В колонках играет - тишина

Просыпаться каждое утро от боли резко-приходящей. Запивать таблетку анальгина и обматывать вокруг себя старую простынь, садиться на подоконник, чтобы опять хоть на секунду поймать ощущение полета. А может сегодня получится парить в пространстве безжалостного темного неба. Может сегодня оно примет меня? Нет…Оно опять молчит, бездушное. Боль. Ах, это опять она просыпается, только что заглушенная. Нет не голова разрывается , не кровь в венах, не раз резанных, наружу просится, а измученное тело мое терзается. Оно ныло, рвалось на части, умаляло в любви а я все спотыкалась и падала, нанося ему новые увечья. С каждым новым шрамом жизнь моя уходила по миллиметрам, а ты, насытившись ею отверг .Дольстился и доигрался. Но самое страшное-заврался. Нет, не мне. А себе. Это хуже. Умирать от воздуха нехватки, запутавшись в липкой паутине собственного вранья. Сердце мое изношенное переживет, а ты? Что будешь делать ты? Сдашься, руки опустишь? Ведь теперь ты не видишь в лоскутке неба света, затянула тебя самопожирания тина. Успокойся, мой милый, успокойся. Теперь уже ничего плохого не случится. Хотя хорошего тоже не произойдет. Все, что бы ты не делал теперь безрезультатно.. Будь готов к безрадостному, пустому существованию. Человек за все должен платить, и ты заплатишь. Будешь жизнь свою всю лишь тишину глотать, о сне мечтая!! За что?! За то что прошелся сапогами кирзовыми по крыльям моим. Нет, не раны кровоточащие зашивал мне доктор, а шрамы на теле, где раньше они были. Да, черт возьми!!! Ты отнял у меня жизнь, лишив меня ее смысла!!! Слезы. Не вижу толку оплакивать невозвратимое….
Просыпаться каждое утро от боли резко-приходящей. Запивать таблетку анальгина и обматывать вокруг себя старую простынь, садиться на подоконник. Небо? Я уже восемь лет прошу у тебя крылья. Но ты упорное, вечно упорное. Небо, а смотри, я вся в белом, как невеста! Возьми меня себе, небо. Я буду счастлива, если разрешишь раствориться в себе!