Я родилась 7 июля 1983 в подмосковном городке Щербинка. Мои первые творческие шаги были сделаны, естественно, в детском саду в роли снежинки. На протяжении нескольких лет каждый Новый год – это была моя коронная роль. Потом мой потенциал получил подкрепление в виде музыкальной школы (с 8 лет).
До этого был еще год занятий бальными танцами. У меня был партнер, с которым мы выступали на соревнованиях. Однажды на конкурсе ко мне подошла его мама и сказала, что у ее старшего сына (он танцевал в старшей возрастной группе) не пришла партнерша, и попросила меня ее заменить. Когда выступала одна группа - другая отдыхала, и наоборот. Я же танцевала весь конкурс без перерыва. В результате заняла сразу два «почетных» места – со своим партнером – 4-е, а с его старшим братом – 14-е.

Тем же летом мы с мамой были в гостях у ее подруги, которая преподавала в музыкальной школе. Она сидела за фортепьяно и что-то наигрывала. Мне это безумно понравилось. Все лето я умоляла маму записать меня в музыкальную школу. Но мама была и без того замучена моими танцами, к тому же моей младшей сестре не было еще и года. Поэтому мне было сказано: «Выбирай – либо танцы, либо музыка!» Для семилетнего ребенка это был очень непростой вопрос. Я долго мучалась. Мне казалось, что в бальных танцах я смогу «порвать всех», успех 4-го и 14-го мест кружил мне голову!

Но выбор был наконец-то сделан, и я сказала: «Музыка!» Так я оказалась в 1-м классе музыкальной школы по классу фортепьяно. Я ненавидела сольфеджио, но в отличие от других обожала хор. Я уговаривала своих друзей по школе не прогуливать хор, была страстной активисткой хорового пения, и в результате в 3-м классе меня сделали солисткой. В 11 лет я начала заниматься с педагогом по эстрадному вокалу, и хор был забыт. Еще бы, ведь теперь я была сама себе хозяйка! Примерно через полгода я уже сольно выступала на концертах, сначала в музыкальной школе, потом и в обычной. Изменилось и отношение учителей ко мне, он выражалось примерно так: «А! Артистка… Ну, что с нее взять…». Потом начались конкурсы, сначала районные, затем областные, городские и международные. Некоторое время я пела дуэтом с девочкой, которая училась у того же педагога, что и я. Это был мой первый опыт построения интервалов и вообще работы дуэтом.

В конце концов, я с отличием закончила музыкальную школу, но этого мне показалось мало и я еще два года продолжала там заниматься. Дело в том, что та самая мамина знакомая, которая потрясла меня своей игрой на фортепиано, видела во мне будущую пианистку. По ее наставлению я продолжала усердно заниматься игрой на пианино, приходилось заниматься по 4-5 часов в день. Во время летних каникул после 10-го класса мы с подругой, полистав журнал «Куда пойти учиться», поехали «на разведку» в Эстрадно-джазовое училище на Ордынке. После этого я сообщила маме, что решила стать не пианисткой, а певицей, чем повергла ее в шок. Ее слова были: «Ты что, больная? Мы же столько готовились! Какое эстрадно-джазовое?!» Все-таки мама согласилась съездить со мной на прослушивание. Именно там я познакомилась с моим будущим педагогом Раисой Владимировной Сафарян. Целый год она готовила меня к поступлению в училище. В 2000 году я закончила школу. И настало время сдавать вступительные экзамены. За несколько дней до экзамена я узнала, что есть всего 3 бюджетных места, на которые претендуют 150 (!) человек. Я была готова к тому, что не поступлю. За полтора часа после экзамена, пока ждали результаты, я превратилась в шаровую молнию, подходить ко мне было опасно. Когда из кабинета вышла Лариса Владимировна и обняла меня, я подумала: «Ну, все понятно, жалеет». А она тихо сказала: «Ты поступила, езжай домой». И я заревела…
Вообще, это был знаменательный год для меня: я закончила школу, поступила в училище и впервые увидела море! Поездку на море мне подарила бабушка, – она оплатила мне тур в Болгарию.
А потом начался кошмар. Наверное, так бывает у всех студентов. Я вообще не понимала, что происходит. Например, в музыкальной школе я ненавидела сольфеджио, но здесь сольфеджио было еще хуже, а главное, оказалось, что есть предмет еще более страшный – гармония. Когда на 3-м курсе я освоила еще и джазовую гармонию, я поняла, что не надо ничего в жизни бояться, потому что впереди нас ждут еще и другие трудности. Пессимисты говорят, что все плохо и хуже уже и быть не может, а оптимисты говорят, что очень даже может… В общем, я стала оптимистом! Так я отучилась четыре года и закончила училище с красным дипломом. Думаю, что в первую очередь красный диплом мне был нужен для того, чтобы всем доказать, что «Я МОГУ!». Мне ведь столько раз говорили: «Да зачем тебе это училище… Да ты туда не поступишь… Да у тебя не получится…» А я поступила и закончила с отличием! И теперь я хочу сказать ОГРОМНОЕ СПАСИБО МОИМ РОДИТЕЛЯМ!!! Они не только не запретили мне заниматься тем, чем я хотела, а поддержали и поверили в меня.

Когда я уже училась на 4-м курсе, однажды, проходя по коридору училища, я увидела объявление, в котором говорилось о том, что группе «Любовные истории» требуется солистка. Группу я такую, конечно, знала, но на объявление никакого внимания не обратила. Вообще-то за время учебы я ходила на всякие кастинги, прослушивания и даже была на отборочном туре «Фабрики звезд», но везде или требовались деньги, или предложения были для меня неинтересны. И мне это уже надоело. Поэтому объявление меня особо не заинтересовало, хотя телефон я запомнила. Около метро я встретила подругу, которая начала мне «плакаться», что уже 4-й курс подходит к концу, а мы еще «нигде». А я ей возьми да и скажи: «Да вон у нас в коридоре объявление висит. Попробуй!». Она мне говорит в ответ: «Пожалуйста, пойдем со мной…» Утром она меня будит по телефону: «Вставай! Пошли!» А мне как раз за несколько дней до этого сняли гипс (у меня была сломана нога), поэтому обуть я могла только кроссовки, которые прикрывали широченные джинсы. Как только мы зашли в продюсерский центр «Мегаполь», моей подруге сказали, что она не подходит по причине маленького роста, а я зашла в кабинет к Белоцерковскому. Для исполнения я выбрала песню, которая, как мне казалось, лучше всего показывает мои вокальные данные. Но как только запела, продюсер мне сказал: «Ты что поешь? Спой что-нибудь нормальное. Своим голосом!». В общем, после прослушивания приговор был такой: шансов петь в основном составе у меня нет, но для бэк-вокала подхожу. Через две недели меня пригласили на репетицию. Там было много девушек, которые пробовались на место солистки группы. Всю репетицию я простояла на заднем плане, повторяла за девчонками движения, разучивала песни, а когда к финалу никого из претенденток не осталось, Белоцерковский сказал, чтобы я встала на первую линию. Вот так на первой репетиции я и попала в группу. На вторую репетиции мне велели обуть туфли на шпильке. Репетиция продолжалась 7 часов, и для моей неокрепшей ноги это было убийственно. У меня текли слезы, потому что мне ногу было больно так, как не было больно даже в сам момент перелома. Репетиции продолжались несколько месяцев, и каждый раз приходили все новые и новые девочки, а мое положение в группе было неоднозначно. Каждую репетицию мне надо было доказывать, что я лучше других кандидаток в солистки. Я понимала, что это работа и передо мной появилась новая ступень, на которую я должна подняться. Я делала все, чтобы не упустить эту возможность: за 1,5 недели похудела на 7 кг, выкладывалась на репетициях и продолжала заниматься дома, хотя репертуар знала уже досконально. Каждую репетицию я записывала на видеокамеру, а потом отсматривала дома и «работала над ошибками».