Название: Исповедь
Автор: Прокурорша
Бета: 3-4 части Neko_Lovecraft
Фэндом: Наруто
Пэйринг: Итачи/Саске
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance
Педупреждения: ООС, инцест, POV Итачи
Размещение: с разрешения
Дисклеймер: отрекаюсь
Статус: в процессе
Саммари: Итачи понимает, что питает к брату не просто братскую любовь. В поисках себя он уходит из дома.

Глава 1.
Сколько себя помню, нас всегда было двое. Я и мой младший брат.
В детстве ты часто просыпался среди ночи и прибегал ко мне. Тебе часто снились страшные сны, да, Саске? Помнишь, ты специально проливал на свой футон принесенный украдкой в комнату чай, что бы уснуть рядом со мной?
Мы часто спали с тобой вместе, и в это не было ничего зазорного, ведь мы были всего лишь детьми, чистыми и невинными. Ты всегда сжимал в руках краешек моей футболки, когда засыпал. Наверно ты боялся, что твой любимый брат уйдет, оставит тебя одного. Мы настолько привыкли быть рядом, что даже родители престали бороться с этим, и даже когда я поступил в академию, ты все еще продолжал делить со мной наш уже общий футон.
Ты оставался все тем же невинным ребенком, восхищающимся своим старшим братом, а я стал замечать что взрослею и не только внешне, но и внутренне. Тогда то и наступил тот момент, когда я заметил, что начал испытывать к тебе не только братскую любовь.
Мне было тогда лет 13. Я проснулся от духоты и жгучего желания попить. Попытки встать были тщетны – ты мило посапывал на моей правой руке. Тонкие брови слегка приподнимались, а пухленькие губки приоткрывались, хватая воздух – тебе снились сны. В тусклом свете луны ты казался фарфоровой куклой, в обрамлении иссиня-черных волос. Помню тот полустон который ты тогда издал, при моей попытке выбраться из этой ловушки.
Саске, тебе когда-нибудь казалось, что сердце ударяется о грудь, и становиться больно?
Тогда я лег поудобнее, и смотрел на то, как ты мило спишь. Я глубоко вздохнул, желая вобрать в себя побольше лунного света и уснуть. Сладкий, пьянящий запах муската вскружил мне голову. Почему я его раньше не замечал, Саске? Зачем ты источаешь этот аромат горьковатого миндаля? Даже сейчас я вспоминаю это чувство..
Незнаю почему, но мне ужасно захотелось ощутить этот вкус на своих губах. Я в полусне касался твоего обнаженного плеча, которое было совсем рядом.
Как ножом в сердце всплыла мысль «Нельзя. Он твой брат.» Я буквально сжался и сжал губы, пытаясь забыть этот горьковатый вкус твоей кожи, залитой лунным светом. В ту ночь я так и не смог заснуть.
Весь мир сжался для меня в мимолетные мгновенья, когда ты засыпал. Днем я стыдился тебя, замечал ли ты это, Саске? Я не знал, что происходит со мной. Ты словно медленный яд, что сладко разливался по венам, разрушая представления о семейных узах, братской любви. Я не думал, о том что будет дальше. Я лишь замирал, когда ты во сне вздыхал и прижимался ко мне. Иногда мое сердце билось так часто, что еще немного и оно разбудило бы тебя своим стуком.
Я вдыхал запах твоих волос. Я касался подушечками пальцев твоей шеи, ключицы. Я ненавидел себя за это, я повторял про себя: «Пожалуйста, не просыпайся. Пожалуйста, не знай ничего».
Чем больше я увлекался тобой ночью, тем безразличней мне становилось происходящее днем. Видя мои круги под глазами, от бессонных ночей, Микото пыталась отучить тебя, Саске, спать со мной. Мое сердце разрывалось от боли. И как же я был счастливо когда в эту же ночь ты едва касаясь циновки в коридоре пробрался ко мне и лег рядом. Я тогда всю ночь не спал. Я ласкал тебя в своих мечтах. Легко, едва касаясь кончиками губ целовал твою шею, волосы, губы.. Я ни за что не причинил бы тебе вред..
Всю ночь не спала и Микото. Она слышала твои шаги ночью, и не смогла сомкнуть глаз. Саске, помнишь это утро? Она выволокла тебя из этой комнаты рано утром, плача и ругаясь, обнимая тебя и смотря на тебя ищущим взглядом. Ты и правда не знал, отчего она запретила тебе спать со мной?
Она заперла меня в комнате и кричала. Она видела во мне чудовище. Она била меня по губам, которые нежно пробовали тебя на вкус. Она била меня по рукам – тем самым рукам, которые слегка припускали одеяло, лишь бы оголить твои хрупкие плечики. Она корила бога, винила себя. В ее глазах я был грешником, распутником, чудовищем, которое посмело тронуть ее Саске. Я смотрел в пол, и понимал, что она права. Я не знал, когда я ступил не на тот путь, когда во мне поселился этот демон, пожирающий меня изнутри.
Ты ведь не догадывался, мой глупый маленький брат, от чего я стал так резок и холоден с тобой? Я лишь защищал тебя, Саске. Твое обиженное «Нии-сан…» резало мне по сердцу так, что мне действительно хотелось умереть на месте.
Прости, Саске, я плохой брат.
Вряд ли я был желанным гостем даже в родительском доме. Микото боялась меня, но как тигрица хоронила от меня своего Саске. Лишь прикасаясь к холодным стенам ванной спиной, закрыв глаза я вспоминал твой нежный аромат муската и привкус горького миндаля. Я сжимал ладонью свою плоть и предавался фантазиям. Прости меня, Саске.
Ради минутной неги, я предавал все моральные устои, я ласкал своего младшего брата в своих мечтах. Твои руки слегка касались моего лица. Ты боялся запустить пальцы в мои уже длинные волосы. Ты едва касался пальчиками моего уха. Дышал так близко, что губы касались моей кожи. Мой младший брат в этих мечтах, был моим, МОИМ Саске.
Я врывался в кольцо ладоней, и опускался на пол. Я тщательно смывал все, но увы грех с души не смыть не так легко.
Дни тянулись паршивой лентой, черно белого фильма, из которого какой то чудак вырезал звук.
- Почему ты молчишь?! – Саске смотрит на меня с ненавистью. Еще пару усилий и кунай пустит струйку моей грязной крови.
- Не думал что ты окажешься таким ублюдком, Итачи! – я снова молчу. Прости, Саске, я плохой брат.
***
Исповедь. Глава вторая: «Обман дождем»
За спиной каменная стена, мне некуда от тебя сбежать, как я делал обычно. Я смотрю в твои черные, с красноватой дымкой глаза. Знаешь, Саске, а ведь где то в душе ты еще обижен на меня, так и не смог простить мне.
Даже прикрыв глаза, легкий запах миндаля ударяет мне в память, больно врезаясь в самые потаенные уголки, которые я тщетно прятал от себя…
… - Нии-сан! – Ты смотришь на меня своими темными глазами, полными непонимая и обиды, - Нии-сан, почему не сегодня?
- Я слишком занят, что бы тратить свое время на такого придурка как ты.- Небрежно бросаю я, и не смотря в твои глаза ухожу в сторону. Так было правильней, знай, что я плохой, отвратительный брат.
- Нии-сан.. – ты бежишь за мной, хватаешься своей ручкой за мою штанину.
Я быстро хватаю тебя за руку, сжимаю запястье и глядя в твои глаза, ни шевеля ни единым мускулом повторяю по слогам: «Слабак, уберись с моих глаз». Небрежно бросаю твою руку и ухожу подальше от людей.
А знаешь, Саске, я думал, что сердце взорвется внутри, а горе поглотило меня с головой. Но разве не этого хотела мать? Она хотела что бы я исчез из их жизни; порочный, ужасный, отвратительный сын, который недостоин быть братом ее Саске.
Чееерт! Растрепать пальцами волосы. Выкинуть тебя из головы. Выкинуть из головы всех! Я не мог найти себе места, но я точно знал, где его больше нет для меня – это рядом с тобой, мой глупый маленький брат.
Больше я не приходил в дом клана Учиха.
Я незнаю что творилось с тобой, но Микото тогда вздохнула спокойно. Я уединился в дали от Конохи, продолжая думать о тебе. Я ни о чем не сожалел. Сердце резали полные слез и обиды твои глаза, Саске, как я ушел, так и не попрощавшись с тобой.
Холодными иглами водопад бил меня, хлестал словно кнутом по голой спине. Я корил себя за ту слабость. И снова и снова приходил на исповедь к этому пещерному водопаду. Вдали от людей, вдали от своих мыслей. И боролся с собой.
Саске, быть может ты меня позвал, но той ночью, я пошел словно в дреме в деревню. Мои мысли летали где то высоко, не хватало воздуха, и шел я как отчаянный шиноби, против армии ниндзя. Свет в твоей комнате только недавно погас. А я так и не смог заставить себя подойти ближе.
Небо, словно не желая видеть меня рядом с тобой затянулось тяжелыми облаками. Ветер порывами срывал с меня одежду, а ливень гнал меня прочь в мое убежище. Я стоял под дождем; волосы облепили мое лицо. Легкая футболка намокла и стала второй кожей, прилипнув к телу; телу которое физически желало увидеть своего младшего брата.
Медленно, ступая как кошка, прошелся по нашему двору. Я встал у твоего окна.
Саске, ты мне так и не рассказал, ты знал что я приду? Почему ты не спал? Почему ты ждал меня тогда?
- Нии-сан… - твои полные надежды и печали глаза смотрели на меня. Я приоткрыл окно, я протянул к тебе руку..и остановился. Твои зрачки не двигались. Ты все так же продолжал смотреть мне за спину, на деревья, на капли которые стучат в окно, но только не на меня. – Нии-сан..
Я пролез через окно и остановился рядом с кроватью, оставляю тонкие ручейки воды на полу. Ты так и не двигался. Я нашел свечу, которая стояла рядом с кроватью – наверняка Микото до поздна засиживалась с тобой. Мои пальцы дрожали от совместной атаки порывистого ветра и неугомонного дождя, но я все равно зажег слабый огонек.
Ты медленно сонно взглянул на меня.
- Ты пришел… Слава богу…- Саске, ты говорил так слабо, что я едва мог видеть движение твоих губ.
Мое сердце упало и разбилось на тысячи кричащих кусочков, когда я увидел, что с тобой стало. Сколько меня не было? Пару недель? Месяц? Два? И без того бледная кожа стала тоньше пергаментного листа, а в отблесках огня свечи, казалось совсем прозрачной. Что стало с твоим томным жучим взглядом? Это был взгляд уставшего человека, не спящего по ночам, и ждущего своего нерадивого брата. Они покрылись пеленой сна и безразличия, стирая грани реального и вымышленного лишь тобой мира.
- Саске…- на выдохе произнес я. И забыв обо всем сгреб в охапку твое сутулое больное тельце. Ты даже не шелохнулся, не отодвинулся от меня. Чувствовать твое тепло своим холодным промокшим телом, прижимать тебя к себе было чем то нереальным. Ты был куклой, Саске. Марионеткой, которая стала ненужной и была заброшена на чердак. Я коснулся холодными онемевшими губами твоих волос – они были жесткими; целовал твои веки – они даже не дрогнули; я едва коснулся твоих губ – они были фарфоровыи, холодными и не живыми.
Я вспомнил о том, что прижимаю тебя к себе напрочь промокшему. Я не хотел тебя тревожить и снял с себя мокрую одежду, подоткнув ее под стол, подальше от тебя, Саске. Я хотел согреть тебя, поделиться чем то живым. Тем, чего тебе так не хватает. Я взял руками твое лицо. Ты смотрел на меня невидящими глазами. «Саске… Что я наделал…» Ты прижал свою голову к моей груди, улыбнулся в свете пламени. Я гладил тебя по волосам.
- ..Ты ушел, потому что я «слабак»?-После этих слов я почувствовал себя самым подлым человеком на земле. Я хотел разлететься тысячей черных воронов, лишь бы не слышать этого вопроса. Я бы отдал тебе весь Мир Бога Луны Цукиё. Или подарил бы тебе одному этот мир. Я никогда тебе не причиню боль. Я быстрей вырву себе язык, чем ты будешь плакать от моих рук.
Я не мог вымолвить не слова, смотрел на тебя, и не мог поверить своим глазам. Твои глаза были зеркалом души, которая покинула твое тело, вместе с моим уходом. Что же говорит о моих глазах, то они всегда были лишь черной глухой дверью. Которую никогда не пробивал солнечный свет. В нее можно было ломиться, но так никогда и не узнать что за ней. Иногда мне казалось что я всегда знал, чем это закончиться.
Ты жался ко мне, как брошенный под дождем котенок к ногам незнакомца. Твое лицо упиралось мне в грудь. Я смотрел в распахнутое окно и не представлял, что же будет дальше. Не знаю, когда я почувствовал, но твои губы, холодные как лед, безжизненные и гладкие как кусок шелка, начали осторожно бродить по моей груди. Я посмотрел на тебя, боясь ошибиться в своих предположениях: черные волосы спадали на твое лицо, закрывая от моих глаз твое лицо. Может ты думал, что я всего лишь сон? Очередной сон, который ты ждал, изо дня в день.
Я с горечью зажмурил глаза, слезы подступали к горлу.. А ты все тыкался холодным, мокрым носом ко мне в грудь. Мокрым. По твоим щекам текли слезы. Но ты не всхлипывал, как делал бы всего полгода назад.
«Саске! Пожалуйста, вернись к жизни!»- все внутри меня кричало, когда я видел твое состояние. Маленький глупый брат. Позволь мне подарить тебе частичку своей души. Я медленно прикасаюсь к твоим губам. Тогда они были солеными, мягкими. Ты даже не дрожал, ни порывался убежать. Ты просто был в моих объятиях.
Свободной рукой, я взял прядь твоих волос и убрал их тебе за ухо. Провел подушечками пальцев по твоему фарфорового цвета ушку, по щеке, губам. Саске, почему ты не сопротивлялся? Если бы ты знал, как я сдерживал себя все это время. Я пытался прогнать мысли, вычеркнуть себя из твоей жизни. Вычеркнуть тебя из своей головы, наконец! Я не прикасался к себе, с того самого момента, как ушел из дома. Тогда я понял, что назад пути для меня уже нет.
Я постарался уложить тебя на кровать, но ты сжал меня так сильно, что закрывать окно мне пришлось, держа тебя на руках. Ты был легким, ласковым, покладистым… Но совершенно холодным. Я лег рядом с тобой, жался к твоим губам, пытаясь их согреть своими, а ты лишь покорно позволял мне делать с тобой что угодно. Ни один мускул твоего лица не дрогнул.
Кровь бешено неслась по каждому сосудику в моем теле, заставляя разум отступить на задний план. Желание согреть тебя, подарить всю мою нежность, вырвать тебя из этого ада – вот что мне тогда хотелось.
Я медленно опустился к твоей груди, скорее согревая ее своим дыханием, чем целуя. Твои тоненькие пальчики забрались ко мне в волосы, растрепав мой все еще влажный хвостик. От этого движения мои веки словно налились свинцом, и закрылись от неожиданно нахлынувшей волны любви к тебе.
- Саске.. Я люблю тебя.. – прошептал я, оставляя влажную дорожку от адамова яблока к груди.
- Нии-сан.. – этот жалобный полустон, вернул меня к реальности. К той самой реальности, где я старший брат, а ты – беспомощный, больной младший брат. Прости маленький братик, быть может в следующий раз. И обняв своего больного братца я уснул.
И спал до тех пор, пока дверь не открыла Микото.
Глава 3 «Feci quod potui»
Встретиться с холодным взглядом Микото – в этом было для меня что-то новое. Никогда не видел свою мать столь суровой.
Я понял ее без слов, достаточно было взгляда: в нем таилась ненависть, злоба и холод, от которого у любого человека прошлись бы по спине мурашки. Она вышла из комнаты. Тринадцать шагов. Она сделала ровно тринадцать шагов, которые изменят все раз и навсегда.
Я нехотя поднялся с кровати, погладил тебя, мой глупый маленький брат, по голове. Наклоняясь к тебе, глубоко вдохнул запах твоих волос. Я хотел запомнить эту ночь, проведенную с тобой. Быть может, это последнее, что я буду помнить о тебе.
Горечь подступила к горлу, нарастающая и всепоглощающая. Черт! Еще немного, и я бы поддался искушению остаться здесь с тобой.
Мой Саске, ты уже тогда был моим, неважно знал ты это или нет.
Я начал осматривать комнату в поисках какой-нибудь сухой одежды: то, в чем я пришел ночью, лежало бесформенным комком под столом. Я наклонился и коснулся вещей пальцами. Влажные. Нет, это бесполезно надевать.
Кое-где была разбросана твоя одежда, но все это не имело смысла: даже при желании я не смог бы надеть ее. Не понимая зачем, я продолжал перебирать вещи в твоем шкафу, с яростью откидывая их назад, пока не наткнулся на то, чего здесь не могло и не должно было быть. Моя одежда.
Саске, почему мои вещи спрятаны у тебя в шкафу? Зачем они были тебе нужны? Почему ты хранил их?
Я подошел к кровати, прижался губами к твоему холодному лбу: «Мой Саске, никому тебя не отдам! Никто никогда не посмеет отобрать тебя у меня. Я сделаю все для того, чтобы ты был счастлив». В знак подтверждения своих слов я схватил чернильницу со стола, и вывел на твоем правом запястье: «Feci quod potui».
- Я сделал все, что мог…- прошептал я, - Теперь ты вспомнишь это, когда проснешься… Даже если меня не будет рядом.
Я вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Тринадцать шагов и все решится.
Первый шаг - и я понял: Микото ждет меня в святилище клана. Я усмехнулся: «Как символично».
Второй шаг - и я на ходу поправляю свои волосы. Еще ночью моими волосами играли твои холодные пальцы.
Третий шаг - и я замечаю, что мои вещи источают запах муската и горького миндаля, твой аромат, Саске… Отчего глубокая волна накрывает меня с головой. Мой глупый маленький брат…
Четвертый шаг - и в висках стучит твое жалобное «Нии-сан…».
Пятый шаг - и уже завтра, ты не вспомнишь, что я был с тобой всю ночь. Я буду казаться тебе лишь очередной ночной фантасмагорией.
Шестой шаг - и «Feci quod potui» на твоем правом запястье. «Я сделал все, что мог».
Седьмой шаг - и я начинаю видеть как впереди, отражаясь от стен, танцуют ленивые язычки пламени.
Восьмой шаг - и я выбрасываю из головы всё, что может выдать мои чувства, скрываясь за маской безразличного, ужасного чудовища, которого так ждет Микото.
Девятый шаг - и я чувствую, что смерть уже открывает свои объятья.
Десятый шаг – как жаль, что у нас так мало времени.
Одиннадцатый шаг - а ты знал, Саске, что это был понедельник?
Двенадцатый шаг - когда как ни в понедельник лучше всего умереть?
Тринадцатый шаг, и … в стену втыкается кунай.
Интересно, какие чувства Микото ожидала прочесть у меня на лице? Раскаянье, обиду, ненависть? Все тщетно. Я не собирался просить позволить мне остаться в доме или изредка навещать его.
Прости, мам, но я не отступлюсь назад.
Она стояла, молча, держа в руке очередной кунай:
- Зачем ты пришел? – Микото говорила холодным четким голосом. Голосом члена клана Учиха, но никак не той матери, которая встречала меня, когда я возвращался из Академии.
- Что с Саске? – я видел, как лицо Микото становится бледным. По нему, как электрический ток, пробежали воспоминания. Саске, ее маленький, любимый Саске распят на футоне. А его брат, склонился над ним так низко, что распущенные черные волосы скользят по нагому невинному телу.
- Ублюдок… Что ты сделал с моим сыном?!
«Мама, с каких это пор я больше не твой сын? С того момента, как ты уличила меня в этом преступлении или когда я тронул твоего Саске?»
- А ты разве не знаешь я и твой сын тоже? – на моем лице прочесть что-либо было невозможно. Слова срывались с губ так легко, словно я говорил о погоде в эту ночь. – Так что случилось с МОИМ Саске?
- Мразь!.. – она подбежала ко мне и занесла руку с кунаем для удара.
Ее руки повисли в тишине, грудь содрогнулась, а кашель сдавил горло. Из уголка рта потекла тоненькая струйка крови. Мне абсолютно не хотелось ввязываться в эту драку. Но по-другому я не смог бы ее остановить.
- Ты прекрасно знаешь, что я сильнее тебя, Микото, так зачем же тратить наше время? Ты даже не сможешь использовать свой шаринган, – я продолжал говорить медленно. Мое лицо оставалось совершенно спокойным. – Скажи мне, что вы сделали с Саске?
Микото бросила на меня вызывающий, испытывающий взгляд. Но я понимал, что она отчаянно защищала своего сына. Младшего от старшего.
- Почему ты не мог быть просто рядом с ним?.. Быть лучшим братом на свете… Ты бы стал главой клана Учиха, Итачи. Чем тебе не угодил твой родной брат?! Почему ты выбрал его для своих игр?! – шепот Микото срывался на крик, прерываемый кашлем.
- Саске ждал тебя… - громкий кашель Микото, - он порывался пойти искать тебя… Отец запер его… Он отказался есть… Саске месяц лежал без сознания…
Так вот, что с тобой было, маленький брат, ты ждал меня, несмотря на то, что я оскорблял тебя последние месяцы, игнорировал твои просьбы и откровенно унижал. У тебя должны были быть на это особые причины, большие, чем просто братские узы. Быть может, ты тоже любишь меня, Саске? От накатившей мягкой волны нежности я прикрыл глаза и невольно улыбнулся самому себе.
- … Последние пару дней он не спал, он бредил. Я пыталась ему помочь, – слезы текли по щекам Микото, а голос становился слабее и тише. – Почему ты просто не любишь своего брата?..
- Я-то как раз и люблю своего брата. Особенно люблю, когда он изгибается у меня в объятьях, – в последнюю фразу я вложил столько чувств, что Микото захлестнуло новой волной горя и ненависти. Она буквально взвыла и стала похожа на отчаявшуюся львицу, защищающее свое дитя.
- Подонок! Ты понимаешь, это твой брат?! Родной брат, который доверял тебе! – Микото душили слезы. Никогда не слышал, что бы она впадала в истерику. – Он доверяет тебе до сих пор! Я теряю его … Он не желает слушать меня… Фугаку погиб на миссии.… И ты хочешь отобрать у меня Саске?!
Микото тяжело дышала, она тоже любила Саске, отчаянно любила. Ее материнская любовь поражала меня. Микото, на что ты готова ради него?
- Я никогда… Никогда не смогу забыть, что ты с ним делал! Слышишь меня, Итачи?! За что ты так ненавидишь своего брата?! Ты поигрался с ним и бросил, ушел! Убежал! Лучше б ты умер! Но нет… Нее-ет! Ты вернулся, чтобы напомнить о себе, чтобы напомнить Саске, что у него есть брат, который сгорает от желания увидеть его.
- Я люблю Саске, и никогда не причинил бы ему боль.
Стараясь сохранять спокойствие, я отчасти понимал Микото. Я знал, что она готова убить меня, лишь бы защитить Саске. Что ж, если от этого тебе, братец, станет легче…
- И что же ты не думал об этом, когда… - она не могла произнести этого вслух. Похоже, что перед глазами Микото появились картины, которые всеми силами старалась забыть.– Никогда. Никогда не позволю тебе быть с ним!
- А ты не думала, что Саске сам захочет…
- Заткнись! – Микото прервала меня, она не желала слышать, что ее младший сын, чистый и наивный Саске … - В таком случае ему лучше умереть, чем стать подстилкой своего брата!
Тишина.
А знаешь, Саске, здесь пахло смертью, когда я только переступил порог святилища. Сладкий пьянящий аромат окутал здесь все вокруг. Войдя сюда, мне было все равно, кто из нас умрет. Но я обещал, что защищу своего младшего брата.
Закрыв глаза, я все решил для себя: сегодня непременно кто-то умрет. И это будет моя мать.
Микото не пошевелилась даже тогда, когда я совсем близко склонился над ее ухом. Ненависть и откровенность собственных слов сковали ее.
- Прости. Но я не могу оставить Саске с тобой, - и мой кунай достиг своей цели.
- Боже… Я породила чудовище… - Микото наконец-то сказала вслух то, в чем боялась признаться самой себе и медленно опустилась на пол.
Я остановился у самой двери, но так и не смог обернуться на тело моей матери. Смерть забрала свои дары и ушла, оставляя лишь горечь и тяжесть в сердце.
Я шел к тебе, Саске, словно пьяный. Мысли в голове кружились с такой скоростью, что я едва мог видеть что-либо перед собой. Во мне боролись чувства, настолько противоречивые, что еще немного, и я бы сошел с ума, но меня удерживало одно: Саске, ты действительно ждал меня?

В воздухе пахло свежестью. Прохладный ветерок развевал вылезшие пряди моих волос, заставляя их щекотать мое лицо. Совсем слабое утреннее солнце еще лениво трогало зелень молодых листьев, пробуждая и играясь ими. Словно и не было никакого ночного ливня. В такие моменты наверняка хочется жить.
Когда я вошел в комнату, ты еще спал. Тяжкий груз недавних событий буквально физически тянул вниз. Прижавшись спиной к косяку, я медленно опустился на пол и погрузился в полную прострацию. В голове, перебивая друг друга, кричали тысячи мыслей, от чего становилось дурно. Я знал, что сделал это ради тебя, мой маленький брат. Только так я мог защитить тебя. Но с другой стороны, я не понимал, зачем это сделал, ведь ты не только не полюбишь меня после этого, но и еще больше возненавидишь. Хватаясь за голову руками, испачканными в крови матери, я еще больше погружался во тьму внутри себя.
Я не могу жить без тебя – теперь кроме тебя я никому не нужен. Но и быть с тобой я не могу. Той ночью я клялся, что не причиню тебе боли. Прости, малыш, это опять оказалось обманом.
Я, твой родной брат, обрек тебя на жизнь полную ненависти и боли. Я лишил тебя всего. Пять лет назад я впервые коснулся тебя – это убило наши братские узы. Я ушел от тебя, когда мне было семнадцать – это убило твое доверие ко мне. Убив мать, я забрал у тебя последнего близкого человека.
Пол наверняка был холодным, но я так и продолжал сидеть и смотреть на тебя, мой глупый маленький брат. Что мне делать, Саске? Твое личико немного сморщилось и тут же стало блаженным и спокойным. Наверное, я взвалил на себя непосильный груз ответственности и совершенных грехов. А иногда так хочется, чтобы кто-то вспомнил обо мне, о том, что я истосковался по ласке, по заботе любимых людей. Людей? Хех. Я люблю только тебя, мой маленький брат.
Я уснул, несмотря на то, что солнце светило в окно. Ведь рядом со мной был ты – мой маленький брат. Знаешь, пока меня не было дома, сны мне не снились. Но стоило вернуться к тебе, и мир сновидений открылся мне снова.
Во сне мы снова были близки, как прежде. Ты подходил ко мне, говорил, что восхищаешься мной, просил показать приемы с сюрикенами. Ох, Саске! Я стоял в растерянности, не веря этой иллюзии. Ты улыбался мне, обнимал меня. Я слышал твой смех, обиженно-протяжное «нии-сан…» и… топот босых ног. Нет, последнее мне не снилось.
Я медленно приоткрыл глаза - тьма окутывала все вокруг. Неужели в наказание за содеянное я потерял зрение? Нет… Это всего лишь ночь. Черная, холодная, слепая ночь.
Мой маленький брат был всего в нескольких сантиметрах от меня, он тяжело дышал. И я знал, что из его глаз катились беззвучные слезы.

Глава 4. Проклятье.
- Ты снова уйдешь? – твой голос, Саске, был настолько слабым, что даже ветер за окном стих, лишь бы я услышал тебя.
Я не видел тебя перед собой: меня окутывала плотная мгла. Странно, но я даже не видел твоего очертания на фоне окна. Прикрытые веки создавали ощущение ирреальности происходящего. Усталость, а быть может, безысходность, в тот момент охватили меня, я решил поддаться судьбе и пойти по течению. Тогда я еще не знал, что мой мир уже начал погружаться в непроглядную тьму.
- Да, – вместе со вздохом сожаления ответил я. Не было сил или желания скрывать это, тем более, зачем врать? Ведь стоит тебе выйти в коридор, пробежать босыми ногами всего тринадцать шагов и… И ты навсегда возненавидишь меня. Ты будешь презирать меня за эгоизм, ценой которому смерть нашей матери. Ведь если бы не моя слабость, не мое увлечение тобой, то ничего бы не произошло.
Но ты стоял рядом и молчал. Ты уже тогда знал, что я все равно уйду, быть может, поэтому ты молча сел ко мне на колени. «Что теперь, Саске? Что будет с нами?». Мне казалось, что все чувства покинули меня – во мне не было желания ни бороться, ни жить, ни пытаться что-либо сделать. Пустая оболочка.
Протянуть руку и коснуться твоего лица – быть может, это поможет мне вернуться к реальности. Я не видел, куда я тяну ладонь, но пальцы вскоре коснулись твоей теплой щеки. Теплой… Я слегка улыбнулся.
Ты схватил мою ладонь так, что я чуть было не подумал о неверности своего порыва, пока не почувствовал, что ты прижимаешь ее к себе. Словно истосковавшийся котенок, ты ластился к мой ладони; проводил ею по своей щеке, векам, губам. Пусть это было грубее, чем хотелось бы, немного неуклюже, но, по-видимому, ты ждал этого момента довольно долго. О чем ты думал тогда, Саске? Ты отчаянно старался удержать своего нерадивого брата рядом с собой как можно дольше.
- Саске… - я сказал это, словно извиняясь за содеянное с тобой, за то, что сделал с твоей судьбой, обрекая тебя на боль и страдания. Ты ведь еще не выходил из комнаты, верно? Нет, иначе ты убил бы меня, пока я спал.
- Нии-сан…
Привычное обращение ноющей болью отзывалось в моем сердце. Ты медленно отстранился от моей руки.
«Что случилось, Саске?»
- Больше не оставляй меня одного?
В груди сжалось так сильно, что боль отобразилась на моем лице. Я протянул руки, обнимая твое вздрагивающее тельце. Ты был от меня так близко, твои волосы кололи мне щеку.
Твое ушко было совсем рядом. Я понимал, что во мне зарождается нечто большее, чем просто нежность к тебе. Пусть твой вопрос останется без ответа – это лучше, чем снова солгать. Едва шевеля губами, я прошептал:
- Мой глупый маленький брат… Знай, что бы ни случилось, что бы я не совершил, я всегда буду защищать тебя. Что бы ни сделал твой старший брат, как бы подло он ни поступил, знай: он всегда думает о тебе. Даже если ты возненавидишь меня, даже если захочешь меня, знай: я люблю тебя.
Ты еще сильней уткнулся носом мне в плечо. Твой голос дрожал, когда ты заговорил:
- Ты ведь знаешь, что я тоже люблю тебя, нии-сан… Зачем говорить такие страшные вещи? Я даже не хочу думать об этом! Я всегда буду тебя любить…даже если ты меня разлюбишь… Всегда…
От этих слов у меня заложило уши, быть может, он и вправду простит, поймет?.. Мое тело сгорало от прилива нежности и любви к этому человечку. Хотелось уберечь его от всех, дарить ему счастье и любовь.
Хочется касаться его кожи, вдыхать аромат его волос… Не удержавшись, я слегка коснулся кончиком языка твоего уха.
- Саске… - мое дыхание, не желавшее выравниваться, подводило меня, заставляя мой голос дрожать. Я по-прежнему шептал тебе в самое ушко, словно боялся, что кто-то услышит меня. – Саске… Ты не понимаешь… Я люблю тебя.
Эта тишина давила на виски, обещая тянуться вечно. Я понимал, что раскрыв тебе правду, я могу потерять тебя навсегда. Ты молчал – боялся? Господи, неужели я могу воспользоваться беспомощностью моего брата?
Ты не пытался оттолкнуть меня. Твои руки повисли вдоль тела и словно не принадлежали тебе.
- Саске, я люблю тебя, – мои пальцы блуждали по спине брата, стараясь запомнить прикосновение к каждому сантиметру детской кожи.
- Нии-сан… - мои пальцы замерли. Ты весь дрожал, хотя в комнате было довольно тепло. – Нии-сан… Не надо… Не сбегай больше, ничего мне не сказав… Никогда. Ведь я люблю тебя!
- Саске… - твои слова могли бы заставить меня сознаться во всех смертных грехах. Но то, что я причинил тебе боль… Я и не представлял, что ты так отреагируешь на мой уход тогда полгода назад. Я крепко прижал тебя к себе, стараясь своим сердцем прикоснуться к твоему сердцу. Ты всегда останешься маленьким глупым братом, который не так силен, как старается казаться. – Прости, отото. Я правда больше никогда не причиню тебе эту боль, поэтому…
Я знал, что эта ситуация может никогда не повториться вновь. Ты в моих руках. Желание затуманило мне разум - и вот ты уже лежал подо мной. Лунный свет, пробравшись сквозь листья за окном, ласкал твое лицо. Очерчивал тонкие черты, слегка приоткрытые губы. Отблески еще недавно бежавших слез слепили меня.
Я касался твоей обнаженной груди… Саске… Ты не сопротивлялся … Быть может потому, что твое «люблю» было тем самым «люблю»? Я хотел, чтобы мы касались друг друга снова и снова, так долго, насколько это возможно. И эти чувства не изменятся.
Я склонился над тобой. Твои глаза были закрыты. Почему? Неужели тебе настолько противно, что ты решил закрыть глаза, Саске? Если бы тебе действительно не нравились мои прикосновения, ты бы оттолкнул меня, верно? Ох, Саске, я старался… Я действительно старался, чтобы тебе было приятно.
- Саске… - и кончик языка оставляет мокрую дорожку от ключицы до твоего уха. Мои пальцы касаются твоих жестких волос, которые едва покалывают мне ладонь.
Мои губы касаются твоих едва приоткрытых губ. Ты не отвечаешь мне. Это твой первый поцелуй, Саске? Провожу языком по губам брата. Неужели его тело знает прикосновения лишь моих рук?
Твое дыхание сбилось с ритма, и грудь вздымалась в одном ритме с моим желанием. Мое возбуждение росло все больше, по мере того, как я понимал, что ты тоже желаешь этого. Я слегка укусил тебя за ухо. Твой прерывистый вздох, полный напряжения и желания, заставил меня улыбнуться: «Саске…» Моя ладонь прикоснулась к твоему возбужденному члену, и ты выгнулся навстречу мне. Твое тело дрожало от напряжения, когда я ласкал его.
В висках, словно барабанная дробь, стучит кровь. Раньше это были лишь фантазии, а сейчас передо мной лежишь ты, моя запретная любовь. Мои губы накрывают твой рот. Мои прикосновения заставляют твое тело открываться, давая возможность касаться твоих чувствительных точек.
- Нии-сан… - ты едва можешь отчетливо говорить, но все же пытаешься. Я запечатываю твой рот поцелуем и шепчу тебе в самое ухо:
- Молчи… Ничего не говори.
Ты отдаешься во власть моих рук, моих прикосновений. Ты стараешься отвернуться и закусываешь губу. Ты не хочешь, чтобы я это заметил, мой глупый маленький брат. Но все же тело сводит судорога, а в воздухе повисает твой стон.
Твое тепло буквально растекается в моих руках. Видимо, ты думал, что это все, но у меня были слишком большие планы на эту ночь. Твое тело потихоньку стало расслабляться, а я продолжал ласкать тебя. Не стараясь сдержать себя, я блуждал своими губами по твоему телу, словно мучимый жаждой шиноби в поисках воды рядом с Деревней Песка. Твоя реакция не заставила меня ждать.
Я проводил языком от головки до самого основания твоего дерзко стоящего члена. Твои руки по-прежнему лежали на полу – за все это время ты меня так и не обнял. Я ласкал твою плоть, сжимал губами, оставляя на них вкус твоего желания. Твои пальцы сжимали воображаемую простыню. Я не был мастером в этом деле. Да что скрывать? Я впервые занимался этим, да еще и с собственным братом.
Прошло не так много времени, и ты снова готов был разорвать эту ночь своим стоном.
Я хочу услышать твой голос… И увидеть твое лицо… Когда ты кончаешь… И потом… Потом… Твое тело. Все твое тело. Я хочу увидеть все это. Каждая твоя частица, тела и души… Я хочу сделать это своим… Я хочу обладать тобой…
Мои пальцы гладят головку твоего члена, собирая смазку. Касаясь узкого колечка мышц сзади, я резко вхожу в тебя одним пальцем. Ты выгибаешься мне на встречу – видимо боль была гораздо сильней, чем я думал – и выдыхаешь:
- Нии-сан… Мне больно…
- Все хорошо, - я касался губами лица Саске. На лбу моего брата выступили капельки пота. Прости, придется немного потерпеть. Второй палец вошел в него. – Расслабься...
Видеть, как ты стискиваешь зубы, как стараешься не закричать от боли, будто пытка для меня. Подожди, Саске…
- Потерпи немного… Я только найду эту точку…
Твое тельце все сжалось, и всеми силами старалось противостоять мне, но я был ведом надеждой найти… Твое тело выгибается дугой и тут же снова падает ко мне на левую руку. Я слегка улыбаюсь про себя. Нашел.
- Вот она… - ты тяжело дышишь, глаза прикрыты, но я знаю, что ты слышишь меня. Мои пальцы продолжают ласкать тебя. – Так оно лучше, не правда ли?
Я видел, что твое тело пронизывали судороги, которые в ритм моим движениям заставляли тебя постанывать. Звуки, срывавшиеся с твоих уст, ласкали мое больное воображение. Я предвкушал это, я желал этого.
Никогда я не ощущал ничего подобного. Даже тогда, на заднем дворе, когда я потерял свою девственность, Шисуи не вызывал у меня даже толики того желания и вожделения, которые вызывал у меня ты, Саске. Тогда это был лишь интерес двух подростков, подогретый бушующими гормонами и неразделенной любовью. Моей любовью к тебе, мой глупый маленький брат.
Ты жадно хватал ртом воздух. Твои угольные волосы растрепались и прилипли ко лбу, щекам… Я пытался увидеть на твоем лице хоть что-то, но мои глаза покрылись пеленой вожделения, и затуманенный разум рисовал желанные картины. Мое тело изнывало от возбуждения.
Я приподнимаю твои бедра…
Резкое движение заставляет тебя закричать, но ты тут же стараешься подавить свою слабость. Твое тельце отчаянно жмется ко мне.
Толчок.
Твое запястье в моих руках. «Тебе лучше держаться… За мою спину… Вот так».
- Прекрати… - я едва разбираю твой тихий дрожащий голос. Толчок. - Я серьезно.
Дрожь твоего тела сводит меня с ума. Эти слова, то, что я слышу, они пугают меня. Быть может, они мне показались? Ты ведь лукавишь? Я опять целую тебя. Твой влажный рот встречает меня, и я с жадностью врываюсь в него своим языком. Я словно обезумел, и мне показалось, что ты задохнешься, если я сейчас же не остановлюсь. Я знаю: этот поцелуй навсегда запомнится мне. Что случилось, Саске? Толчок.
- Саске… - На вдохе. – Я люблю тебя…
Толчок.
- Если ты не прекратишь, я никогда не смогу простить тебя!
Остановившись, я снова увидел на твоих щеках мокрые дорожки. Почему ты плачешь?
- Но даже если я сейчас прекращу, ты меня уже никогда не простишь…
Толчок.
Проклятье. Это плохо. Это действительно плохо. Это очень паршиво… Я так думал, но назад пути уже не было. Из глубин моего сердца рвалось желание, чтобы утро никогда не наступало.

***
Утренняя звезда уже пропала с неба, а солнце еще даже не думало показываться над горизонтом. Наверное, я сделал что-то ужасное. Но почему тогда ты так слабо сопротивлялся? Твое тело отвечало на мои ласки, на мои прикосновения… Я прикусил губу, чтобы волна воспоминаний, тут же накрывшая меня с головой и вызвавшая немедленную реакцию моего тела, отступила от меня. Почему ты не оттолкнул меня еще в самом начале? Почему я не прекратил, когда ты меня попросил?
Саске, ты несколько часов лежал и молчал. После того, что произошло, ты даже не накинул на себя одеяло, поэтому мне пришлось сделать это за тебя. Ты так и продолжал лежать на холодном полу, повернувшись на бок и смотря в сторону закрытой двери, ведущей в коридор. Интересно, о чем ты думаешь, Саске?
Мне нельзя было оставаться здесь. Я смотрел на твое тельце, неподвижно лежащее в свете предрассветной зари. Эта ночь надолго запомнится нам. Она отзовется сосущей болью и тоской в моем сердце. Тебе же достанется одиночество, неутолимая ненависть и физическая боль наутро.
Я слегка приоткрыл дверь, ступая осторожно, боясь потревожить тебя. Ведь стоит тебе протянуть «нии-сан», стоит мне обернуться назад, увидеть твое лицо, и я никогда не смогу покинуть эту тюрьму. Тюрьму из твоей ненависти ко мне и моей обжигающей любви к тебе.
Сжимая кулаки, я боролся с желанием вернуться, но продолжал идти. В этот раз я не считал шаги до этого места, но, наверное, их так же было тринадцать. Сквозь открытую дверь святилища виднелось тело матери. Ее правая рука словно тянулась ко мне. Уже поздно, Микото, и может было бы лучше, если бы ты убила меня.
Не оглядываясь, я покинул дом. Соклановцы уже совсем скоро узнают, что произошло.
Так трудно осознать, что совсем недавно я держал тебя в своих объятьях. Как мой язык изучал твой шелковый рот… Как целовал впадину у ключицы… Теперь реальность казалось сном, от которого нет возврата.
Теперь у меня есть маленькое кладбище людей, которые были мне дороги. Одни умерли «понарошку», другие – по-настоящему. Микото, Фугаку, Шисуи…
Кладбище внутри меня. О нем никто не знает. На нем не растут сорняки, здесь всегда чисто и красиво. Здесь лежат люди, которые были мне дороги.
Саске… я хотел бы тоже оказаться на этом кладбище. Я знаю, что если бы я умер, то на моей могиле были бы самые красивые цветы, принесенные тобой.
Где-то в глубине сердца я слышу твой крик отчаянья, твои слезы катятся из глаз, ты чувствуешь себя покинутым, обманутым и брошенным.
Саске… Прости.
Это проклятье, которое я несу по сегодняшний день. Это метка на моей грешной плоти. Но что бы ни случилось, Саске, я люблю тебя.