Читать главы 1 – 4

Глава пятая
На поиски

     Едва Мако и Цуруги уехали за покупками в город, как я отправился исследовать местные окрестности. Перво-наперво решено было отправиться к той самой школе, на крыше которой я разглядел скрипачку, проснувшись поутру. Школьное здание расположилось в низине. К нему вела узкая ветвистая тропа, начинавшаяся справа от доходного дома тетушки Ноэль, и уходившая под уклон. Идти по ней пришлось недалеко – уже через минут пять я смог разглядеть впереди решетчатый забор, ограждавший кирпичное здание.
     Массивные ворота, которые вели на территорию, оказались надежно заперты навесным замком, а на стук никто так и не вышел. Прошагав чуть дальше по заснеженной аллее, с той стороны забора, на школьной территории, я вдруг увидел девочку в красной курточке, лепившую снеговика. Хотел было окликнуть ее, но та, едва заприметив меня, поспешила скрыться в небольшой школьной пристройке.
     Признаться, я не ожидал, что она окажется такой пугливой. Постояв еще с минуту на месте, я отправился дальше, поняв, что пока я не уйду, на улицу юная скрипачка все равно не выйдет.
     По заснеженной тропинке я добрался до опушки леса. Снег громко хрустел под ногами, а тропинка все время сворачивала вправо, огибая огромный холм, который постепенно уходил вверх. Судя по всему, он и был объектом моих поисков…, мог им быть. Я еще не был уверен в этом наверняка. Однако густой лес, покрывавший его склоны, значительно затруднял передвижение наверх. Да и подобный подъем мог занять несколько часов. Потому, решив дождаться вечера и попробовать совершить подъем на холм со стороны города, я поспешил вернуться в общежитие, дабы не опоздать к обеду.
     На обратном пути я снова заметил юную скрипачку. Услышав приближающиеся шаги, девочка обернулась…, но убегать в этот раз не стала, а просто замерла посреди школьного двора, уставившись на меня, после чего развернулась и, не спеша, побрела к высоким елям, что росли с другой стороны двора. Некоторое время я молча смотрел ей вслед, а потом снова побрел в горку, поднимаясь вверх по дорожке, ведущей к общежитию.
     Кая и ее сожительница вернулись из города за пару часов до ужина. А так как до него оставалось еще немало времени – Цуруги снова оказалась в моей комнате. Сидела на татами и рассказывала истории из жизни доходного дома и его владелицы.
     Цуруги Кая не была чистокровной японкой. Родом из Японии была только ее мать, а отец – выходцем из Европы, какое-то время живший при храме близ Киото. Правда, девушка совсем не знала его, потому что он пропал еще до ее рождения. Просто сбежал. Так что матери пришлось растить и воспитывать дочь в одиночку.
     – Та девочка, про которую ты спрашивал утром, напоминает мне мою маленькую знакомую, с которой мы круто изменили жизнь друг друга, - Кая посмотрела в потолок, потом перевела взгляд на меня. – Ее звали Сиа. Она была очень больна...
     – Она ведь…?
     В ответ Кая лишь кивнула головой и продолжила:
     – …Она умерла. Без боли и мучений. Более того, мне показалось, что она была счастлива в последние минуты своей жизни. И озорной блеск в ее глазах, который я больше никогда не увижу, подтверждал мое мнение. Сиа ушла с улыбкой на лице.
     Когда я покидала дом, где Сиа жила вместе со своей приемной матерью, я обернулась на пороге комнаты и в последний раз бросила взгляд на кровать. Зайди я сюда, ничего не зная, можно было бы подумать, что она спит и улыбается какому-нибудь прекрасному сну. Только сон этот был бесконечным, и глаза ее в этот раз закрылись навеки. Крик матери утонул в вакууме пространства. Я стояла к ней спиной, и чувствовала, как она застыла в немом крике. Тогда я больше не слышала звуков…
     Сиа успела поблагодарить нас за все, что мы успели сделать для нее. Успела и попрощаться. Хотя она и знала меня совсем немного времени, я стала для нее особенным человеком, в корне изменившим ход событий в конце ее жизни, склонив их к некой сказочной стороне. А ведь у меня подобного и в планах не было. В свои последние минуты она все протягивала руки, то ко мне, то к матери. Кажется, в тот момент, мы были для нее единственными и навсегда любимыми. Да, что я говорю – все время, проведенное с ней, мы были любимы этой странной и милой девчушкой.
     Она улыбнулась нам напоследок, и просто закрыла глаза…
     А потом я ушла, чтобы никто не видел моих слез, навернувшихся на глаза, оставив у ее постели рыдающую мать. Больше я никогда не возвращалась в тот дом и те края, где однажды повстречала ее.
     Я продолжила свой путь, в очередной раз убедившись в том, что один человек не может что-либо изменить в жизни. Я не знала, откуда я пришла и куда направляюсь. Мне думалось иногда, что мои поиски неизвестно чего закончились в давно минувшей осени, когда я повстречала ту девушку, что полюбила меня всем сердцем, но оказалось, что эта встреча была лишь началом моего пути.
     Не знаю, почему вспомнилось, но она мечтала хоть раз вознестись в небеса и парить там, словно птица, наблюдая за миром сверху. Похоже, что даже эта невыполнимая мечта все-таки исполнилась для нее, – закончила историю Кая, тяжело вздохнув.
     Я не ожидал услышать от нее ничего подобного и не знал, что сказать в ответ, потому просто спросил:
     – Какая она была?
     – Странная очень, честное слово, – улыбнулась Цуруги, – вечно с растрепанными волосами ходила, смешная такая. Любила сказки, сладости и мыльные пузыри. Жаль, что таким, как она, в этом мире нет места.
     С минуту мы просидели молча, после чего Кая снова заговорила.
     – А знаешь…, спасибо, что выслушал меня, Свэн. Я уже так давно никому не выговаривалась.
     Закончив свою историю, Кая снова повеселела и, схватив меня за рукав, потащила на ужин, топая по коридору семимильными шагами.
     После вечернего застолья, я остался один. Кая вернулась в свою комнату и больше не заходила. Что ж… тем было лучше для меня: чем быстрее улеглись бы спать постояльцы, тем скорее я мог отправиться в очередной разведывательный поход. До того времени я снова проверил все координаты и изучил карту местности, разметив для себя в очередной раз примерное местонахождение мистического холма. Судя по отметкам, холм действительно находился совсем неподалеку и именно вокруг него я ходил минувшим утром. Ошибки быть не могло.
     На ночь двери общежития запирались и покинуть доходный дом до утра, так чтобы об этом не узнала хозяйка, было практически невозможно, потому у меня был только один вариант – окно. Учитывая, что комната располагалась на втором этаже, спуск вниз не представлял большой опасности. Проблематичным был только подъем, предстоящий по возвращении назад. Благо, для этого случая у меня была припасена крепкая веревка.
     Я покинул комнату за полночь. С темно-синего неба на ночной город медленно падали крупные снежные хлопья, растворяясь среди тусклых силуэтов домов. Ветер, мрачный вой которого можно было расслышать в царящей вокруг тишине, чуть пощипывал лицо, из-за чего приходилось утыкаться носом поглубже в теплый шарф.
     Потухшие витрины магазинов и бакалейной лавки, темнеющие окна жилых домов и школ. Город, казалось, уснул вечным сном, забыв обо всех своих исторических корнях. Уже много веков духи древности не тревожили местное население, никто не организовывал военных походов. Город осовременился, застроился высотными зданиями, совершенно позабыв о сказочных местах, с которых когда-то началась его история, превратив их в энциклопедический миф.
     Миновав длинную парковую аллею, я вышел на узкую тропинку, ведущую в сторону темнеющего впереди леса, где в непролазных дебрях скрывался тот самый сказочный холм, который по древним поверьям обладал некой магической силой. Черные ветви морщинистых деревьев распростерлись над моей головой, словно огромные лапы исполинских чудовищ, ноги проваливались в глубокие сугробы, и каждый шаг давался все труднее. Сквозь сеть древесных ветвей едва проглядывало темное звездное небо.
     Но что-то манило меня туда – в темноту. Тропинка поднималась выше, так что без труда можно было догадаться, что ведет она на вершину холма. В кромешной темноте едва различалась дорога. Если бы не блестящее снежное полотно, видимость стала бы практически нулевая. Стоило мне задуматься об этом, как я споткнулся о ствол поваленного дерева, и плюхнулся лицом в рыхлый снег. Кожу, как будто пронзили тысячи иголочек, вызвав холодное покалывание на кончике носа и левой щеке.
     Осторожно поднявшись на ноги, я отряхнулся и посмотрел по сторонам. В тот момент меня посетила мысль, что неплохо было бы, покидая комнату общежития, прихватить с собой хотя бы карманный фонарик. Но я уже слишком далеко забрел, и возвращаться назад не имело смысла. Тем более что до вершины холма могли оставаться считанные шаги. Так, наморщив лоб, я снова упрямо двинулся вперед по уходящей вверх лесной тропе, запорошенной ослепительным белым снегом, который приятно хрустел под ногами и рассыпался в стороны серебристой пыльцой.
     Уже и не помню, что изначально я хотел отыскать на том холме, и с какой целью направился туда. Возможно, я искал свои потерянные детские воспоминания. Больно знакомо было мне то странное место, в котором волей случая я оказался. И я шел вперед, шел по внутреннему зову, исходящему откуда-то из груди. А из темноты вновь и вновь продолжали вырастать причудливо скривившиеся угрюмые деревья, и мне уже думалось, что конца той тропинке не будет.
     Какого же было мое удивление и разочарование, когда, потратив уйму времени и сил для поднятия на самую вершину, я не обнаружил ничего, кроме ветвистых деревьев и холодной луны на фоне темного неба. Никаких полян, никакого волшебства…



Глава шестая
История одного постояльца

     Во время послеобеденного отдыха мне приснилась бывшая сокурсница Рико, которая осталась в Нюрнберге, посвятив себя занятиям с абитуриентами, готовящимися поступать в наш бывший университет. А я представлял, как она ходит по набережным вдоль Тихого океана в легком хлопковом платьице с лентами и в несуразной белой шляпке с широкими полями, щурится от яркого солнца, задирая голову вверх, чтобы посмотреть на парящих над пристанью чаек. И мне казалось, что мир вращался вокруг нее, как планета вокруг Солнца.
     В моем сне быстро наступили сумерки. Зеленый дождь пролился на окрестности города, постепенно погружавшегося во мрак. Силуэты домов таяли и размазывались за стеной из тонких и длинных дождливых линий. Мокрый асфальт блестел в свете высоких уличных фонарей, а в лужах отражались грозные тучи, нависшие над городскими районами. Вдоль дорог, по направлению к стокам, текли бурлящие потоки мутной воды. Бесконечные темные облака затянули небо еще плотнее, и, казалось, оно опустилось ближе к земле, будто бы грозясь обрушиться на все живое. Свет магазинных витрин сливался в сплошную линию, исчезал из поля зрения. И снова дороги, бесконечное количество домиков. Ослепляющий свет автомобильных фар из-за поворота. Я всматривался в лица редких прохожих, которые спешили домой, прикрывшись зонтиком или газетой.
     Мое неожиданное признание повергло Рико в шок. Она убежала из комнаты, едва я успел закончить, и скрылась в объятиях пустынного вечера. И на миг мне показалось, будто бы ничто не доставляло ей столько боли, сколько любовь и теплые чувства другого человека по отношению к ней.
     Я нашел ее в парке.
     Промокшая насквозь, она сидела на холодных каменных ступенях у фонтана, обхватив руками колени и склонив голову, совершенно не обращая внимания на дождь, в котором прятала свои слезы. Ее тонкие плечи чуть подрагивали, то ли от холода, то ли от рыданий. Разбрызгивая по сторонам воду из грязных луж, я подбежал к ней и осторожно коснулся макушки. Сбросив мою руку, она резко обернулась и посмотрела на меня большими голубыми глазами, после чего, растерев по щекам слезы с каплями дождя, резко вскочила и помчалась прочь по темной аллее…
     Проснувшись, я долго смотрел в окно, разрисованное морозными узорами, прислушиваясь к завыванию вьюги по ту сторону комнаты, и думал, к чему бы мне мог присниться подобный сон, после чего поднялся с тахты и направился на кухню за кипятком. Мако и Цуруги, мои соседки по этажу, похоже, снова веселились. Проходя мимо двери в их комнату, я расслышал задорный смех и выкрики, которые, зачастую, были слышны даже за стеной, в моей комнате. Правда, эти посторонние шумы совершенно не отвлекали меня от мыслей. Скорее наоборот: они удерживали мое сознание в реальности.
     На улице снова буйствовала метель. Снегопад продолжался уже несколько часов, укрывая двор общежития белой периной, а я просто лежал на ковре в своей комнате, пил горячий чай с тайяки и думал о том, что, если к утру погода придет в норму, неплохо будет помочь тетушке Ноэль очистить крыльцо и дорожки от снега, ибо совесть не позволяла мне смотреть на то, как пожилая женщина разгребает тяжелые снежные кучи в одиночку.
     Касательно цели моего приезда – прошло уже около недели с того момента, как я поселился в общежитии на окраине города, а в своих поисках я продвинулся на считанные миллиметры. Провести разведку на здешней местности пока не удавалось из-за сильных метелей, потому мне оставалось только одно: по крупицам собирать информацию, общаясь с постояльцами.
     Каждый вечер мы покидали свои комнаты и спускались на ужин, который устраивался за общим столом в кухне на первом этаже, и я чувствовал себя частью огромной семьи, которая собиралась за вечерней трапезой в столь теплой обстановке, рассказывала друг другу истории из жизни и с удовольствием вела беседы на различные темы.
     Господин Мацубара, с которым мы встретились в автобусе по дороге к общежитию, после ужина любил перекинуться со мной и моими соседками в маджонг. Признаться, игра эта была для меня в новинку, и правил ее я не знал, но господин Мацубара меня обучил, после чего я как-то быстро вник в смысл происходящего. Теперь мы часами проводили вечернее время вчетвером, разыгрывая партии и рассказывая друг другу истории. Правда, говорил по большей части сам господин Мацубара, а мы, можно сказать, собирались его послушать. Пока мы играли, он рассказывал нам о своей жизни, большую часть которой он провел, работая кондитером в пекарне, которая досталась ему в наследство от родителей. И свою жену Юсаки он встретил именно там.
     – Как-то летним вечером в лавку зашла девушка, – рассказывал он, – которую я никогда не видел раньше среди моих постоянных покупателей. Сначала я постеснялся заговорить с ней и расспросить, откуда она родом. Но после того раза она стала заходить через каждые два-три дня, чтобы купить хлеба, и, в конце концов, мне удалось пообщаться с ней. Тогда-то я узнал, что она приехала с Окинавы к своей заболевшей старшей сестре и планирует остаться жить в ее доме, чтобы ухаживать за ней…
     Спустя месяц тогда еще молодой Сета Мацубара предложил Юсаки встречаться, на что та ответила согласием. Союз их был настолько крепким, что уже через пару месяцев они поженились, а через год у Сеты и Юсаки родилась двойня: мальчик и девочка. Однако на смену счастью, как известно, приходят тяжелые времена. Так случилось и в этот раз. Старшая сестра Юсаки совсем захворала: она все больше находилась без сознания, бредила, издавая душераздирающие стоны, – потому ее определили в районную больницу. Юсаки буквально переселилась в палату сестры, не спала ночами у ее кровати и никак не могла поверить, что та при смерти…
     – Юсаки еще долго не могла примириться со смертью сестры, и понадобился довольно длительный срок, чтобы к ней снова вернулась радость жизни, – продолжал господин Мацубара.
     Сета выдержал и это испытание, и совместными усилиями им удалось начать своеобразную новую жизнь. Юсаки вновь задышала полной грудью, целиком и полностью отдавала себя занятиям с детьми и иногда помогала в пекарне.
     – Я смотрел, как она оживала от прошлого, и не мог нарадоваться. Тогда мне казалось, что уже ничто не сможет сломать наш окрепший семейный плот.
     Но судьба распорядилась иначе… Юсаки погибла в автокатастрофе, когда поехала на Окинаву навестить мать, и Сета остался один с двумя маленькими детьми на руках. Потом дети выросли и разбежались по разным сторонам, совершенно забыв о своем отце, а сам господин Мацубара отправился в путешествие по родной стране, чтобы, по его словам, глубже познать ее культуру. И вот, спустя столь долгое время, он сидел с нами за столом, рассказывая истории из своего прошлого. Мне тогда показалось, что до этого господин Мацубара еще никому не говорил об этом. И я все никак не мог понять: хотел ли он просто выговориться, или искал в нас какую-то надежду и поддержку. Возможно, ему действительно просто необходимо было скинуть с себя груз, который он долгие годы носил под сердцем, и наступил самый подходящий момент.
     По завершении, рассказ господина Мацубары продолжился лишь минутным молчанием. Слышен был только стук фишек по пластиковой доске. К сожалению, в тот момент я не нашел каких-либо слов, которые можно было бы произнести в подобной ситуации. Но, честно говоря, после услышанного я стал относиться к господину Мацубаре с большим уважением, потому как, несмотря на все те трудности, которые ему довелось вынести, он не сломался и нашел в себе силы жить дальше.
     Вернувшись в свою комнату, я долго думал о недавнем разговоре. В тот момент мне почему-то сразу вспомнилась и мама, и Рико…. И что-то внутри меня как будто бы сжалось, застыв комком. Откинувшись на матрас, я закрыл глаза и начал вспоминать обо всем, что произошло со мной за последние несколько дней. "Тик-так, тик-так…", – в ночной тишине я слышал, как тикают часы на стене. Звук проходящего времени. На тумбочке у окна тускло светился ночник.
     От мыслей меня отвлек стук в дверь.
     Я сначала подумал, что это господин Мацубара решил позвать меня выпить по чашечке чаю перед сном, но… на пороге стояла моя соседка Цуруги с подносом в руках.
     – Можно войти? – тихо спросила она, подняв на меня свои большие глаза, так таинственно блестевшие при неярком свете ламп.
     Я лишь молча отошел от двери, пропустив девушку в комнату.
     – Прости за столь неожиданное вторжение! – прошептала Цуруги, – Просто… поговаривают, что ты заинтересовался местными легендами? Я могу посодействовать тебе в этом вопросе…
     Заявление соседки окончательно выбило меня из колеи. Немудрено, что между постояльцами уже ходили слухи о моих поисках, но я никак не думал, что все может обернуться таким вот образом.



Глава седьмая
Тайна

     Поставив поднос на стол, девушка протянула мне кружку горячего чаю, после чего, сев напротив, уставилась на меня таинственным взглядом и вполголоса произнесла:
     – Ты ведь ищешь холм, где царит вечное лето в краю вечной зимы так?
     В ответ я лишь молча кивнул.
     – И приехал сюда, в надежде, что это и есть то самое место?
     Шепот Каи приобрел некий оттенок коварности. Ее лицо приблизилось к моему почти вплотную, а взгляд, казалось, проник в самые глубины моего сознания, отчего я инстинктивно подался назад.
     – И что ты будешь делать, если отыщешь дуб, под которым похоронен воин из легенды? Думаешь встретить там волшебную лису? Или, быть может, ты возомнил себя тем странствующим воином?
     С этими словами моя соседка резко отодвинулась в сторону, встала с колен и подошла к окну. Теперь она лишь молча смотрела на небо и снежинки за окном, повернувшись ко мне спиной, так что мне оставалось только созерцать ее хрупкий стан и отбрасываемую в лунном свете на стену тень, все еще не понимая происходящего.
     – Зачем ты приехал? – продолжила девушка.
     Вопрос снова поставил меня в недоумение. Почему она задала мне его, если уже прекрасно знала цель моего приезда? Впрочем..., спросила она об этом, видимо, бессознательно, руководствуясь какими-то мыслями, промелькнувшими в голове. Мы с ней не так уж тесно общались за прошедшие полторы недели, но в тот момент мне почему-то казалось, что я бы не смог назвать Каю чужой мне. В нотках ее голоса различалось отчаяние и надежда одновременно, да и лицо девушки сменило улыбку на грустное выражение, будто она вспомнила о чем-то важном, но вовремя осеклась, чтобы не рассказать мне об этом.
     – В детстве я часто смотрела на звезды из окон этого дома, – вдруг продолжила она. А звезды светили мне в ответ. Ночное небо... От сезона к сезону на нем меняются созвездия и расположение звезд, но сами звезды никуда не пропадают. Разница лишь в том – можешь ли ты их видеть или нет…
     Я опять промолчал в ответ, застыв в удвоенном непонимании происходящего, и просто слушал монолог Каи, которая продолжала изучать ночное небо, облокотившись на подоконник.
     – В городах не видно звезд, потому что они спрятаны за металлом и бетоном...
     – И каким образом это связано с легендой о волшебном холме с мифическими животными? – прервал я девушку.
     – Я покажу тебе! Идем!
     – За окном метель! – возразил я, – слишком опасно разгуливать по лесу.
     – Или сейчас... – Кая метнулась в мою сторону, словно дикая кошка и, вцепившись в мои плечи, повалила меня на спину, – ...или никогда, – продолжила она шепотом, склонившись к моему уху.
     Прядь ее волос скользнула по моей щеке, и на пару секунд я будто онемел от подобного поворота событий. В царящей вокруг темноте, глаза Каи, смотрящие на меня, блестели, словно две яркие звезды... Дыхание ее было спокойным и практически неразличимым, зато мое сердце вот-вот норовило вырваться из груди от волнения.
     – Собирайся, – негромко произнесла Кая, ослабив хватку, после чего поднялась с колен и, кинув в меня куртку, удалилась к себе.
     А что мне оставалось делать?
     Натянув свитер, я глянул на термометр за окном и начал собираться на незапланированную прогулку по ночному лесу. Когда я вышел из комнаты, Цуруги уже ждала меня в коридоре. Стоило мне только показаться в дверном проеме, как она моментально приложила к губам указательный палец, намекая на то, что вести себя следует тихо и скрипеть дверями в столь поздний час не обязательно, после чего махнула мне рукой, приглашая следовать за ней.
     Как я уже говорил, парадные двери общежития на ночь тетя Ноэль запирала в целях безопасности. Магазинов в округе все равно не было, а автобус в город начинал ходить только с утра. К тому же на улице сейчас стоял такой холод, что вряд ли кто-нибудь еще отважился на подобную прогулку посреди ночи. Однако Кая, гостившая у тети уже не первый раз, знала наверняка, как можно покинуть дом, миновав закрытую дверь: затащив меня в комнату, которая больше походила на хранилище инвентаря, Кая, осторожно ступая по скрипучему полу, подошла к единственному окну в помещении, выходившему на задний двор, а там, в лунном свете, раскинулась белая поляна и, темнеющий на горизонте, густой лес. Оконные ставни тихо скрипнули, в лицо подуло холодным ветром, ворвавшимся с улицы в узкое пространство кладовой.
     Кая вмиг перемахнула за окно и спрыгнула в сугроб, потом обернулась и замерла в ожидании, пока я вылезу следом. Ноги увязли в рыхлом снегу. Цуруги, прикрыв окно, двинулась в сторону лесного массива. Метель поутихла, и с ночного неба теперь ярко светила луна, так что можно было не бояться заблудиться. Впрочем, я целиком полагался на Каю, потому как здешние места были известны ей лучше, чем кому-либо из нынешних постояльцев общежития.
     – Куда мы направляемся? – спросил я, поравнявшись с Каей.
     – Хочу показать тебе твой волшебный холм, – монотонно ответила девушка, продолжая шагать вперед.
     Я не нашел, что еще можно было спросить у Каи, потому как голову заполнили мысли. Чего она все-таки добивалась? Хотела разрушить мою мечту, показать бесцельность совершенного путешествия? Или же, наоборот... В любом случае, мне это еще предстояло узнать.
     Какое-то время мы шагали молча. Поле закончилось и вывело нас к своеобразной тропинке, на которой можно было различить следы местной живности: Кая утверждала, что следы на снегу принадлежали лисицам, коих здесь водилось великое множество. Укутанный в белое лес, казалось, светился в бледном сиянии луны. Стволы неподвижных сосен уносились высоко вверх, отбрасывая синеватую тень на сугробы. Ни шороха. И только хруст снега под ногами нарушал царившую вокруг тишину.
     – Знаешь, – вдруг заговорила Кая, – многие приезжают сюда в поисках чего-то. Кто в поисках новой жизни, а кто-то..., как и ты, в поисках приключений. Но всех объединяет, как правило, побег от собственных проблем. Вот только при смене географического положения проблемы не решаются. Все то, от чего бежишь, рано или поздно настигает... даже здесь.
     Внезапно Кая остановилась и, прислонившись спиной к дереву, подняла голову вверх, окинула взглядом небосклон и ветви деревьев, согнувшиеся над нами под тяжестью снега белыми арками, после чего посмотрела на меня и ни с того ни с сего спросила:
     – Восхитительный вид, не правда ли?
     Задрав голову к небу, я утвердительно кивнул.
     Еще минут десять мы блуждали по заснеженным лесным тропинкам, петляя между деревьев, и оставляли глубокие следы в рыхлом снегу. Дорога, которой вела меня Цуруги, шла под уклоном, потому можно было без труда догадаться, что поднимаемся мы все-таки на холм. Но, судя по карте, которую я кропотливо составлял несколько лет и знал практически на память, шли мы совсем не туда. Однако я не стал говорить об этом Кае, желая взглянуть на то место, которое она так настойчиво хотела мне показать. Сомнений, что девушка хотела меня обмануть, не оставалось, потому я просто решил подыграть ее в этой маленькой афере и посмотреть, чем таки все закончится.
     Вскоре мы вышли на небольшую поляну, в центре которой стояло высокое ветвистое дерево. Цуруги задрала голову наверх и закружилась:
     – Ты когда-нибудь видел такое?
     Небосвод был усыпан бело-зелеными звездами. Противоположный край поляну заканчивался обрывом, с которого можно было разглядеть редкие городские огни и белую дымку на горизонте, венчающую холмы, силуэты которых виднелись вдалеке.
     – В городе не бывает таких пейзажей! – категорично заметил я, изучая ночное небо, – А вон там Орион!
Кая подняла глаза вверх и взглянула на тот уголок неба, куда указывала моя рука. Три бело-голубые звезды, образующие пояс Ориона отчетливо виднелись в северной части звездного неба.
     – Холм, который нарисован на твоей карте совсем не тот, который стоит искать! – тихо произнесла девушка, не сводя взгляда со звездного неба.
     – Почему же? Карта не может быть неверной. Я потратил уйму времени, чтобы нарисовать точный путь...
     – ...и, тем не менее, холм вечного лета находится именно здесь.
     С этими словами Кая присела на корточки, и, зачерпнув руками снег, начала раскидывать его по сторонам. Под белым покровом зеленела трава. Несмотря на стоявший холод, она была ничуть не пожухлой, а... даже по-летнему свежей. Расчистив небольшую площадку от снега, Кая вновь посмотрела на меня и засмеялась:
     – Ты доволен увиденным? Твоя цель достигнута?
     – Я так и не встретил лисицу... – задумчиво произнес я.
     – Не было никакой лисицы, которая превратилась в прекрасную принцессу! – язвительно ответила Цуруги, – Была девушка, родом из этих мест, которая умела принимать облик лисицы. Можешь называть это родовым проклятием..., или волшебством.
     Волосы Каи вспыхнули рыжим ореолом, который плавно опутал все ее тело. Спина девушки выгнулась..., носик вытянулся, покрывшись шерстью..., и вот я уже лежал сбитый с ног взрослой лисицей, которая смотрела на меня огненными глазами, прижимая лапами к земле. В первую секунду я испугался, пребывая в полнейшем недоумении. Неожиданность повлекла за собой некий шок, и я лежал на земле, словно парализованный, чувствуя давление лап на плечи и дыхание зверя. Я не чувствовал опасности, от лисицы исходила, скорее, миролюбивая аура. Ее добрая мордочка ткнула меня в нос, после чего рыжая бестия соскочила на землю и, вильнув пушистым хвостом с белым кончиком, бросилась в лесную чащу.
     – Эй, погоди! – опешил я и, вскочив на ноги, бросился следом за ней.
     Сознание все еще отказывалось верить, что Цуруги и была той самой девушкой-лисицей, ноги несли меня сами собой. Опасность ночного леса уже не страшила, я просто бежал вперед по следам лисы. Покрытые льдом ветви кустарников больно хлестали по лицу, снег обжигал руки... В какой-то момент я все-таки оступился и покатился вниз со склона...



Глава восьмая
Бегство

     Когда я открыл глаза, то обнаружил, что лежу в своей комнате общежития. Тело пробивал жар, на лбу обнаружился холодный компресс. Я попытался встать с кровати, но тело совсем обессилело. Краем глаза я увидел спящую на стуле Каю...
     – Эй, Цуруги... – позвал я.
     Девушка приоткрыла глаза, моментально вскочила со стула и шагнула к кровати:
     – Слава Богу! Мы уже думали, ты не очнешься. Дернул же тебя черт устроить прогулку по ночному лесу! – возмущалась девушка, - Ты хоть представляешь насколько это опасно?
     – Цуруги, – перебил я тихим голосом, – я видел лисицу...
     – Врун! – улыбнулась Кая, – Это была не лисица, а дочка егеря из здешнего поселка. Она то тебя и нашла.
     У меня совершенно не было сил спорить, но я ясно помнил, что уходил именно с Каей, и именно она предстала передо мной в образе лисицы. Конечно, кто мне поверит? Кая не выдаст своего секрета... Быть может, и вправду привиделось?
     Всю неделю, пока я отлеживался в постельном режиме с простудой, Кая частенько сидела со мной и приносила поесть. Каждый раз, когда я спрашивал её о том, что же произошло на холме той ночью, она всячески уходила от ответа, продолжая уверять меня в том, что в ночной лес я отправился один.
     – Поверь, была бы там я – такого бы не произошло.
     Однако я был уверен в обратном. И хоть Цуруги всё отрицала, но насколько больной должна быть фантазия, чтобы придумать историю, которая произошла со мной взаправду?
     Однажды утром, когда я уже шел на поправку, меня навестил господин Мацубара. Сел около моей кровати и, выдержав небольшую паузу, сообщил о том, что уезжает через пару часов, и зашел попрощаться. Еще он сказал, что, несмотря на мое смелое путешествие и похвальное желание добиться цели, осуществив столь необычную мечту, было это бессмысленно.
     – Сюда приезжает много разных людей. Кто в поисках новой жизни, а кто-то..., как и ты, в поисках приключений. Но они совершенно ничего не знают о культуре и истории этой страны. И ты не знаешь.
     Господин Мацубара снова замолчал, потом поднялся со стула и протянул мне раскрытую ладонь. Мы пожали друг другу руку.
     – Что ж, выздоравливай. А когда вернешься домой, стремись ко всему с тем же рвением, с каким искал холм.
     Он покинул доходный дом одним из первых. С тех пор я его больше никогда не видел, но сказанные мне слова запомнил навсегда.
     Следующим утром я проснулся рано. Сознание моментально прострелило тревожное ощущение: словно почувствовал – что-то не так. Я поднялся с тихо скрипнувшей подо мной кровати, свесил ноги вниз, посидел так немного, и направился в ванную комнату. Из крана брызнула холодная вода. Промыв сонные глаза, я провел мокрыми холодными руками по застывшим волосам. Кое-как причесавшись, вытер лицо махровым полотенцем и вернулся в комнату.
     Уже за завтраком мои тревоги подтвердились. Тетя Ноэль сказала, что Кая и Мако уехали утренним автобусом. И в тот момент я понял, что больше ничего меня там не держит. Я еще многого не успел сказать Кае, но куда она уехала – никто, к сожалению. Не знал. Ничего не сказала и не оставила никаких контактов. Пускаться на поиски было глупо.
     Порывистый ветер терзал макушки деревьев, ломая сухие ветви, которые звонко трещали под его напором. Железнодорожная станция была пуста. Я поставил на обшарпанную скамейку сумку и присел рядом. Мой поезд еще не скоро должен был подойти. И теперь у меня было достаточно времени, как никогда, чтобы поразмыслить над моими поступками, стремлениями и смыслами жизни…
     Смахнув с шарфа седые снежинки, я взглянул сначала на рельсы, потом перевел взгляд на полосу леса, раскинувшегося вдоль путей. Небо рыжеватого оттенка…, солнце клонилось к закату. А в голове сонным эхом пульсировали мысли и наши с Каей последние диалоги. Почему-то эти моменты минувшей недели мне заполнился особенно четко. Снова и снова прокручивался в моем подсознании нелепый жизненный эпизод, который так безжалостно лишил меня всего того, к чему я, возможно, шагал продолжительное время. Но я уже ничего не мог исправить. Не мог изменить произошедшее… ни тогда, ни, тем более, сейчас. Поэтому я просто возвращался домой…



Эпилог

     "Хватит!" – сказала себе Кая. Быстрый синкансен уносил ее в сторону побережья. Она снова убегала от своей судьбы и волшебного холма, который когда-то был ее домом. Наученная жить среди людей, Цуруги столько раз клялась, что никогда и никому не покажет умение перевоплощения, но... со Свэном вышло совершенно иначе. Теперь он знал все, несмотря на то, что девушке удалось убедить его в том, что увиденное им было всего лишь сном. Лишь одного никак не могла разобрать Кая: что же ей двигало тогда – желание исполнить мечту непрошенного гостя из Германии, или зародившаяся в ее сердце симпатия? Склонялась, однако, к первому, как и в случае со своей маленькой подругой из прошлого по имени Сиа, но была уверена и в том, что не обошлось без симпатии. Сейчас у нее не получалось трезво оценить ситуацию и понять…, и это была еще одна причина, по которой она сбежала прочь из тетушкиного дома. Туда, где ее никто не найдет и не придется никому и ничего объяснять.

© Copyright: Сергей Лис, 2008–2010.
© Копирование и распространение данного материала без ведома автора запрещено.
© www.zhurnal.lib.ru