Настроение сейчас - задумчиво-таинственное

Не изменится этот порядок вещей
И настигнет меня, и припомнится мне
Притяжение Земли, притяжение друзей
Притяжение любимой в далеком окне…
















Оранжевый Герой.

(Комедия о жизни и не только.)



















Москва, 2000 год.

http://orangehero
http://orangehero.newmail.ru

Многие спрашивали, для чего я писал эти рассказы, зачем, и что хотел этим доказать, но мне им сказать было нечего. Так же, как и другие, в своей жизни я тоже успел сделать много ошибок и глупостей, которые принесли с собой боль, обиды и разочарование, но так же много было и остается светлого и хорошего, и это то, мимо чего так легко пройти в вечных заботах и делах. Я не считаю себя ни выше, ни умнее других людей, и вам, моему гостю, я просто предлагаю еще раз взглянуть на наш удивительный и прекрасный мир...



Прямо в руки других с неба падали звезды,
Город тихо вздохнул и зажег фонари,
Он шагал по земле безнадежно серьезный,
Под бушлатом нося галстук цвета зари

Городской декадент, уважал Он поэтов
И художников чтил, но любил Он не их,
А любил Он весну, облака и рассветы,
Лучший город Земли и Луну на двоих

Он ловил в решето отголоски заката,
Унося в синеву всю романтику дня,
В жизни каждого Он веселился когда-то,
А сегодня в толпе Он окликнул меня

Город топнул ногой, завалил новостями,
Подоспела печаль, закружила метель…
Если Он – это Ты, то всегда будут с нами
И оранжевый мир и романтик Апрель…

02, 03 февраля 2000, Москва


Сказки

В детстве каждый из нас слушал сказки или затаив дыхание листал страницы. Мы таращили глаза на Королей и Принцесс, гуляли в сказочном лесу, смеялись над вечной жадностью и глупостью, жалели дурака и мечтали о волшебной палочке, или хотя бы скорее подрасти...
Ну что ж, вот мы и выросли. Мы давно не верим в сказки и волшебство, зато поверили в деньги и престиж, мы стали весьма циничны и практичны, теперь мы респектабельны и носим галстук, в конце концов, мы - деловые люди. Хотя все то, что лежит глубоко-глубоко, то, что мы думаем, оставшись одни, мы не скажем никому...
А что же сказки? А сказки всегда рядом, они и не думали уходить от нас, просто в шуме больших городов мы уже не слышим их тихие голоса. И когда мы опять падаем в дела и заботы, пушистые котята сказки глядят на нас из-за угла зелеными глазками и ждут, когда же мы освободимся. Ведь они точно знают, что в самой глубине каждого из нас живет Сказочник, и им это очень, очень нравится...

Последняя Стрела Робин Гуда.

A la guerre comme a la guerre!

Король устало смотрел в окно. Было уже раннее утро, и хотя вчера весь день шел дождь, сегодня небо было довольно ясное. День обещал быть солнечным и теплым, но это не радовало его. Какая-то усталость не покидала Короля в последние дни, слишком много было хлопот с этой войной. Но ничего, возможно именно сегодня решится все. Осталась взять самую главную крепость. Она была достаточно укреплена, но Король долго готовился к этой войне, и взять даже такую крепость было ему по силам. Однако что-то тревожило Короля, особенно в последние дни. Может, это и было причиной той нерешительности, в которой стояли его войска всю эту неделю?
- Мортиры готовы, - радостно вбежал главный Бомбардир, - за несколько часов мы сможем стереть этот город с лица земли.
- Гвардия построена, - сказал Маршал, - вся крепость окружена. Мы ждем приказа.
- Стрелки вышли на исходные позиции, - сообщил главный Мушкетер, - мы рады служить Вам, Ваше Величество.
- Другие Короли желают Вам быстрой победы, - скромно сказал Кардинал, как всегда, потупив взгляд, - у нас есть все договоренности. Вы можете смело действовать.
Но Король молчал. Все было готово к главному бою, но он чувствовал, что чего-то не хватает. Возможно, чего-то очень важного.
- А что скажет мой шут? - наконец прервал он свое молчание.
Шут всегда был рядом с ним, но в последнее время он больше молчал, чем шутил, да и развеселить Короля было очень трудно.
- Sir, - сказал Шут, - я скажу Вам просто: нас не любят на этой земле.
В комнате воцарилась тишина. Это было довольно неожиданное и смелое заявление. Все смотрели на Короля, но каждый думал о своем. Король молчал, глядя куда-то в окно. Он почему-то вспомнил весь свой поход, и смутно почувствовал, в чем причина его беспокойства.
- Но мне нужна эта земля, нужна эта крепость. Я хочу построить здесь порт, построить новый замок.
- Эти люди сами хотят хотеть. Это их право, - возразил Шут. Временами он был смел. За что не раз страдал.
- Я четыре года шел к этой крепости для того, что бы взять ее с боем. Это стоило мне очень дорого. Меня благословил Кардинал. В этой крепости все мое счастье.
- Счастье не может быть целью. Счастье должно быть в начале, а не в конце пути. С каким сердцем Вы ступили на эту землю, мой Король?
Король снова задумался. Он вспоминал взгляды местных жителей, когда он проходил сквозь поверженные города и замки. Взгляды детей и стариков, женщин и матерей. Особенно ему запомнился взгляд молодой красивой девушки в длинном платье, которая смотрела на него с таким желанием свободы, что даже сейчас, при одном воспоминании о той встрече ему стало немного не по себе. “Так любят ли нас на этой земле? Что мы принесли сюда? Свободу?” – снова спросил он сам себя.
- Невозможно быть свободным в будущем. Будущая свобода не имеет реальности, это всего лишь идея, - Шут словно читал его мысли.
Да, было о чем подумать Королю, ведь столько было потрачено средств и сил на подготовку этого дня…
- Ваше Величество, - сказал Маршал, - я прошу Вас – подумайте! Мои люди готовы к бою. Мы сможем сделать длительную осаду, у нас есть все для этого!
- Ваше Величество, - сказал тихо Кардинал, - для беспокойства нет причин, все предопределено Господом. Мы лишь слуги его.
- Ваше Величество, - произнес главный Бомбардир, - запасы пороха огромны.
Король слушал молча. Внимательно посмотрев на слуг, он, наконец, нашел глазами Шута.
- Sir, - голос Шута был тихим, но спокойным, - я прошу Вас – не думайте. Бесполезно искать свободы и любви в будущем. Счастливым можно быть только сейчас. Для этого не нужно войн. То, что однажды покорено, придется покорять вновь и вновь. Даже если Вы возьмете эту крепость, это ничего не изменит. Вопрос войны касается только Вас, другие здесь не причем.
Снова в комнате воцарилась тишина. Никто не смел произнести ни слова, а Король все молчал. За окном послышался слабый шум. Маршал выглянул в окно, и, повернувшись к Королю, произнес, - прошу прощения, Ваше Величество, но армия ждет приказа.
- Хорошо, - устало сказал Король, - я отдам приказ через час. Все свободны.
- Ваше Величество, - уходя, сказал Кардинал, - Я надеюсь на Вашу решимость к победе. Соседи могут нас не понять. Нам нужна победа, а не позор.
Король сел за стол и устало поглядел в окно. Он вспоминал своего отца, деда. Это были великие люди, и он чувствовал себя в долгу перед их славой, но с другой стороны… С другой стороны ему была непонятна эта предопределенность войн, побед и поражений. Вся история их династии состояла из них, но приносило ли это счастье? То самое счастье, о котором читал он мальчиком в книгах библиотеки отца, но которое так и не пришло к нему среди этой войны. Даже вид покоренных городов не вызывал в нем того чувства, которое, казалось бы, должно быть у победителя и завоевателя. Король сидел и думал, а за окном был уже полдень. Высоко в небе светило солнце, озаряя башни осажденной крепости и людей на них, которые готовились к предстоящей атаке.
Вдалеке текла река, безмолвная и безучастная ко всему людскому. Она несла свои воды тысячи лет, и вероятно, многое повидала на своем веку.
Через час войска сняли осаду последней крепости, и отошли за реку. Через три дня они покинули пределы этих земель, и весть об этом разнеслась мгновенно по всей округе…
На этом участке границы между двумя королевствами протекал ручей. Он был не очень глубок, и в самые засушливые времена даже пересыхал, но этим летом засухи не было, и ручей весело нес свои воды в реку. На мосту стояли двое всадников, кони их были нетерпеливы и перебирали ногами, на щите одного из них был герб Короля. Войска уже ушли вперед, но этим двоим некуда было спешить. Король смотрел на не раз поверженную, но так и не покоренную землю. Шут смотрел на небо.
Король думал о том празднике, который царил на оставленной его армией земле, о законченной войне, и о той девушке, которая так хотела свободы для своего города. Где теперь она? Он так хотел бы встретиться с ней взглядом, увидеть ее, уже не как Король, но это была не его свобода, он был чужим в том городе, хотя и держал когда-то ключи от его ворот в своих руках. Он понимал, что впереди большие перемены. Эти земли были стратегически выгодными, а соседи не отличались миролюбивостью. В своем королевстве были тоже свои проблемы, но думал он в этот момент о другом. С этого дня менялась его жизнь, и что готовило ему будущее, было неизвестно. Шут смотрел на жизнь проще. Он видел небо, видел солнце, других людей, в каждом из которых сидит немного Шута. Он не думал о королевствах, больших маневрах и войнах, а если и думал о девушках, то только о своей жене. Он не хотел быть никем. Они смотрели на жизнь по-разному, но сегодня их чувства были одинаковы. Они оба любили эту жизнь, и спокойно смотрели в будущее.
Много воды утекло с тех пор в королевстве. Прошли годы, и повзрослевший Король стал по-другому смотреть на жизнь. Шута уже не было в живых. И одним из самых ярких воспоминаний Короля был тот день на границе двух королевств, та дорога, по которой они, не спеша, возвращались в родной замок вдвоем с Шутом. Король всегда помнил тот день, как будто это было вчера. То солнце, голубое небо, веселый ручей, ту какую-то необыкновенную легкость в душе, которую он так долго ждал. И ту легкую грусть, которая заставила его обернуться назад и долго смотреть вдаль, словно пытаясь найти кого-то взглядом, что-то вернуть такое, без чего в его жизни будет жить эта грусть вечно.
Не раз еще, к сожалению Короля, были войны в этих землях, однажды и он сам познал горечь изгнания и радость возвращения. Были перемены и в соседнем королевстве. Но он всегда помнил слова Шута о том, что жизнь не имеет ни начала, ни конца; она есть и смерть, и жизнь; и что нет ни одной другой войны, кроме как с самим собой...

07 августа 1998 г., Москва.



- А ты хочешь быть счастливым? – задумчиво спросил Кролик.
- При жизни? – переспросил Ежик, - хочу.
- Тогда достань до звезд, - посоветовал Кролик.
- Высоко, - вздохнул Ежик.
Кролик встал на задние лапки и, аккуратно сняв с неба звездочку, протянул ее Ежику:
- Держи, это тебе…
Ежик любил звезды, Кролик любил их дарить, а люди любят читать сказки…


Непонятная Сказка.

Давно ли это было, недавно ли - разные слухи ходят по лесу. Сколько в этой истории правды, а сколько вымысла - тоже неизвестно, но каждый в лесу эту историю знает. Давным-давно, когда я был еще крохот¬ным Барсучонком, мне ее рассказывал старый Грач. Много воды утекло с тех пор в нашей речке Задонке, но тот день я помню как сейчас. Мы - я, Енотик, Бельчонок и Цыпленок - сидим вокруг пня на берегу Задонки, а на пне, важно покуривая трубку, сидит старый Грач, и, не спеша, начи¬нает свой рассказ:
Разные звери живут в нашем лесу, и про каждого есть своя история, а эта история о Кролике. Обычном Кролике, каких и сейчас можно еще встре¬тить на самом краю леса. Был он, как и все обычные Кролики, белым, пушистым, ну и, конечно, имел длинные уши.
А на другом краю леса жил Ежик. Обычный Ежик - похожий на всех своих собратьев, только очень упрямый и недоверчивый.
Ну и, конечно, в один прекрасный день они встретились. Нос к но¬су. И сразу снюхались.
- А ты веришь в любовь с первого взгляда? – мечтательно спросил Ежик.
- С первого? – задумался Кролик, - а разве в любовь можно верить?
- Можно, - уверенно сказал Ежик, - я этим всю жизнь занимаюсь.
- Лучше бы ты всю жизнь любил, - подумал про себя Кролик, но вслух сказал совсем другое, - а я только что понял, что такое настоящая любовь: это когда каждый взгляд – первый.
- А разве такое бывает? – удивленно спросил Ежик.
- Когда оно есть, оно не может не быть, - загадочно ответил Кролик. Вообще, в последнее время Кролик говорил мало, а больше слушал, и Ежику всегда было интересно, что же слышит Кролик своими длинными ушами.
- Кролик, - не вытерпел Ежик, - а что ты сейчас слышишь?
- Моцарта, - немного подумав, ответил Кролик и шевельнул левым ухом.
Ежик прислушался. Этим весенним днем в лесу было необычно тихо, будто все сговорились не нарушать этой тишины и красоты, лишь только изредка шелестели молодой листвою деревья, да раздавались голоса неугомонных птиц. На какое-то мгновение Ежику показалось, что он видит все это в первый раз, слишком странной была эта тишина, как будто она жила не только в лесу, но и в нем самом, но Моцарта он не слышал. Кролик тоже молчал, но он явно что-то слышал, что-то такое, что слышать могут только Кролики, да и то, только весной.
Первым нарушил тишину Кролик:
- Ежик, а о чем ты мечтаешь?
- Странный вопрос, я же обычный Ежик, и все мы мечтаем об одном, но по-разному. А о чем мечтает Кролик?
- Я? – Кролик как-то замялся и поджал уши, - Я мечтаю… Слушай, Ежик, а ты никогда не хотел раствориться в этом мире сейчас, а не после своей смерти?
- После чего? – Ежик чуть не поперхнулся, и немного отойдя в сторонку, настороженно спросил, - а ты, Кролик, часом не …?
И Ежик сделал характерное движение лапкой у свой головы.
- Да нет, - сказал Кролик, - сам не знаю, чего это я. Просто иногда кажется, что когда любишь весь наш лес, то тебя уже нет.
- А ты случайно не заболел? – спросил Ежик после долгой паузы.
- Если ты знаешь, что ты болен, если ты это видишь и понимаешь, - ответил Кролик, немного подумав, - значит ты уже здоров.
- Ты заболел, - уверенно сказал Ежик, - это же очевидно. У тебя температуры нет? Слабости в лапках? Ты, Кролик, иди домой и выздоравливай, а мы с тобой потом встретимся.
Этим же вечером Кролик заглянул к соседу.
- Здравствуй, Кабан!
- Ха-ха, здорово, Косой! Есть хочешь? Я тут желудей нарыл.
- Спасибо, - сказал Кролик, и решил начать издалека, - слушай, сосед, а в тебе никогда ничего не происходит, ничего внутри не шевелится?
- Бывает, - радостно сообщил Кабан, - особенно как желудей наемся, так прям всю душу распирает.
- И все?
- А что нам, кабанам? Ты что, Косой, заболел?
- Да вот, понимаешь ... - Кролик сам не знал, как все это объяснить.
- По утрам есть хочешь? - деловито спросил Кабан.
- Да вроде бы да, - неуверенно ответил Кролик.
- Ну и порядок! К строевой годен, - прохрюкал Кабан, успокаивая соседа.
На пути домой Кролик столкнулся с другом детства, Хорьком. Они долго не виделись, и, увидев его, Кролик, признаться, был очень рад, ведь не каждый день лучиком света к нам возвращается наше детство.
- Привет, Кроль, - Хорек обнюхал Кролика, - а ты совсем не изменился, только уши стали еще длиннее.
- А у нас с каждым годом уши длиннее, только лапки короче, - отшутился Кролик, - а я рад тебя видеть. Как живешь-поживаешь?
- Да как-как? – затянул привычную песню Хорек, - семья, хорята, заботы…
- Да ты не понял, - остановил его Кролик, - как ты живешь?
- Я? – удивился Хорек.
- Ну да, ты! – тоже удивился в ответ Кролик, и на всякий случай огляделся вокруг, нет ли еще кого рядом.
- Ну, я же и говорю, семья, заботы, - начал было Хорек, но, посмотрев на Кролика, почему-то осекся, - а я… ну я… живу… дела…
- Ну, ты хорошо живешь? – спросил Кролик, - ты счастлив?
- Конечно хорошо, - сказал Хорек, - куда же я денусь?
Кролик долго смотрел вслед Хорьку и с грустью думал о том, что иногда даже с самыми близкими друзьями детства очень тяжело говорить о чем-то другом, кроме прошлого, а о настоящем говорить трудно, потому что им, настоящим, можно только жить.
Немного постояв и подумав о чем-то своем, Кролик снова двинулся в путь.
- Далеко плывем? – послышался из-за кустов чей-то голос, и, заглянув туда, Кролик увидел безмятежно отвисавшего Бобра.
- Привет, - удивился Кролик, - а ты чего тут делаешь?
- Ищу смысл, - сказал Бобер, выдыхая дым, - и радуюсь жизни.
- А почему здесь, а не на солнечной полянке? – удивился Кролик, - там же светлее.
- Это не тот свет, - авторитетно заявил Бобер, - давай, Кролян, пыхни со мною, и мир сразу станет добрее.
- Это не та доброта, - хотел было ответить Кролик, но посмотрев на закосевшего от счастья Бобра, передумал, - добрее к кому?
- Ты мне мозги не размножай, - отмахнулся Бобер, - если хочешь видеть правильный мир, надо смотреть сквозь дым.
- А чем твой дым лучше моего? – спросил Кролик, - тем, что он из травы, а мой в голове? Ты пытался жить без дыма?
- Пытался, - ответил Бобер, - но лес стразу становится серым и злым.
- Кто? – переспросил Кролик, - ты или лес?
Бобер что-то хотел ответить, но потом почему-то передумал. Кролик уже хотел уходить, когда Бобер поднял на него свои глаза:
- Кролик, между нами, - почему-то зашептал он, - тебя с чего так повело? Я тоже так хочу.
Кролик посмотрел на Бобра и пожал плечами:
- Весна… И длинные уши…
Возвращаясь к себе, Кролик решил навестить тетушку Сову. Тетушка жила по соседству, и в трудные времена она всегда помогала другим, а мудрости у нее было столько, что она могла помочь и одним взглядом своих больших и добрых желтых глаз. А сегодня Кролику почему-то хотелось, чтобы кто-то сказал ему именно те слова, которые все расставят по своим местам, и его длинные уши перестанут вслушиваться в каждый шорох леса, а спокойно улягутся на свое место. Тетушка Сова пила чай и очень обрадовалась приходу гостя, которого немедленно усадила за стол, и налила Кролику полную чашку.
- Тетушка Сова, - начал издалека хитрый Кролик, - все в лесу говорят, что вы такая умная.
- Правда? – удивилась Тетушка и широко распахнула свои глазищи, - чтобы так говорить, надо понимать, что такое ум.
- Ум? – удивился Кролик.
- Вот ты, Кролик - умный? – спросила тетушка Сова, глядя немигающим взглядом куда-то в Кролика.
Кролик не знал, что и ответить; он только пожал плечами и поднял одно ухо.
- А ты, Кролик, счастлив? – снова спросила тетушка.
- Иногда… местами… - задумчиво ответил Кролик и поднял второе ухо.
- А если твой ум не делает тебя счастливым, - огромные желтые глаза смотрели прямо на него, и что-то было в них такое, что Кролик не мог отвести свой взгляд, - разве это ум?
Кролик задумался. Он всегда задумывался по привычке, которую перенял от других Кроликов. Но что-то было в этом вопросе новое, такое Новое, что он вдруг ясно и отчетливо понял, что задумываться – это просто привычка и ничего более. И от этого ему стало почему-то смешно, каждая мысль, которая рождалась в его голове, казалась теперь совсем не его мыслью, а чем-то посторонним и далеким, и когда в тишине леса растворилась последняя из них, в наступившем безмолвии Кролик снова услышал Моцарта. И тогда он понял все…
Скоро Кролик снова встретил Ежика.
- Как дела, Кролик?
- У меня нет дел, - неожиданно для самого себя ответил Кролик. Он сам не верил собственным ушам, но у него были длинные уши, и ошибиться он не мог: именно так он и сказал.
Ежик молча смотрел на Кролика.
- У всех есть дела, а у тебя нет? – недоверчиво спросил он.
- Нет, - выдохнул Кролик, - у меня есть только моя жизнь и длинные уши.
- И о чем ты мечтаешь теперь? – в упор спросил Ежик, и Кролик понял, что ему просто придется соврать, иначе Ежик убежит.
- Я мечтаю, - тихо сказал Кролик, опустив глаза и уши, - о капусте и морковке.
- Вот видишь, - в голосе Ежика слышалось одобрение, - ты же нормальный Кролик, просто болел.
- Да, - прошептал Кролик, - просто я болел.
- Правильно, - резал правду Ежик, - нормальный Кролик должен любить капусту и морковку, быстро бегать и плодиться.
- А если он хочет чего-то другого? – робко спросил Кролик.
- Тогда, - спокойно дорезал до конца Ежик, - он будет есть хрен. С маслом.
Хрена с маслом Кролик не хотел. Он хотел, что бы все было как в сказке. Той, что пушистая мама читала маленькому Крольчонку. Что бы все было чест¬но, всерьез, и что бы звезды... В ночном небе… Никакого хрена в сказке не было. Кролик поднял свои глаза на Ежика, и внезапно какая-то смутная догадка появи¬лась в его голове. Ведь у Ежика были маленькие уши!
- Ежик, а ты раньше во сне летал? – тихо спросил Кролик.
- Ну, летал, - Ежик приподнял свои иголки.
- А еще хочешь? - спросил Кролик, глядя на небо.
- А зачем? – ответил Ежик, глядя в сторону.
- Ежик, - Кролик любил на эту тему, - а ты звезды любишь?
- Я люблю Ежик-Барбару, - Ежик любил другие темы.
А Кролик любил звезды. И поскакал к себе домой…

Тут старый Грач замолчал, и стал снова набивать трубку. Уже вече¬рело. Это была необычная сказка. Потом я слышал и другие такие сказки, но это была моя первая непонятная сказка.
- А чем все кончилось, - не выдержала Бельчонок, - они еще встре¬чались потом?
- А мне жалко Кролика, - сказал Цыпленок. Ему всегда было жалко пушистых и добрых, - нельзя так обижать Кроликов.
- Ну и правильно сделал, что ушел от Ежика, - сказал Енотик, - если тебя не понимают, надо всегда уходить и не оглядываться.
Енотик был прав, конечно. Но дело было не в правоте. Кому она нужна, эта правота?
Что-то было другое в этой сказке, что-то было грустное в глазах старого Грача, который сидел на пне, и, глядя на нас, кричащих и гал¬дящих несмышленышей, казалось вспоминал что-то такое, что даже заста¬вило его забыть о набитой трубке.
Тут за Цыпцыпчиком прибежала мама, Енотик вспомнил, что давно по¬ра домой, а я так и не успел спросить старого Грача о чем же эта сказ¬ка.
Уже много лет спустя, в один из тех немногих дней, когда нам снова удавалось собраться вместе, мы решили зайти проведать старого Грача. Но его уже не было. Совсем…
Мы, снова притихшие как дети, медленно шли по берегу Задонки и скоро вышли на ту самую поляну, с тем самым пнем, на которой, как нам теперь казалось, мы провели лучшие годы своего детства.
- А вы помните сказку о Кролике, - вдруг спросила Белка, - это была моя самая любимая сказка. И я до сих пор думаю, что Кролик вер¬нулся, - добавила она голосом строгой мамы, читавшей, видимо, эту сказку своим бельчатам не один десяток раз.
Никто из нас спорить не стал. Да и не хотел.
- А мне до сих пор жалко Кролика. Неужели он так и не нашел сво¬его Ежика? - сказал Петух. Несмотря на боевой гребешок и воинствен¬но-цветастый хвост, в душе он так и остался тем самым Цыпцыпчиком, ко¬торый мог часами смотреть на красоту заводей Задонки, и который очень жалел всех пушистых и добрых, а пушистое и доброе он видел буквально во всем.
- А я давно понял о чем эта сказка, - в свою очередь взял слово Енот, - хоть это и просто, но эта сказка о том, что каждому свои уши.
И, как всегда, Енот был прав. Мы к этому привыкли еще с детства. Но я до сих пор, с того самого детства, так и не знаю, что же делать с этой правотой, если что-то внутри тебя говорит, что жизнь, настоящая жизнь не стоит того.
В этот момент из-за туч вышло солнце, и на мгновение мне показа¬лось, что снова на пне сидит старый Грач, и смотрит на меня совсем как тогда, в тот день, и взгляд его мне что-то напоминает, что-то такое, что я вот-вот поймаю, вот-вот пойму и отчего что-то во мне начинает просыпаться. И вдруг мне показалось, что я и есть тот самый Кролик, и тоже не могу, не знаю, как все это выразить, как сказать о том, что я безумно люблю эту жизнь и весь наш лес, но я все это вижу, чувствую и слышу своими длинными-предлинными ушами. Я слышу Мо¬царта…
Солнце давно скрылось за тучами, а я все стоял и стоял у того пня, что-то не могло и не хотело меня отпускать.
В тот день я так и не нашел слова, чтобы сказать, что эта сказка о звездах и о Моцарте, а Кролик, белый пушистый Кролик, живет в каждом из нас. Иногда на его место приходит Ежик, упрямый Ежик, но он никог¬да не приходит насовсем…
Вот так…

Remake of 1995,
24 Февраля 1999, Москва.
03 Марта 1999, Москва.


- Кролик, - спросил однажды Ежик, - а сколько тебе лет?
- Не знаю, - честно ответил Кролик, - у меня нет паспорта.
- А как же ты живешь? – удивился Ежик.
- Легко и радостно, - улыбнулся Кролик, - как в сказке…

Первая сказка о Любви.

Был погожий летний денек, погода стояла чудесная, и мы – я, Крольчонок, Бельчонок и маленький Енот все компанией пошли к речке Задонке, посидеть на берегу и, быть может, искупаться. Начался август, последний месяц лета, и как всегда так бывает, вместе с наступающей осенью приходила какая-то взрослая жизнь, но для нас, детей, был еще целый месяц беззаботной радости, всю прелесть которой я оценил лишь многие годы спустя…
- А вы знаете, что такое любовь? – неожиданно спросил Крольчонок. Несмотря на маленький возраст, он часто задавал странные вопросы, на которые я и теперь не знаю ответа; моя мама говорила, что он весь пошел в своего дедушку Кролика, хотя оба они были веселыми и добрыми.
- Зачем тебе это? – удивленно спросили мы.
- Не знаю, - задумчиво произнес Крольчонок, - обычно о ней всегда говорят, когда ее нет.
Мы так и не поняли его слов и дальше по дороге шли молча, пока не вышли к излучине реки и не пошли вдоль берега. Мы уже собирались перейти речку и пойти к тихой заводи около старого дуба, когда увидели Кролика, он, поджав уши и греясь на солнце, сидел около березок, и, заметив нас, приветливо улыбнулся. Мы подошли и поздоровались, а Крольчонок внезапно спросил:
- Дедушка, а как ты познакомился с бабушкой?
Кролик ничуть не удивился вопросу, и, задумчиво посмотрев вдаль и шевельнув левым ухом, рассказал нам еще одну из своих сказок…

Это было давным-давно, Кролик был молодым и веселым, и однажды решил погулять в этих местах. Он бродил по дорогам и тропинкам, наслаждался красотой летнего леса, и скоро вышел на живописную полянку. На краю полянки расположился Ежик, в бархатных штанах и большом малиновом берете, он спокойно рисовал серую траву, мрачное небо и тусклое солнце. Постояв несколько минут за его спиной, Кролик осторожно произнес:
- Ежик, посмотри какое сегодня синее небо, яркое солнце и зеленая трава.
- Я художник, - невозмутимо ответил Ежик, - и у меня есть право видеть мир таким, каким я его вижу.
- Какое право? – не понял Кролик.
- Полное, - ответил Ежик, не обращая особого внимания на Кролика.
- Но если ты видишь мир таким серым, - удивился Кролик, - зачем ты тогда подался в художники?
- Отстань, - немного подумав, сказал Ежик, - у каждого своя поляна.
- Да нет, - подумал про себя Кролик, - у каждого свои краски, а поляна то одна, - но вслух сказал совсем другое:
- Да, ты прав. Как всегда.
Ежик не удосужил себя дальнейшей беседой, и немного постояв за его спиной, Кролик двинулся дальше, ведь каждый знает, что с Ежиками, пока в них не проснулись Кролики, спорить бесполезно. Но не успел он сделать и нескольких прыжков, как из кустов выскочил ученый Дятел и огорошил Кролика своей категоричностью:
- А ты, Кролик, знаешь, чего тебе не хватает для жизни?
Но прежде, чем он успел изречь пару прописных истин, Кролик огорошил его:
- А что, я уже помер?
Дятел немного подумал, и уверенно продолжил:
- Нет, ты еще жив, но ты не так живешь. Ты заблудился, Кролик.
- А разве можно заблудиться в лесу, - удивленно спросил Кролик, - если ты в нем живешь?
Дятел немного замялся, и, зачем-то заглянув в одну из своих тетрадок, сказал:
- Тебе повезло, сейчас я тебе вкратце поведаю технологию жизни, и завтра ты станешь счастливым Кроликом.
- Слушай, - сказал Кролик, шевельнув левым ухом, - а зачем тебе я? Вон там, видишь, стоит высокий раскидистый дуб. Посмотри, как он несчастен, как ему нужна правда жизни, видишь как он запутался в своих ветвях? Если ты поможешь ему, то завтра он, быть может, станет баобабом, а?
Проводив Дятла до дуба, Кролик облегченно вздохнул, и радостно побежал дальше. Скоро дорога привела его в маленькую березовую рощу, где стоял шум и гам. Это собрались Мыши всего леса, и решали, как же им жить дальше. Вариантов было три: от зари до зари, день за днем, и день и ночь напролет; сейчас как раз шли заключительные прения. Но проходивший мимо угрюмый Кабан разогнал всех Мышей, и вопрос сам собой рассосался.
- Привет, Кабан, - сказал Кролик, - что стряслось?
- Да, - махнул лапой Кабан, - Кабаниха от меня ушла. К другому Кабану, у того желудей больше и харя ширше. Жизнь кончена, вот, иду топиться.
- Да… - подержал паузу Кролик, - жизнь трудна. Кстати, когда пойдешь топиться, мимо края деревни не ходи.
- А чего там? – вяло выдохнул Кабан на всякий случай.
- А… - Кролик махнул лапой и шевельнул левым ухом, - там недавно свиноферму построили, и вчера свинок завезли, молодых таких, розовых, упругих, - краем глаза Кролик заметил, что Кабан немного встрепенулся.
- И чего? – спросил Кабан, но уже как-то живее.
- Да ничего, - безразлично ответил Кролик, - просто в заборе там дырка есть. Хотя тебе это уже ни к чему. Ну ладно, прощай, нам тебя будет не хватать…
Кролик развернулся, но, добежав до кустов, оглянулся и удостоверился, что Кабан во весь опор несется не к реке, а к деревне, ведь каждый знает, как быстры Кабаны, если в заборе есть дырка…
Скоро Кролик вышел к речке Задонке, маленькая спокойная речка все так же несла свои воды и терялась где-то в полях за лесом, и под этим кустом Кролик часто сидел в детстве и мечтал. А сейчас там сидели целых три Крольчонка и, прижав уши, осторожно выглядывали на большой и непонятный мир. Кролик знал, что не так далеко, там, где кончается заповедник, шла охота, но здесь Крольчата были в безопасности, и Кролик не стал их пугать сложностью мира, ведь каждый знает, что Крольчат надо любить и понимать, иначе Кролики переведутся…
К вечеру стало облачно, скоро пошел мелкий дождик, и Кролик побежал домой. Пробегая мимо дуба, он увидел дятла, который сидел на соседнем пне, и вдохновенно впаривал дереву правду жизни. Благодарный дуб шевелил ветвями и листьями, и на особо глубокие мысли ронял желуди, но Дятел, к сожалению, этого не замечал, ведь все знают, как долго могут стучать об одном и том же Дятлы, если их не остановит Кролик…
Уже подходя к дому, Кролик внезапно увидел нечто новое и чудесное – около березы, под кустом, спасаясь от дождя, сидела Она. Да-да, именно Она, Кролик это понял сразу, как только увидел ее красивые уши, тонкие лапки и удивленно распахнутые глаза с длинными ресницами. Кролик был самым красивым в лесу, у него были самые длинные уши и самый пушистый, красивый мех, и один раз взглянув на него, Она уже не смогла отвести взгляд. Бережно взяв ее на лапки, Кролик отнес Ее к себе в дом, и с тех пор они жили вместе…

Кролик закончил свой рассказ и замолчал. Мы, впервые услышав такую красивую историю, притихли и восторженно смотрели на него, для нас это было знакомство с чем-то новым и непонятным.
- Вы больше слушайте этого сказочника, - внезапно раздался за спиной голос Крольчихи, - все было совсем не так. Шла я себе мимо домой со свидания с Зайцем-красавцем, ни о каких Кроликах и думать не думала, но тут начался дождь, и я села под куст, чтобы не замочить свой красивый мех. И тут прямо ко мне под ноги забился этот самый Кролик, за ним гнался рассвирепевший Кабан, которого этот шутник обманул с какой-то свинофермой, и тот с победными криками любви ворвался прямо в курятник. Его грязный, всклоченный мех, жалкий и мокрый вид рассмешили меня, и я сказала Кабану, что какой-то мерзкий Кролик только что промчался мимо. А сама с трудом дотащила его на себе до дома и долго вынимала из него иголки, которые понавтыкал ему Ежик за то, что когда он отвернулся, Кролик дорисовал оранжевый ручей и ярко зеленое второе солнце. И лечила шишку, которую ему набил Дятел за то, что тот незаметно растащил его тетрадку на самолетики для Бельчат, пока тот читал проповедь Белке. И весь вечер отпаивала его чаем с медом, ведь он был… - тут Крольчиха нежно посмотрел на Кролика, и, вздохнув, закончила, - ведь он был таким милым…
Крольчиха взяла под лапку Кролика, и они медленно пошли домой, а мы с раскрытыми ртами долго еще провожали их взглядом вслед.
- Вот теперь я узнаю своего дедушку, - неизвестно чему улыбнувшись, сказал Крольчонок, и как-то хитро обвел нас взглядом, - мне до сих пор иногда не хватает его непонятных светлых сказок, и я никогда не знаю, когда он говорит серьезно, а когда шутит, хотя для него это одно и то же.
- А я знаю о чем эта сказка, - сказал Бельчонок, - если ты будешь учить жить других, то не успеешь пожить сам.
- Да, - сказал Енотик, - а если ты подался в художники, ты должен нести зверям радость и смех, а не умножать печаль и серость.
- И еще я понял, - не удержался Бельчонок, - что если ты будешь жить Кабаном, так и будешь бегать по дыркам в заборе, да по курятникам.
Крольчонок молчал и ничего не говорил, и только как-то странно смотрел на нас и шевелил левым ухом – эта привычка тоже досталась ему от дедушки. Но скоро мы сменили тему, и уже весело и беззаботно кидали в речку гальку и бегали по берегу наперегонки. Скоро завечерело, и мы, усталые, но довольные проведенным днем, пошли домой. Енотик и Бельчонок жили ближе, и, попрощавшись с ними, дальше мы пошли вдвоем. Я почему-то никак не мог забыть эту сказку, и уже около своего дома спросил Крольчонка, о чем же она была. Он немного подумал, пошевелил ушами и сказал:
- Наверно о том, что не так важны в жизни богатый, красивый мех и длинные уши, насколько об этом кричат Сороки, как здоровое чувство юмора, голова на плечах и умение любить.
Я долго еще смотрел вслед Крольчонку, пока тот не скрылся за деревьями, и только потом понял, что эта была моя первая сказка о любви…

01, 02 августа 1999, Москва.


- Знаешь, Кролик, - Ежик радостно смотрел ему прямо в глаза, - а я понял, что такое счастье!
- Правда? – сразу залюбопытничал Кролик, - и что же это такое?
- Счастье, - гордо сказал Ежик, - это всегда быть самим собой!
- Да?! – искренне удивился Кролик, - а разве у тебя есть варианты?

Домашняя сказка.

Однажды, в один из последних дней лета, Кролик проснулся со странным чувством того, что это будет необычный день. Тогда Кролик был еще молодым, и не понимал, что каждый день – необычный, и поэтому отнесся к этому очень ответственно и за завтраком задумчиво шевелил ушами и вслушивался в каждый шорох за дверью. Наконец в нее постучали, и взволнованный Кролик пошел открывать. На пороге стоял грустный и поникший Ежик, переминаясь с лапки на лапку, он смотрел куда-то поверх Кролика невидящим взглядом, и был, очевидно, несчастен.
- Привет, - не зная, что и сказать, поздоровался Кролик.
- Привет, - выдохнул Ежик, своим отрешенным взглядом он уже смотрел сквозь Кролика.
На все вопросы Ежик отвечал уклончиво и вяло, и, исчерпав все светские темы, Кролик решил подождать, пока Ежик заговорит сам. Ежик разродился через пару минут:
- Кролик, - он опять смотрел куда-то поверх, - а тебе не кажется, что мы живем зря?
Кролик напрягся. Он был готов ко всему, но от таких вопросов он обычно убегал, а бегают Кролики очень быстро. Но в это летнее утро бежать было некуда, и он понял, что попал. Кролик не знал, что и сказать, поэтому мудро решил просто шевельнуть ушами.
- Понимаешь, - судя по всему, Ежик долго вынашивал эти мысли, - у меня такое чувство, что я живу как-то не так. То есть я живу как все Ежики, но у меня такое чувство, что все Ежики думают то же самое, но при встрече уклоняются и избегают.
- И давно? – спросил Кролик.
- Что давно?
Кролик имел в виду, как давно у Ежика появилось это чувство, но теперь он решил спросить по-другому:
- И давно ты живешь не так?
Ежик открыл рот, но слов так же быстро не нашел. Видимо в поисках той роковой минуты, когда он оступился и пошел не тем путем, Ежик запутался в прожитых днях и заблудился в своей памяти. Спустя минуту Ежик поднял свои грустные глаза, и тогда Кролику стало немного стыдно за то, что он спросил не то, что хотел, ведь Ежику нужно просто помочь, вместо того, чтобы умничать.
- Говорят в соседнем лесу жизнь лучше, - вдруг сказал Ежик. И еще немного помолчав, посмотрел Кролику прямо в глаза и, опустив свои, спросил, - не хочешь сходить со мной? Вдруг это правда?
У Кролика была масса неотложных дел, в крайнем случае, эту массу можно было нарисовать, но он понимал, что Ежику сейчас нужны не слова, в которых он, Кролик, мастер, а что-то другое, и совсем чуть-чуть подумав, он произнес так любимое Крольчихой «Легко!». И через пять минут веселое путешествие в незнакомый соседний лес началось…
Около речки Задонки, у маленькой рощицы они столкнулись с Кабаном, после сытного завтрака тот беспомощно лежал около дуба, и, блестя глазками, приветливо смотрел на окружающий мир.
- Куда идем? – бодро хрюкнул Кабан. Как и все кабаны, он не имел дурной привычки здороваться.
- В соседний лес, - сказал Ежик, - искать интересную жизнь.
- Да… - согласился Кабан, - здесь как-то уже неинтересно стало. Да и желудей все меньше. Вот жил бы я где-нибудь в палеозое, был бы главным кабаном, и желудей…
- Нет, - кашлянул Кролик, - здесь в палеозое море было.
- Море? – удивился Кабан, - а что это такое, море?
- Ну, - замялся Кролик, - это типа большой лужи, а в ней там амебы всякие… рыбки… а вот желудей ни хрена.
- Да, - сказал Кабан, - идиотское было время. А вот жил бы я в мезозое, точно был бы королем.
- Нет, - снова кашлянул Кролик, - в мезозое здесь ледник был. Гуляли большие слоны и саблезубые тигры.
- А это кто такие?
- Ну, это тигры, а вместо зубов у них сабли были. И питались они, между прочим, - Кролик покосился на безмятежно отвисавшего Кабана, - одной кабанятиной.
- Что?! – Кабан аж подскочил, - как кабанятиной? И что за время идиотское было. А где сейчас эти тигры с саблями? – Кролик никогда не видел друга таким взволнованным.
- Да не беспокойся ты, - сказал Кролик, - они вымерли давно.
- Точно???
- Ну да. Всех кабанов подъели, и сами сдохли с голода.
- Всех?! – Кабан сделал круглые глаза, - а точно вымерли?
- Ну а ты, - Кролик решил призвать к здравомыслию Кабана, - сколько можешь без желудей обойтись?
- Ну, - Кабан почесал рыло, - часа три смогу, но это предел.
- Ну вот, а мезозой когда был? Так что вымерли. Все.
После этой фразы Кабан снова привалился к дубу. Он глядел на Кролика так, будто тот только что спас ему жизнь.
- Нет, Кролик, - блаженно расслабившись, сказал Кабан, - пусть наше время и такое идиотское, но лучше жить в нем. И если вы не против, то я могу составить вам компанию, а то я никогда не был в соседнем лесу.
Ежик и Кроликом с радостью согласились, и дальше они уже пошли втроем. Перейдя речку, друзья немного прошли вперед и в нерешительности остановились. Выяснилось, что ни Ежик, ни Кабан дороги в соседний лес не знают, но зато ее знал Кролик, который немного поразмыслив, шевельнул левым ухом и бодро двинулся вперед. Дорога шла вдоль речки, и спустя пару часов вывела их к большому полю. Задонка начала петлять, и путешественники несколько раз переходили ее вброд, благо речка была мелкой и узкой. Скоро они вышли к подлеску из осин и березок, и пошли вдоль него.
- Я хочу есть, - внезапно заныл Кабан и заозирался вокруг, - в этой пустыне я не выживу.
- Пустыне? – переспросил Кролик, и удивленно посмотрел на красивые молодые деревца, растущие вдоль дороги и сочную, зеленую траву.
- Хоть бы один дуб, - тянул свою песню Кабан.
- Послушай, Кабан, - Кролик как обычно начал издалека, - а ты знаешь, сколько деревьев в нашем лесу?
- Много, - философски изрек Кабан, подумав всего пару минут.
- Да, - согласился Кролик, - и все разные.
- Почему? – удивился кабан.
- Послушай, Кабан, - Кролик решил поближе к теме, - а почему ты в лесу видишь только дубы?
Услышав любимое слово, Кабан встрепенулся и приподнял шерстку. Кролик устало вздохнул и продолжил:
- Ведь у нас такие замечательные места, красавица речка, стройные березки, пушистые ели, в полях так много васильков и ромашек.
- Ромашки? – переспросил Кабан, - ну это когда совсем припрет.
- Но ведь наш лес создан не только для еды, - Кролик взывал к кабаньему чувству прекрасного и вечного.
- Зато мне все дорогу уступают, - Кабан был лишен сантиментов.
Кролик удивленно понял, что ему нечем ответить на столь веский аргумент и затих. Но скоро вдали показался соседний лес, и друзья смело устремились вперед, к новому и неизвестному.
- Ты посмотри, какая здесь красота! – запрыгал от радости Ежик.
- А какие дубы! – Кабан наконец-то нашел свое счастье.
Да, это было правдой – лес был великолепен. Кролик долго смотрел на высокую, красивую ель, на ее мохнатые лапы и длинные иголки, и понимал, что это самая прекрасная елка в лесу. Цветы здесь были явно красивее, а трава определенно зеленей и выше. Ежик бегал под деревьями, заглядывал под кусты и валялся в траве и был на седьмом небе от счастья.
- Ты знаешь, Ежик, - тихо сказал Кролик, шевельнув левым ухом, - тетушка Сова мне однажды сказала, что если жизнь не заладилась, надо менять лес.
- Как она права, как она права! - счастливый Ежик бегал по поляне и не мог нарадоваться и напрыгаться.
Спустя полчаса веселья и радости Кролик вдруг заметил, что Кабан куда-то пропал, и они с Ежиком пошли его искать. Кабан был найден около большого дуба в состоянии полного упадка сил от переедания. Друзья с дороги устали, и решив тоже передохнуть, сели рядышком.
- Как здесь хорошо и чудесно, не то, что в нашем лесу, - сказал довольный Ежик.
- Да, - задумчиво согласился Кролик, - но от того, насколько ты привык к лесу, сам он не меняется.
- Нет, Кролик, - возразил Ежик, - здесь ты немного ошибаешься.
- Я не могу ошибаться, - сказал Кролик, - потому что я всегда прав.
- Так не бывает, - сразу не согласился Ежик, - чтобы быть всегда правым.
- Но ведь если я говорю то, что думаю, и не вру сам себе, - спросил Кролик, - в этом же нет лжи?
- Вроде нет, - как-то неуверенно ответил Ежик.
- Ну вот, - Кролик пожал плечами, - значит я прав.
- А если то, что ты говоришь – неправильно, что тогда? – не унимался Ежик.
- Если я это пойму, то я изменюсь, и буду говорить уже правильно, - вывернулся Кролик, - и снова буду прав, ведь правым можно быть только сейчас и перед самим собой.
Ежик озадачился пониманием этих слов и надолго замолчал. Потом всеобщее молчание, как часто это бывает, перешло в здоровый, крепкий сон, и уставшие от долгой дороги путники проспали до самого вечера.
- Жалко, что пора возвращаться в наш лес, - сказал Ежик, сладко потягиваясь, - мне здесь так понравилось.
- А какие здесь желуди, - засопел Кабан, - сколько живу, в первый раз такие большие вижу. А как их здесь много…
И только Кролик молчал, и изредка шевелил левым ухом.
- Кролик, - вдруг забеспокоился Ежик, - а ты дорогу назад помнишь?
- А зачем нам назад? – Кролик посмотрел на своих друзей и выдал им свою маленькую тайну, - ведь это и есть наш лес, просто мы зашли с другой стороны. Если мы пойдем прямо на закат, то уже через полчаса будем на нашей поляне.
В наступившей тишине Кролик услышал любимого Моцарта и пение птиц, шум ветра и шелест травы, и в который раз понял что-то важное для себя. Что-то важное поняли и его друзья, потому что весь оставшийся путь они шли молча и в задумчивости. Впрочем, уже через полчаса, как и обещал Кролик, они были дома и стояли около старого дуба, после которого их дороги расходились.
- А мне понравилась наша прогулка, - хрюкнул Кабан, - я теперь за желудями буду туда бегать, - и простившись с Кроликом и Ежиком, Кабан убежал ужинать.
Ежик, молчавший всю дорогу, был задумчив и серьезен. Наконец, подняв свои глаза, в которых уже не было печали и грусти, он спросил:
- Так значит, тетушка Сова ошибалась?
- Тетушка Сова всегда права, - вздохнул Кролик, чуть-чуть шевельнув левым ухом, - только она говорила не совсем так: «Если жизнь не заладилась, то надо менять лес, а когда поймешь, что это ничего не изменит, – меняй себя».
- А ты знаешь, - сказал Ежик, - вот в этом она действительно права, и этот день я навсегда запомню. Спасибо тебе, Кролик, ты мне очень помог. Сегодня все-таки необычный день, и я очень многое понял, я понял, что наш лес самый красивый и лучший, просто мы слишком привыкли к этому.
Ежик уже собрался прощаться, но, видимо, он хотел спросить что-то еще, и немного помявшись, он повернулся к Кролику:
- А ты все-таки знаешь дорогу в соседний лес?
- А я не знаю, - честно ответил Кролик, - есть ли он вообще, этот самый соседний лес?
Кролик долго смотрел вслед Ежику, и думал о том, что он сказал Ежику не все, что знал. Ведь тетушка Сова говорила немножко иначе: «Если жизнь не заладилась, то надо менять лес, а когда поймешь, что это ничего не изменит, – меняй себя. А когда надоест заниматься этой ерундой – открой глаза и уши, живи сегодняшним днем и никогда не ври самому себе!».
Но сказать об этом Ежику он решил уже в следующей сказке…

21,22 Августа 1999, Москва.


Сказка о Счастье.

- Кролик, - зашептал Ежик, - а что такое счастье?
- Счастье? – переспросил Кролик, - счастье – это когда не болит голова.
- Правда? – недоверчиво покосился Ежик.
- Правда, - грустно ответил Кролик, - но до этой правды надо дорасти…

Сейчас, когда наша компания давно распалась и нас раскидало по лесу, я иногда вспоминаю те годы, когда мы беззаботно жили и радовались каждому дню, когда нас занимали вечные вопросы, и мы еще не знали, что есть ответы длиною в жизнь…

Это было осенью, когда неожиданно в лес пришла хорошая погода, и мы – я, Крольчонок и Енотик, собрались на маленькой полянке, а скоро к нам подошел и Кабанчик. За прошедшее лето он заметно возмужал, его шерстка затопорщилась, а в голосе появились командирские нотки. В общем, сказалось здоровое влияние папы, и взвешенно говоря, он стал половиной нашей компании. Мы очень обрадовались встрече и целых два часа весело болтали и смеялись, пока Крольчонок вдруг не спросил:
- А где Ежонок?
И правда – я только сейчас заметил, что его с нами нет, и мы пошли его искать. Ежонок сидел на берегу Задонки и обреченно смотрел вдаль:
- Я устал, - прошептал он, - мне очень грустно и одиноко, и я не знаю, что делать.
- Потерпи, - сказал Енотик, - все проходит и меняется, надо лишь немножко потерпеть, и тогда…
- И тогда ты устанешь всерьез, - подытожил Крольчонок, - от пустой болтовни и бесцветия.
В наступившей тишине несчастье Ежонка стало очевидным, и первым не выдержал Енотик:
- Если тебе нужен диагноз, - сказал он, - ты говори, мы поможем.
- Но мне не нужен диагноз, - испугался Ежонок, - мне нужно счастье.
- А что это такое – счастье? – спросил я, и все почему-то притихли.
- А мне папа говорил, - хрюкнул Кабанчик, - что залог семейного счастья в здоровом питании, и чем питание здоровее, тем счастье крепче.
- А мой папа считает, - сказал Енотик, - что счастье надо заслужить. И чем раньше начать, тем больше дадут.
Я редко говорил с отцом о счастье, да и не понимал в нем ничего, а Крольчонок задумчиво смотрел вдаль и тоже молчал. Но смотрел он вовсе не вдаль, а на Хорьчонка, который подходил к нам, как всегда резкий и грамотный.
- О счастье трепитесь? – ухмыльнулся он, - а сами сыты, не пуганы. А в соседнем лесу жрать нечего, да капканы кругом. Вас бы туда, а то все ромашки-лютики, порывы души…
- Там, наверное, очень плохо? - тихо спросил Крольчонок.
- Еще бы, - заблестел глазками Хорьчонок, - там бы вы по-другому пели, там все лямку тянут, там бы вас враз поломали.
- Тогда зачем ты нас туда зовешь? – спокойно спросил Крольчонок.
Хорек немного опешил, и как-то неуверенно огрызнулся:
- Да я как бы и не зову.
- Тогда зачем ты это принес сюда? – Крольчонок это сказал так легко, что мы все растерялись.
- Да чтоб вы поняли, - зашелся Хорек, - что такое сермяжная правда и настоящее счастье.
- А разве счастье можно понять? – улыбнулся Крольчонок, - разве можно понять то, что на кончиках твоих лапок?
Хорек только плюнул, и, обронив что-то про детвору, уверенно скрылся в кустах. Только сейчас мы вдруг поняли, что уже поздний вечер и нам пора домой.
- И все-таки, - сказал на прощанье Енотик, - если хочешь быть счастливым – будь им!
Но на всю жизнь я запомнил не эти слова, а то, что их говорят, уходя.
- Не грусти, Ежик, - бодро хрюкнул Кабанчик, - все у тебя будет хорошо.
- Спасибо! – сказал ему вслед Ежонок, а мне показалось, что его волнует вовсе не будущее. Мы остались втроем, и немного помявшись, Ежонок тихо спросил Крольчонка:
- Кроль, а твой дедушка знает, что такое счастье?
Крольчонок повел левым ухом и, улыбнувшись чему-то своему, ответил очень просто:
- Конечно, знает. Счастье – это гордиться тем, что ты можешь любить.
- А ведь правда, - зашептал Ежонок, - а я об этом как-то не думал.
- А ты и не думай, - сказал ему на прощание Крольчонок, - ты гордись. И тогда ты не будешь жалеть ни о чем.
Мы с Крольчонком пошли дальше, и, уже подойдя к своему дому, я не удержался и спросил:
- Крольчик, а ты сам счастлив?
- Я всегда счастлив, - ответил Крольчонок, и чуть шевельнув левым ухом, неожиданно добавил, - даже когда не знаю об этом…

Теперь, вспоминая те годы и ту осень, я все отчетливее понимаю, какое влияние оказал на меня Крольчонок, и мне очень жаль, что волею судьбы я оказался совсем в другом лесу и в нашей компании нет того, кто может одним словом расставить все по местам, но при этом не перейти ту грань, за которой начинается твое одиночество…

28 октября 1999, Москва.

Новогодняя Сказка.

- Кролик, - спросил Ежик, - а ты знаешь, что такое любовь?
- Нет, - пожал плечами Кролик, - но зато я люблю.
- А что это такое - любить?
- А не скажу, - засекретничал Кролик.
- Почему? - удивился Ежик.
- Я не люблю слова...

Падал новогодний снег. Последнюю неделю в лесу была оттепель, и многие боялись, что придется встречать праздник без снега, но сегодня с утра немного подморозило, и с неба посыпали долгожданные снежинки. Снег бесшумно падал на землю, и скоро в лесу завалило все дорожки и тропинки; на свежевыпавшем снегу было много следов, ведь сегодня звери торопились по делам, и у каждого были заботы и дела. Но торопились не все…
В жизни каждого есть трудные дни, и сегодня была очередь Кабана – объевшись желудей, он лежал под кустом и жил по привычке. Он то и попался на глаза Кролику, когда тот возвращался от тетушки Совы.
- Кролик, - грустно хрюкнул Кабан, - ты знаешь, что-то я притомился.
- Нет, - повел ушами Кролик, - просто ты объелся.
- В каком смысле? – удивился Кабан.
- Во всех, - вздохнул Кролик.
- И что делать? – впервые за день подумал Кабан.
- Искать виноватых, - засмеялся Кролик, - а может влюбиться… или поголодать…
- Лучше влюбиться, - заволновался Кабан и побежал ужинать.
Неожиданно из-за кустов выскочила Белочка, она несла домой большую шишку и, не видя дороги, налетела прямо на Кролика, который провожал взглядом Кабана и задумчиво шевелил левым ухом.
- Привет, - тихо сказала она, и сразу опустила свои глаза, чтобы Кролик не прошел мимо ее длинных ресниц.
- Привет, - обрадовался Кролик, подумав, что все это не случайно.
- А что с Кабаном? – спросила Белочка.
- Возрастное, - пожал плечами Кролик.
- А это пройдет?
- К сожалению, - сказал Кролик и посмотрел ей прямо в глаза.
Они давно не виделись, и Кролик заметил, что Белочка стала еще красивей и пушистей, а что заметила Белочка, она не сказала.
- Проводи меня, - попросила Белочка и быстро вручила Кролику шишку.
Всю дорогу Белочка что-то говорила, но Кролик был мудрым и знал, что главное не слова, а их количество и потому не особо вслушивался, а просто вспоминал, как несколько лет назад…
- А ты придешь на главную елку? – неожиданно спросила Белочка.
К своему удивлению Кролик сразу согласился, и это его насторожило…
К полуночи все собрались у самой пушистой ели и Кролик удивился, как много в лесу разных зверей. Скоро подошла и Белочка с бельчатами, и те радостно обступили Кролика:
- А наша мама читает нам сказки о вас, - затараторили они, - и это самые любимые ее сказки.
Кролик посмотрел на Белочку, но она вовремя отвернулась, показав Кролику красивые кисточки на ушах. Наконец настала полночь, и все радостно подняли бокалы за новый год и начали праздник…
Бельчата забрались на елку, и по ней забегали самые лучшие игрушки – живые и пушистые, веселые и забавные. По центру стола сидел Кабан и грамотно нападал на закуску, уверенно продвигаясь к самой большой тарелке.
Около сугроба собрались Дятел, Барсук и Хорек – джентльмены выясняли самое важное в новогоднюю ночь: кто сильнее всех в лесу, и не найдя консенсус, позвали Кролика.
- Самый сильный? – задумался Кролик, - это тот, кого сильнее всего не хватает.
- А кто это? – спросили вечные спорщики.
Кролик зачем-то посмотрел туда, где сидела Белочка, и честно ответил:
- Тот, кого любишь.
Это был ответ не по правилам, ведь джентльмены говорят только о делах, и от Кролика отмахнулись.
- А я хочу выпить за здоровье, - не в силах встать, Кабан пил сидя.
Выпив, Кабан пошел во фланговый прорыв, быстро очищая левый край стола. А вокруг елки кружилась детвора, где-то среди них бегали и Крольчата, и, помахав им лапкой, Кролик заприметил Енотика, грустно сидевшего в сторонке.
- А ты чего не со всеми, не бегаешь, не веселишься? – удивился Кролик.
- А я не могу, - вздохнул Енотик, - мне не дано.
- Если не дано, - улыбнулся Кролик, и протянул ему свою лапку - бери сам.
Под большой красивой елкой сидел Ежик, и, глядя из-под нее на падающий с неба снег, мечтал о чем-то своем.
- О чем мечтаешь? – спросил его Кролик.
- Я больше не хочу быть Ежиком, мне надоели мои иголки, знаешь, как с ними трудно?
- Трудно? – вздохнул Кролик, - трудно – это когда не в кого влюбиться, а иголки здесь не при чем.
- А знаешь, сколько я ждал? – насупился Ежик, - все казалось вот-вот…
Кролик осмотрелся. На землю падали крупные снежинки, и поймав одну из них, Кролик загадал желание. Потом он посмотрел на Ежика и улыбнулся. Все иголки Ежика были обсыпаны снегом, и, глядя на него, Кролику захотелось украсить эту маленькую новогоднюю елку.
- Да, прошлое у тебя колючее, - согласился Кролик, - но при чем здесь будущее?
Кролик подумал, что все звери будут много говорить и желать всего самого хорошего, но он, Кролик, понимал, что надеяться на новый год так же глупо, как верить, что счастье лежит под соседней елкой. Счастье всегда каждый таскает в себе, кто-то прячет его под красивым мехом, кто-то под иголками, а кто-то уже держит его в лапках. И он вернулся к столу, тем более что его там ждали.
- Ты чего молчишь? – спросила Белочка.
- А я не молчу, - сказал Кролик, - просто ты меня не слышишь.
- Нет, слышу, - она ответила глазами и легким движением хвоста, и Кролик понял, почему с ней иногда так забавно - ведь Белки слышат не ушами.
- А мы за здоровье пили? – раздался из-под стола чей-то утомленный голос.
- Пили, - улыбнулся Кролик, - и хорошо пили.
- А за любовь? – тихо спросила Белочка и случайно коснулась Кролика своим пушистым хвостом.
Кролик понял, что пропал, но, странное дело, это было совсем не страшно.
- Скажи что-нибудь, - попросила Кролика Белочка.
Кролик встал и поднял свой бокал. Все замолчали, и даже бельчата слезли с елки и подбежали к маме.
- Давным-давно, - начал Кролик, покосившись на заснувшего Кабана, – все звери в лесу были одинаковы, и жить было проще. Но потом в лес пришла зима, и каждый достал себе мех, и тогда все стали разными. С тех пор прошло много лет, но и сейчас красивый мех иногда значит больше, чем все остальное, и лишь одно еще делает нас одинаковыми – давайте за это и выпьем!
- А что это? – удивленно спросил Барсук.
- Мы пьем за здоровье? – проснулся Кабан.
- За любовь? – тихо спросила Белочка.
- Да! - сказал Кролик, - за то, что у каждого из нас есть уши!
- И что? – не понял Дятел, - мы слышим друг друга?
- Да! – сказал Кролик, - мы слышим себя!
- А при чем здесь любовь? – зашептала Белочка.
- А она с этого начинается, - улыбнулся Кролик и, решив передохнуть, уселся под развесистой лапой главной елки.
- Ищем причины поступков и копаемся в прошлом? – раздался сзади голос Хорька, - хотим найти ответы и связать воедино?
- Да нет, - удивился Кролик, - просто встречаем рассвет.
- Я тебе сейчас все объясню, - Хорек был очень уверен, - в тебе живет несколько кроликов и куча детских страхов.
Потом Хорек на пальцах объяснил, как несколько кроликов уживаются в одном, но, к счастью, пальцы скоро кончились, и Хорек, довольный своей ученостью, пошел дальше.
- А что от тебя хотел Хорек? – спросил Крольчонок.
- Да у него зачет по психологии, - зашевелил ушами Кролик, - вот он и репетирует.
- А когда зачет? – Крольчонок тоже задвигал ушками.
- Да никогда, - засмеялся Кролик, - он еще не знает, что сдавать его некому.
- А зачем готовится? – не понял Крольчонок.
- Он боится тишины, - сказал в ответ Кролик, и, взяв за лапку Крольчонка, пошел искать Белочку.
Белочка задумчиво сидела на краю стола и неожиданно спросила:
- Кролик, а если бы у меня не было пушистого хвоста, как бы ты ко мне относился?
Но Кролик избегал вариантов бытия:
- А если бы я не был Кроликом, ты бы ждала мой ответ?
Белочка замолчала до самого утра, и когда уже все стали расходиться, снова случайно коснулась Кролика пушистым хвостом.
- Не пропадай, - закричали на прощанье бельчата, - нам не хватает твоих сказок.
- И тебя, - подумала Белочка, но она была воспитанной белочкой, и зачем-то оставила это при себе.
Кролик долго смотрел им вслед, глядя как снег заметает следы и маленькую новогоднюю сказку. А еще он понял, что скоро придет в гости к Белочке…

21-29 декабря 1999, Москва.


Оранжевый Герой.

Оранжевый Герой крался по жизни с гордо поднятой головой, в меру сил уклоняясь от скуки. Как и все Герои, Оранжевый был безнадежным трусом и мучительно боялся перемен, предпочитая плыть по течению, делая вид, что гребет. Он был образован и мог с легкостью умножить число дней в году на количество совершенных в них ошибок, и, округлив результат, впасть в депрессию. Он был бесконечно добр внутри себя, но творить добро не торопился, оставаясь всегда где-то в стороне. Иногда Он начинал суетиться и делать глупости, впоследствии не раз жалея об этом, как и о том, что некоторые решения были просто провальными. Но все-таки Он был Оранжевым...
При взгляде на серое небо Он всегда ухитрялся заметить полоску света, даже если ее там не было и в помине. Он любил свою землю, хотя вряд ли был способен на подвиг ради нее, но при встрече с красотой Он ее понимал. Герой маниакально любил гулять в Нескучном саду и смотреть, как Москва река теряется за изгибом Воробьиных гор, а на вершине гордо стоит Московский Университет. Он любил друзей и Ему всегда было приятно видеть, что Ему рады. С годами Он стал ценить и Любовь, то самое чувство, которое не приходит к тебе, но к которому приходишь ты...
Ты еще не узнал в этом Герое себя?

Оранжевый Герой. Глава самая первая.

Она заживо сгорала в огне, но одним движением руки Он гасил пожар. Она летела на дно страшной пропасти, но одним прыжком Он спасал Ее. Она умирала от жажды в безлюдной пустыне, но Он подносил стакан воды к Ее губам. На Нее нападали в темном переулке, но Он всегда был рядом и вооружен. Она умирала от страшной болезни на руках другого, но именно Он, рискуя жизнью, приносил лекарство. Она сотни лет спала в хрустальной пещере, но Он знал что и как надо делать. Иногда Он мечтал об этом, думая, что это и есть героизм и любовь.
Однажды жарким летним днем далеко за городом Он сидел на берегу реки. С неба падали снежинки, шли затяжные осенние дожди. И посмотрев на весенний лес и цветущую сирень, Он вдруг понял, что настоящая любовь – это не звать такие беды в Ее жизнь…

28 января 1999, Москва.

Оранжевый Герой. Глава вторая, весенняя.

- А ты любишь звезды? – Они, взявшись за руки, стояли на балконе.
- Ну да, - ответил Он. Он был старше Ее на один год, и про звезды Ему было уже не очень интересно.
- А любишь весну? – Она мечтательно смотрела вдаль.
- А кто ее не любит? - удивился Он и тоже посмотрел вдаль. Он был старше Ее на два года, и потому ничего, кроме домов и трубы ТЭЦ уже не видел.
- А ты любишь сирень? – Она повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза.
- Да вроде люблю, - пожал Он плечами и подумал о завтрашней работе. Он был старше Ее на пять лет, и Ему надо было зарабатывать на жизнь.
- А знаешь, - Она снова посмотрела вдаль, - я мечтаю, чтобы рядом со мной был человек, который меня понимает и любит, мне не хватает тепла в жизни и некому отдать свою нежность.
- Да нет проблем, - сказал Он, незаметно зевнув, - приезжай завтра в гости, или давай в субботу съездим в дом отдыха. Он был старше Ее на десять лет и на многие вещи смотрел гораздо проще.
- А еще я мечтаю, - Она взяла Его за руку, - чтобы я не потерялась в этой жизни, чтобы я была нужна людям и своей работе. Я хочу, чтобы у меня была любимая семья, куда я буду приходить вечером, и меня будут ждать и встречать. Я хочу посмотреть на мир, съездить в другие страны, и хочу, чтобы мы поехали вдвоем.
- Может тебе помочь деньгами? – Он был старше Ее на двадцать лет и мог иногда позволить себе такие жесты…

Она подарила Ему на память свою фотографию, где Она стояла у куста сирени и улыбалась весеннему дню. Он положил эту фотографию на полку в книжный шкаф и иногда смотрел на нее, правда, с каждым годом все реже и реже. И однажды зимой, когда было одиноко и грустно, Он снова взял фотографию в руки, и посмотрел на близкого когда-то человека. На мгновение Ему показалось, что на него, улыбаясь, смотрит сама весна, и Он вдруг понял, что другой весны и не бывает, потому что весна живет в каждом из нас и надо только ее увидеть. И еще Он подумал о том, что Она всегда была старше Его, потому что Она – женщина…

07 февраля 1999, Москва.

Оранжевый Герой. Глава третья, предпраздничная.

Однажды в начале весны Оранжевый Герой решил прогуляться и подышать свежим воздухом. Он шел по городам и странам, шагал по бульварам и проспектам, пока, наконец, не пришел в свой любимый Нескучный сад и не спустился на любимую набережную. Сев на свободную скамейку и открыв бутылку пива, он заметил стайку мужчин, что крепила транспаранты к предстоящему международному женскому празднику. На другой стороне реки, на фасаде одного из домов, гордо висел лозунг «Ты пойми, жизнь прекрасна», а на соседнем доме – «Запомни, все у тебя будет хорошо». Прямо на мосту свисало «Будь всегда красивой», а проходивший мимо катер бодро тащил «Думай только о хорошем». Навстречу ему не спеша шел сухогруз с гордой надписью «Забудь все плохое». Группа товарищей, уже немного подогретая, весело несла огромный щит с надписью «Что бы мы без Вас делали», довольно громко обсуждая победу «Ювентуса» над «Миланом».
Оранжевый Герой вспомнил те времена, когда он был еще зеленым Героем и многого не понимал. Только потом, с годами, Он понял, что если хочешь помочь мужчине, то можно дать совет, а если хочешь помочь женщине, с ней надо жить…

20 февраля 1999, Москва.

Оранжевый Герой. Глава четвертая, снежная.

За окном шел снег. В субботу, встав рано утром, Оранжевый Герой умылся и привычно метнулся к телевизору, но тот не работал. Оранжевый Герой растерялся и понял, как Он одинок. Он походил по комнате и подошел к окну. За окном шел снег…
Иногда за окном проходили люди и, глядя на них, Герой думал, что из-за того, что Он плохо их знает, Ему кажется, что в Его жизни мало талантливых и хороших людей. В те времена, когда у людей не было телевизора, они больше ценили чье-то умение и мастерство, каждая встреча с таким человеком всегда была праздником, и Он представил себе, что средневековый Оранжевый радовался бы как ребенок, увидев человека, умеющего ходить на руках или играть на лютне. Сегодня по телевизору показывают только мастеров и, глядя на них раньше, Он иногда чувствовал себя никчемным и бесполезным существом, жизнь которого никому не нужна. Но все это в прошлом, Оранжевый уже так не считал, точнее он уже никак не считал, а просто жил, и сегодня смотрел в окно и на падающий снег. И Он вдруг подумал, что все мастера и звезды с телеэкрана не из Его жизни, что Он никогда их не встретит на своем пути и ничему, что самое главное, от них не научится. И ему захотелось живого общения с вечностью и историей и много чего другого…
К вечеру антенну починили и Оранжевый, усевшись на диван, смотрел любимый футбол и радовался жизни. А за окном шел снег…

20 февраля 1999, Москва.

Оранжевый Герой. Глава пятая, вопросительная.

Они стояли, взявшись за руки, на мосту. Под ними была река времени, над мостом – голубое небо, позади него была вся Его жизнь, а впереди что-то светлое и загадочное.
- А помнишь, я подарила тебе свои фотографии, - спросила Она, - какая из них тебе больше всего нравится?
Он слышал ее вопрос и не знал, что ответить. Ему было очень важно, что Она рядом с ним, Он это понял сразу, когда увидел Ее в первый раз. А фотографии? Он часто рассматривал их дома, и тогда в Его жизни становилось светлее и радостней, но говорить об этом было как-то не принято…
- И все-таки какая? – снова спросила Она, - та, где я одета в темно синее платье и держу в руках букет цветов? Или та, где я стою у фонтанов? А может быть та, где много сирени, которая мне очень нравится?
За последний год Он сильно изменился, и вдруг понял, что уже не сможет сказать иначе, по-другому, а скажет так, как есть, потому что все другое было бы ненастоящим:
- Я люблю тебя.
Она удивленно вскинула вверх свои брови:
- А мои фотографии?

25 февраля 1999, Москва.

Оранжевый Герой, глава шестая, театральная.

В фойе театра было многолюдно и шумно, но Они этого не замечали. Сегодня был Ее праздник, и у Нее было очень хорошее настроение, тем более что недавно началась весна, которую Она встретила не одна.
- А ты смотрел «Унесенные ураганом»?
- Нет, - пожал Он плечами и подумал о том, что все это не так важно, если рядом с Ним Она.
- А ты смотрел «Пролетая над гнездом попугая»?
Он поглядел Ей в глаза и подумал, как хорошо было познакомиться с такой красивой и хорошей девушкой, а то, что за свою жизнь Он посмотрел не так много фильмов, было