нет, какие запросы у этих Байтельманов – взять к шестерым детям мачеху и еще требовать от нее целомудрия!!!!

Где-то до войны ( а может это было и раньше, в 20-е годы), дом Кисила обворовали. Утащили все ценности, которые он собирал … для поездки в Америку. Была такая у него мечта, уехать, а если остаться, то дать детям образование. Но без денег не смог осуществить свои мечты наш несчастный Кисил.

Умер Кисил во время войны, в 40-х годах. Умер голодной смертью… Вздорная жена его не кормила, дед начал болеть и чахнуть – дочка Рая приносила им немного крупы, какие-то военные пайки, но жена все прибирала к рукам … так и угас Кисил Байтельман.



Теперь, по очереди – все что знаем о детях Кисила Байтельмана.

Начнем с Арона, так как именно его гены передались моей жене, моему сыну и, надеюсь, скоро будут гулять в молодых организмах его потомства.

Итак, вспомним, что еще в детстве Арона отдали учиться сапожному делу. Эта сложная наука с трудом давалась юному Арону и его определили в заготовщики, которые делают заготовки для будущих башмаков. В начале 30-х годов Арон женится на Риве Русс, которую знает с детства – они жили на одной улице, более того – семья Русс были беженцами из того же местечка под Гродно! В 20-е годы бурно развивался капитализм социалистического разлива и Арон работал на хозяина до тех пор, пока не кончились золотые годы НЭПа (новой экономической политики). Хозяин-мироед сбежал за границу, но при этом оставил своему работнику Арону поистине царский подарок – комнатку-квартирку и швейную машинку «Зингер» - целое богатство!





[699x450]

Тут бы жить поживать, но … молодому Советскому государству в те годе требовалось сильные вооруженные силы и его, уже не мальчика, но мужа тридцати лет, отрывают от беременной жены и призывают в регулярную Красную Армию. Непонятно почему - может виновата дедовщина, но дед моей жены в первый год службы практически не пишет своей Риве, которая уже на сносях, в отчаянии царапает письмо командиру части… Арона вздрючили по всей строгости армейского устава, после чего письма из Минска, где он проходил службу, стали приходить регулярно.

Рива не долго прожила в оставленной хозяином квартирке – одна с малышом – к этому времени родился Давид, она боялась оставаться одна в доме и поэтому временно уходит жить к брату мужа – Исаю и … навсегда теряет свое первое семейное гнездышко – его тут же занимают какие-то люди.

После армии Арон устраивается в охрану: паек, да и зимняя форма бесплатная – шинель, валенки, тулуп – что еще надо? Зато все свободное время он делает то, чему обучен с детства – заготовки для обуви – уже в те времена были подпольные «цеховики», с которыми наш Арон наладил конспиративное сотрудничество. Ну, а в 1937 году в семье Арона и Ривы дополнительно к трехлетнему Давиду рождается дочь, которую назвали в честь матери Арона – Фейга - Пташка, или на русский манер – Фая.

До самой войны, эти несколько счастливых подпольных лет, семья Байтельманов в буквальном смысле живет в подполье – снимаемая ими комнатушка находится в подвальном помещении дома на улице Плещеева – самой астраханской ямы. Во время дождей их постоянно подтапливало – не раз они просыпались утром, а вещи плавают …



В 1941 году начинаются самые тяжелые годы жизни Арона и Ривы. Зимой, через несколько месяцев после начала Великой Отечественной Войны, Арона забирают на фронт. Дивизия формировалась в Тинаках, на Трусовской стороне Астрахани и Рива с буханкой хлеба и теплыми вещами для мужа несколько часов шла по льду Волги до места расположения части… К сожалению мы не знаем на каких фронтах и направлениях воевал Арон, но то что он был ранен (на голове у него остался шрам) - это точно.

Годы военного лихолетья не обошли и Риву – все эти тяжелые годы она с детьми прожила у своей матери Нехамы Исаевны, которая забрала их к себе в квартиру на улице Челюскинцев. Когда стало совсем невмоготу и голодная смерть реально замаячила на горизонте, как всегда появилась добрая фея – Рая Байтельман, самая младшая сестра Арона. Она работала в «Военторге» и как могла помогала своим несчастным родственникам – она-то и устраивает Риву в столовую на судоремонтный завод им.Урицкого, что означало – они выживут….



Домой с фронтов Арон вернулся не как все – в победном мае 1945 года, а только в конце 47-го года, проведя еще два года на Дальнем Востоке, где добивал японских самураев на китайской территории и где его оставляют на строительство железной дороги в Манчжурии, что на севере Китая. Зато домой он вернулся с огромным чемоданом трофейного японско-китайского барахла: отрезы шелка, скатерти, занавеси и павлинами – даже нашей молодой семье в начале 80-х перепадало кое-что из этих запасов, а с огромным потертым кожаным чемоданом деда мы делали вояж на пароходе по Волге!

После войны Байтельманы продолжили жить на улице Челюскинцев, было тесно, но кто в то время на это обращал внимание… Вернувшись к мирной жизни Арон опять принялся за старое: ночью сторожил электростанцию, а днем втихую шил свои любимые заготовки. Никто об этом не должен был знать – было строго и за такой бизнес можно было загреметь в лагеря. Поэтому был придуман такой необычный способ конспирации – сын Давид и дочка Фая в своих школьных портфелях разносили башмачные детали по нужным адресам!

И ничего удивительного не было в том, что после школы Давид пошел учиться на … ну конечно же, на сапожника. Дочь-же Фая после школы в начале 50-х годов поступила в медучилище на вечернее отделение: вечерами училась, а днем работала смотрительницей-«надзирательницей» в Астраханском краеведческом музее, где в то время работала ее мать Рива – вдвоем они устраивали облавы на шаловливых и чересчур любопытных посетителей, норовивших потрогать экспонаты руками…


[699x496]

Астраханский краеведческий музей

50-е годы



Надо заметить, что Фая в молодости росла строгой девушкой, родители даже запрещали ей посещать танцы – там одно безобразие, считали они, хотя до эры рок-н-ролла, считавшегося эталоном безнравственности, оставалось долгих десять лет! Брат Давид, напротив, был завсегдатаем всех городских танцплощадок: вдвоем со своей двоюродной сестрой Любой – дочкой Григория Байтельмана – они непременно брали призы за вальсы, польки, танго и чуждый нам фокстрот…..

Уже в армии, в середине 50-х годов, Давид писал письма в городскую администрацию и Арону с Ривой, наконец-то дали свою квартиру. Правда, это была всего лишь комната в коммунальной квартире на улице Богдана Хмельницкого в «жилгородке», где их соседкой оказалась приятная пожилая женщина. Через несколько лет совместной жизни с нашими Байтельманами соседка сходит с ума и начинает отравлять им жизнь до тех пор, пока в начале 70-х наши старики не получат квартиру на Привокзальной площади, в доме окнами на железнодорожный вокзал.

После окончания медицинского училища дочь Фая поступила медсестрой в городской Дом ребенка, да так прикипела душой к брошенным детишкам, что проработала на этом месте … 40 лет! Но мы забежали вперед, а пока Фае Байтельман двадцать с небольшим и несмотря на то, что девушка упрямо не ходит на танцы, в 1957 году её знакомят с молодым человеком по имени Володя. А еще через некоторое время она вполне официально меняет свою девичью фамилию на фамилию своего мужа – Владимира Трипольского и рожает единственную и, добавлю от себя, неповторимую мою жену – Ирину, но это уже другая история - история семьи Трипольских.

Мы же продолжим жизнеописание Арона Байтельмана, в котором отдельной строкой надо выделить особые отношения между Ароном и Ривой. К старости, выйдя на пенсию, старики как бы срослись между собой – даже в булочную за хлебом они не выходили друг без друга.


[699x484]

Рива и Арон Байтельман с внучкой Ириной и пупсом

1960 год



Только в 70-е годы они, наконец то, купили себе телевизор - просмотр любого фильма или телепередачи сопровождался диалогами:

- «Смотри Рива, как похож этот мужчина на нашего соседа с Плещеева…»

- «А эта женщина похожа на семимесячную Мусю, помнишь, которая родилась у Рабиновичей…»

Всю жизнь прожившие в центре большого города, эти люди почему то остались, как бы, на заднем дворе цивилизации, ничем не интересуясь, живя в своём маленьком мире, никого в него не впуская и не выходя из своей шинели… А может это с нашей точки зрения они были такими незаметными, а на самом деле именно в их жизни и было все настоящее.

На наше с Ириной бракосочетание старики не появились, они до конца не могли поверить в то, что их кровиночка выходит замуж не за еврея. Только сейчас, живя в еврейском государстве, я понимаю как важно для них было то, чтобы их внучка продолжила свой род со своими генами, а не русским гоем, коим я являюсь… Но, уже через год они души во мне не чаяли, а когда у нас в начале 80-х родился Борька они приходили к нам няньчить своего правнука: любили его всей душой и пели ему старинные еврейские песни:

«Ай люли-люли-люли,

Ветер дует, снег идет,

Пиня золоту несет…»

Старики Байтельманы до конца выполнили свой человеческий долг - прожив до 80 лет, на операционном столе умирает Арон, а Рива, оставшись одна, уходит в себя и дочь Фая, опасаясь за неё, берет её жить к себе. …Однажды под подушкой матери дочь обнаружит пустую бутылочку из под уксусной эссенции – потеряв всякий интерес к жизни, не реагируя даже на правнука - Рива уходит из жизни.



Теперь о хорошем и перспективном – о генеалогической ветви, появившеяся от сына Арона и Ривы – Давида.

В молодости, перетанцевав на всех танцплощадках города Астрахани, он отправляется на срочную службу в армию, но перед этим юного Байтельмана чуть было не женила на себе некто Эмма Глейзер. Которая, в свою очередь, была родной сестрой Александра Абрамовича Глейзера, женатого на двоюродной сестре моего деда - на Мыськовой Анастасии! Вот в какую петлю может завернуться история с нашими родословными – случись эта свадьба Давида с Эммой и Байтельманы с Мыськовыми породнились бы намного раньше нас с Ириной!

После армии Давид берет в жены девушку Иду и они уезжают в Киргизию, в столичный город Фрунзе (Бишкек). Там у молодой четы рождаются две дочери – Алла и Неля.


[699x472]


Давид и Ида Байтельман с дочерьми Аллой и Нелей.

В центре – отец Иды?

60-е годы



С распадом Советского Союза, поняв свою бесперспективность жизни в Средней Азии, Байтельманы берут курс на Ближний Восток. Из нашей родни они первыми высадились в начале 90-х годов в аэропорту имени Бен Гуриона и отправились в самую глушь – городок Мицпе-Рамон, стоящий не только на самом краю гигантского кратера в центре пустыни Негев, но и на краю Ойкумены…

Несмотря на то, что у Давида две дочери и по всем правилам их фамилия должна замениться фамилиями мужей – случилось чудо – у дочерей осталась прежняя фамилия и сейчас в Мицпе-Рамоне выросли и продолжают расти продолжатели этого рода – Максим, Ронен и маленький Моше Байтельманы, плюс замечательная Инночка.



А теперь перескочим на самого младшего сына Кисила Байтельмана – Семена. Цимха, как его прозвали на идишевский манер, родился в 1926 году все в той же Астрахани и как и все сыновья Кисила тоже прошел нелегкую сапожную школу. Во всяком случае после войны, с которой он пришел контуженный и без одной ноги, Семен начал работать в сапожных артелях. Правда, нигде он долго не задерживался: его буйный нрав и бескомпромиссность, переходящая в откровенную драку с применением своего костыля как главного и решающего аргумента, не способствовали его продвижению по службе.

Сестра Рая не успевала улаживать то и дело возникающие разборки и поэтому, наверное, все родственники вздохнули с облегчением, когда Семен, сдав свой флигель на улице Шаумяна на съем, осел в Чулпане - старинном рыбацком селе в низовьях Волги, под Астраханью. Среди таких же буянов, потомков вольных русских переселенцев, он быстро стал своим, взял в жены Анну, женщину с ребенком и через некоторое время жена, которой по словам его детей, нужно поставить памятник за ее терпение, родила ему еще троих – Бориса, Константина и Любу.

Мой тесть, Владимир Трипольский, страстный рыбак, пару раз заезжал к ним в Чулпан на зимний подледный лов – вся эта рыбалка просто летела к чертям собачьим, так упивались и бузили два еврея! Впрочем, в селе так и говорили: - «Вы яврея ищите? Во-он его дом, там наш яврей живет…»



К сожалению я мало знаю о том, как росло и развивалось родовое древо Семена….

Дочь Люба жила в Астрахани все в том же флигельке на улице Шаумяна, который в далеком 1914 году достался ее деду Кисилу. От нее – дочь Елена.

Сын Борис, выучившись на педагога, вернулся в свой Чулпан и до сих пор преподает в местной школе – дорос до директора. Борис отец троих детей – Юлии и Николая с Андреем, которые продолжают род астраханских Байтельманов своими детьми: Александром и Владиславом и дочерьми – Оксаной и Ангелиной.

Сын Константин стал, в некотором роде, рекордсменом среди Байтельманов – он был трижды женат! Зато подарил нам трех дочерей: Анну, Ольгу и Кристину и даже сына – Александра! Которые в свою очередь явили миру Дмитрия, Виталия, Настю и Эвелину.




[600x450]

Астраханская Ольга Байтельман





Из всех астраханских Байтельманов лишь Кристина вспомнила о своих корнях и … оказалась на средиземном побережье государства Израиль. В других потомках Семена еврейские гены пока еще дремлют…


[450x600]


Кристина и Павел с маленькой Эвелиной



Имя младшей дочери Кисила - Раю, нужно вписать в нашу родословную золотыми буквами. Более доброго, заботливого, приветливого человека навряд ли сыщешь не только по всей родне Байтельманов, но и в мире! А про красоту ее ходили легенды! В 15 лет выходит замуж за бравого танкиста Бориса Марро и затем долгие годы отбивается от поклонников, которые прямо на ее рабочее место носили букеты цветов. Рае повезло – поступив на службу а «Военторг» бухгалтером, можно было забыть о безбедной жизни, однако остальных Байтельманов даже сытыми назвать можно было с большой натяжкой. Вот и помогала младшая дочь во время войны и отцу, и братьям – хлопотать она умела и это у нее получалось, может, поэтому и выжил род Байтельманов в те тяжелые годы.

Почти до 70-х годов проработала Рая ревизором-бухгалтером, а Борис – крупным начальником в строительстве: астраханский театр Юного Зрителя – его рук дело.

В 90-е годы в Израиль с Москвы и Ленинграда переезжают обе Раины дочери – Софа и Лиля. А затем забирают к себе стариков. Обустраиваются в Иерусалиме, в Гило, ставшим со временем небезопасным районом. Однако, не пули арабских снайперов, а тривиальная старость подвела черту под жизнью замечательной тети Раи и дяди Бориса. Про потомков: Хаим (Стас) Марро увлекся фотографией и достиг известности не только в Интернете, а Леонид вернулся завоевывать Москву….



Григорий Байтельман … Сапожник. Больше я о нем ничего не знаю. Как ни старался Григорий со своей женой Фридой, но из всех детей в живых осталась и выросла всего лишь одна дочь. Зато какая! Ей богу, Люба Байтельман достойна тех же эпитетов, что и Рая, даже больше – если бы не она, то не писать бы мне этих строк. Дело в том, что когда я захотел жениться на своей еврейской девушке, то против были не только старики Байтельманы, но и моя дорогая и обожаемая теща! И только благодаря тети Любиному красноречию и убедительности я, из худого, близорукого, в драных джинсах, с волосами до плеч и никакой зарплатой – превратился в статного парня, у которого все будет! Чем мы и сломили последнее Байтельмановское сопротивление.

В девичестве Люба была большая мастерица вышивать на танцплощадке – не подумайте плохого, в те далекие 50-е городские танцы были еще грациозными и целомудренными. Вдвоем с двоюродным братом Давидом танцоры брали если не техникой, то каким-то обаянием и на всех конкурсах аплодисментов получали по полной программе!

А как не вспомнить её пирожные, на которые кроме меня и моей будущей жены слеталось целая куча студентов театрального отделения астраханского музыкального училища, где учился ее старший сын Сергей.



[401x226]


Моя жена, Леонид, тетя Люба и Сергей.

А что-то белое и бесформенное – Кыш, собака.

1982 год



Переиграв в «Мосфильмовских» массовках третьестепенные роли в фильмах «Благочестивая Марта», «Тегеран 43» и др. старшенький остепенился в Германии. А младший Леонид – бизнесмен, катается на джипах… И потомки есть – Николай и Александр, но по понятным причинам фамилия у них не Байтельманы, а Гламозда.



Единственный из сыновей Кисила, кто покинул родную Астрахань – Исай Байтельман. Ничего про него веселого написать не могу, да и грустного тоже – ничего не знаю. Знаю только, что детей у него и его жены Хаси было трое: Соломон, Давид и Фаня. Все они жили в Узбекистане, в Ташкенте. Соломон родил Александра и Инну. Давид – Стелу. И у Фани дочь.



[600x408]

Ташкентские Байтельманы

Вверху: Соломон, Люба, Фаня, Давид

Внизу: Исай, Хася, Исай



Вся эта большая «узбекская» семья с большой алиёй репатриировалась в Израиль и сейчас, насколько мне известно, Александр занимается строительством в Эйлате – это его бизнес, он подрядчик. Давид и Стела живут в пригороде Тель-Авива. Из правнуков Исая я наслышан только о Илье, Снежане и Регине – остальные молодые побеги этого рода пока скрыты от пытливого архивариуса и летописца, пытающегося по веточкам, по листикам окультурить разросшееся семейное древо Байтельманов.

(Этим летом мы все таки встретились с эйлатскими Байтельманами – Сашей и Инной. Расчудесные люди! Договорились в будущем пересекаться и не терять родственных связей)



[700x525]


Байтельманы из Эйлата: Саша, Инна и моя жена Ирина

2009 г



Практически ничего не знаем о двух дочерях Кисила: Зине и Хаве (Еве). Зина жила в Волгограде и носила фамилию Бурмистрова. Муж - Александр, был начальником над фото-ателье и прачешных командир! И была у нее дочь Людмила, по молодости работала учительницей вышла замуж за военного, он был полковник, летчик, жили в Североморске - самая госслужба. Людмила почему-то не очень стремилась к дружбе с Байтельманами ... Эту линию продолжает сын Владимир, тоже военный, но сменивший китель на строгий костюм банковского служащего - шелестит ценными бумагами. И наконец замыкает эту цепочку его сын, имя не знаю, но говорят поет хорошо!

Хава Байтельман после замужества стала Глейзер и вместе с мужем Борисом уехала на Урал, где долгие годы проживала в Миассе. У них родилось трое детей Эдуард, бывший оперным певцом в Новосибирске ( диабет, отрезали ногу и ... кончина ), Владимир и Евгений, потомки которых рассеялись по Германии и Москве…

На этом пока обрывается описание родословной семьи Байтельманов – я сказал обрывается, но не заканчивается! Каждый из вас может добавить от себя свои собственные странички к этой, теперь уже БЕСКОНЕЧНОЙ ИСТОРИИ. Буду и я добавлять в Интернете, а для связи со мной у меня всегда открыт почтовый ящик myskov56@mail.ru