Так сложилось, что в моей семье я у всех была одна: у мамы, у папы, у бабушек и дедушек, поэтому у всех я была любимицей. Моя бабушка работала учительницей начальных классов, а дедушка был военный и, наверное, именно он заложил основу воспитания всей нашей семьи. Он строго воспитывал маму, а она также воспитывала меня.

Петь я начала, наверное, тогда же, когда и начала говорить. Подхватывала любую мелодию. Особенно мне нравились песни на английском языке. Я коверкала слова, но мне все равно очень нравилось, как они звучат. Мы жили в коммунальной квартире, и я дружила с соседской девочкой, и когда мы здоровались, то говорили не «Привет!», а «Good morning!», а вместо «спасибо» и «пожалуйста» – «thank you» и «please». Со всеми своими игрушками я играла в «концерт», рассаживала их, выходила и выступала перед ними. Обычно детей долго просят: «Прочитай стишок, спой песенку!», меня не надо было уговаривать, я всегда сама с удовольствием это делала. На все Дни рождения я готовила какой-то номер, что-то пела.
Когда мне было 5 лет, к нам в детский сад пришел мужчина – Евгений Исаакович Медведовский – он проводил набор детей в хоровой коллектив «Дружба». Я встала на стул и стала петь: «Птица счастья завтрашнего дня прилетела, крыльями звеня. Выбери меня, выбери меня…», и ударяла себя рукой в грудь… Он очень смеялся, и сказал, что ему нужны дети не младше 6 лет и мне еще рано, но все равно дал направление. Так я начала заниматься в хоре, а в 6 лет я еще начала учиться играть сначала на скрипке, а потом на фортепьяно. Музыкой я занималась все в той же студии, где пела в хоре. Евгений Исаакович сделал меня солисткой хора. В 8 лет я впервые поехала на гастроли в Мурманск. Жили мы в каких-то интернатах, Детских домах, в комнатах по 20 человек, но все равно было здорово! Были в Смоленске, Волгограде, в Прибалтике.
В 11 лет была первая серьезная поездка на фестиваль в Бельгию. Поехали и заняли 1-ое место! Было лето, нас поселили за городом в доме с окнами во всю стену. Я такого никогда раньше не видела, мы обедали в огромной столовой, а за окном бегали белки. В городе все жители знали, что проходит фестиваль хоров. Мы ходили в форме и нам все улыбались. Я была в восторге, мне казалось, что я оказалась в сказке! На закрытии фестиваля должно было прозвучать по одной песни от каждого хора, и от нас попросили сольную песню. Мы выступали на огромном стадионе, вроде нашего «Олимпийского». У нас была песня с такими словами: «Я хочу, чтоб птицы пели, чтоб весной ручьи звенели!..» Мне надо выходить на сцену, я выглянула из-за кулисы и… начала икать. А наша учительница тогда увлекалась всякими колдовскими учениями, она подошла ко мне и стала вокруг меня делать какие-то движения руками, как Кашпировский. Икать я перестала, но пока пела, мне казалось, что у меня в горле какой-то комок. Весь стадион кричал, аплодировал! Было что-то невероятное!
Вся моя жизнь проходила в этом хоре. В общеобразовательной школе я пропускала половину занятий, но в аттестате о неполном среднем образовании у меня были только «пятерки».
Еще я занималась плаванием, ездила на соревнования. Так моя жизнь и проходила: хор, дом, тренировки, гастроли, соревнования. Лето проходило в спортивном лагере, там мы вставали в 6 утра и пробегали по 3 километра, потом еще была разные тренировки на тренажерах и т.п.
Еще со мной очень много занимался дедушка. Он хотел, чтобы я стала Майей Чебурданидзе, поэтому мы с ним выучили все партии Карпова-Каспарова. Шахматы очень полезная вещь, она заставляет серое вещество не просто работать, а «кипеть» как следует.
Я росла в жесткой дисциплине. Это касалось всего: еды в нужное время, порядка в шкафу… Как в армии.
После школы я поступила в Университет в Твери на факультет иностранных языков. Я сдала два экзамена на «5» и один на «4», набрав нужные для поступления 14 баллов. Поэтому мне даже платили стипендию, которой, правда, мне хватало, только на то, чтобы покупать всякие женские журналы.
По окончинии Университет я решила поступать в Гнесинку.
Так как мама у меня главный организатор, она сама позвонила в Институт, и оказалось, что первый экзамен там уже через два дня. То есть в понедельник я защищала диплом в Университете, а в среду надо было уже сдавать первый экзамен в Гнесинке. Если бы не мама, то я бы вечно все откладывала и пропускала. В Гнесинке мне взяли сразу на 3-й курс эстрадно-джазового отделения. Один год я проучилась полностью, а следующий курс прошла за пол года экстерном. Так за полтора года, я закончила 4 курса Гнесинки.
Когда я заканчивала Гнесинку мамина знакомая из Австралии предложила мне приехать к ним. Сначала в Сиднее полтора месяца я проходила курс английского. Это было обязательное требование для поступления в Институт, а параллельно мне предложили оставить свои данные в «Агентстве талантов». В этом агентстве есть базы данных не только для модельного бизнеса, но и для такой работы, как танцы, пение и т.п. Я сделала портфолио, и меня сначала пригласили на съемки в несколько журналов, а потом предложили выступить на нескольких презентациях. Как раз тогда закончились съемки фильма «Мулен Руж» и меня пригласили спеть на презентации фильма! Я выступала в платье, в котором снималась Николь Кидман. Его специально для презентации брали на канале Би-Би-Си. Мне сделали make-up в стилистике фильма. На презентации были все режиссеры, актеры, участвовавшие в съемках фильма. Я до сих пор не верю, что это со мной происходило. Фотографии с презентации были в газетах, ее показывали по телевидению.
Выступление на презентации «Мулен Руж» было отличным промоушеном. Куда меня только не приглашали после этого. Однажды даже пришлось на французском петь «Марсельезу» (в Университете я учила английский и немецкий). Я позвонила знакомым во Францию, и они по телефону правили мое произношение.
Я поступила в Институт искусств на специальность «Музыкальный театр». Возникла неожиданная проблема. Я хорошо знала музыкальную теорию, но на русском языке, а на английском не только «диез» и «бимоль», но даже ноты называются по-другому. Мне невероятно повезло, потому что среди преподавателей, принимающих экзамены, был мужчина, знающий русский язык. Он сказал: «Пиши все по-русски, я переведу». После экзамена он дал мне неделю, за которую я должна была все выучить на английском. Я обложилась учебником и неделю не выходила из дома, а когда начались занятия, я была на одном уровне со всеми англоязычными студентами. Я сразу поступила в Магистратуру, потому что по российским дипломам мое образование продолжалось уже 9 лет, а в Австралии Магистратура – это всего 7 лет. Поэтому, честно говоря, в приемной комиссии очень удивились и спросили: «А собственно, чему Вы хотите еще учиться?». Так я поступила на последний год обучения в Магистратуре. Через полгода я начала писать диплом на тему «История джаза в России», который был готов через два месяца. Мне очень повезло с руководителем, он заведовал в Магистратуре кафедрой, где проходили обучение иностранцы.
А зимой я осознала, что очень хочу домой. На душе был камень, казалось, что не могу дышать. Я даже улыбаться перестала. Я знаю, что такое ностальгия… При полном материальном благополучии я ощущала сильнейший душевный дискомфорт. Я пошла в деканат и попросила разрешения все оставшиеся экзамены и контрольные сдать экстерном, после Гнесинки это было совсем не сложно. Я сдала театральное искусство и танцы. Танцевала чечетку – это было что-то!
Жила я тогда так: утром час на дорогу, потом с 10 утра до 6 вечера занятия. Я жила в Австралии, но ничего там не видела. За город, где находился мой дом, транспорт ходил до 11 вечера, так что я успевала только сходить в кино. На какие-то встречи, тусовки времени просто не было, жила как монашка. Пока я училась, ко мне продолжало поступать очень много звонков из агентства, но я от всего отказывалась. Успела сняться только в одном журнале, съемки проходили в 6 утра на пляже, потом, конечно, заболела. Несколько раз я даже давала интервью – по телефону, когда ехала на занятия, отвечала на вопросы прямо из автобуса. Статья называлась «Русский адреналин» - разворот с большой фотографией.
Но мне все равно очень хотелось домой. Три раза я меняла билет. В Институте мне сказали, что не могут выдать диплом среди года, по их Законодательству такое просто невозможно. То есть я должна числиться в Институте ровно столько, сколько положено. Так что диплом прислали в Москву. В декабре я вернулась домой. Два месяца я просидела дома, после напряженной жизни в Австралии, где я была одна, где меня никто не защищал, дома я оттаивала, и мне было очень хорошо. Но постепенно стала понимать, что там, где мне приходилось много работать, я ощущала удовлетворение от происходящего, а здесь начинаю киснуть и мне уже ничего не надо.
Когда мама сказала мне о том, что Валерий Белоцерковский проводит кастинг, я категорически отказалась ехать. А потом по делам оказалась в Москве, а мама как раз сообщила, что все-таки записала меня на кастинг. Я пришла в Продюсерский центр к Валерию. Спела, станцевала – стала солисткой группы «Любовные истории». Начались репетиции, наши песни зазвучали на радио и телевидении...
А в июле 2004 года у меня произошло самое важное событие в жизни – у меня родился сын. Мы назвали его Мартин. Потому что он родился в день этого святого. Как не странно, но имя Мартин имеет православные корни (а не католические, как думают многие). Я продолжала работать и выступать почти до самых родов, а потом был перерыв в работе почти на год. Сейчас я снова в «ЛИ». И вообще сейчас все так хорошо, что меня это даже пугает. Ведь когда все хорошо, боишься, что что-то может стать хуже. Ни один человек в жизни не обидел меня, не сделал плохо. Говорят, что у меня очень хороший ангел-хранитель, он отводит от меня беды и плохих людей…