болезнь меня измотала неимоверно. тело стало совсем худым, щеки впали, с лица не сходило печальное выражение, предвещающие смерть. в девятьсот втором в германии прошла конференция по туберкулезу, кох ставил эксперименты.. а мне-то что? кто я? простой больной чахоткой. девятьсот четвертый год! мир входит в новый век, а я прощаюсь с жизнью. эти пафосные ученые - что для них туберкулез? это их жизнь, они его изучает, они им гордятся.. а для меня это смерть. что они знают о смерти? заглядывала ли она им в глаза?

к октябрю смерть была настолько близко, что ночью на шестой день я проснулся весь в поту, на взводе, воодушевленный. удача мне улыбается! - понял я сразу. смерть сообщила мне, что мучить не собирается.
мое уничтожение каким-то жалкими бактериями выглядело бы слишком бессмысленно и глупо. глупо было бы умереть от руки бактерии. мы живем в таком мире, где уже невидимые глазу твари убывают нас же изнутри. так невольно и задумаешься о конце света. что же будет через сто лет?
нет, это уж слишком. так глупо умереть!! пустить на ветер все то, чем мы жили.. отдаться в руки этим ученым, забыть о душе, забыть о галантности. люди погибали героически, сражаясь на дуэлях, бросаясь в огонь ради любимых женщин.. почему же моя смерть, смерть человека, вышедшего из девятнадцатого века, должна быть глупой и ничтожной!

на утро 6 октября я отправил старушку - то была жена моего слуги кузьмича, премилая женщина - на рынок. кузьмич, сонный, не мог понять : отчего я так бодр и весел? я попросил помочь надеть фрак и купить самого дорогого французского вина.

кузьмич был очень спокойным человеком, немногословным. скрыть свое удивление в то чудной утро ему не удалось, но тем не менее он ничего мне не сказал. его принцип был не вмешиваться в личную жизнь хозяина.

я проработал двадцать один год в лаборатории технологического института. никто меня не знал, никто не замечал. мои исследования в области цианистых и тиоцианистых соединения были не особо популярны в то время. лишь однажды ко мне заглянул дмитрий иванович. прославленныейи мной уважаемый химик, он был стар, но тем не менее, величествен. менделеев пришел поинтересоваться, чем мы занимались. дрожащей рукой я показал и рассказал ему о пользе цианидов для ювелирного дела, а также об их сильнейшей ядовитости. дмитрий иванович довольно заинтересовался и обещал зайти еще.

в 1904 я ушел - болезнь одолела меня. никто не заметил, никто ничего не сказал. на мое место поставили молодого студента, экоего энтузиаста. о былой жизни напоминали лишь склянки с цианидами в домашней лаборатории. ушедши со службы, я надеялся продолжить исследования дома. но чахотка мне этого не позволила. уже через три месяца я был на волоске от смерти.

вскрыв вино, кузьмич, по моему велению, отправился к менделееву с письмом. мною все было просчитано : как только письмо будет доставлено, я буду мертв.

усевшись во фраке, настиранном и накрахмаленном, в резном испанском кресле, я налил себе вина. рядом уже стояла пробирка с раствором цианистого калия.

листья шуршали под ногами, по улице проезжали кареты, куда-то неслись трамваи.. жизнь так кипела в предвкушении нового века! солнце вышло и нежно погладило меня по щекам. рука с бокалом дрожала..

солнце зашло. пора, - понял я. и еще боле дрожащей рукой вылил сильную дозу яда в вино. глубоко вздохнув, я выпил.

глаза закрылись, стакан упал и разбился. моя душа унеслась далеко, в дикую пустыню, по которой я шел, шел.. шел день, шел два.. пока не понял, что хожу по кругу. куда я попал? я был обречен на вечное странствие по этой грозной удушливой пустыне. мне стало горько! где мой дом, где мой петербург, где моя служба? отчетливо помню : гром разразился на небе и пошел дождь. такой сильный дождь, что сбивал меня с ног.. я упал в бессознательность и проснулся лишь в темноте.. кругом темнота, меня нет.. но это я..

в одиннадцатом часу менделеев получил письмо:
  kcn -
знайте же, менделеев. яд сей чрезвычайно опасен.
он горек и колюч
испробовал,
   г-н, А.