Иногда я чувствую себя одиночной камерой, где внутри мается какой-нибудь заключённый.
Сперва он хотел жить со мной, потом жить мной, потом во мне… Ну и вот.
Он пишет мне оттуда письма, пытается угадывать мои мысли, ловить мои эмоции, гуляет только по внутреннему периметру и не подаёт аппеляций.
Весь кислород теперь делится пополам, а моё сердце бьётся исключительно за право оставаться моим.
Все заключённые выходят по амнистии.
Некоторые больше не хотят или не умеют жить на воле (благо, есть много других тюрем).
Камера пустует, и в периоды острого одиночества я хожу туда подкрашивать стены и смазывать дверные петли…