Вчера вечером ко мне заходил Хагрид. В последнее время мы с ним достаточно сдружились. Если можно, конечно, говорить о какой-то дружбе со мной - угрюмым нелюдимым типом.

Хагрид пришел, как обычно, с просьбой о минеральном растворе для тыкв. Он в последнее время увлекся их выращиванием. Вообще он часто ко мне заглядывает: то за мазью для копыт (кентавры захромали), то за питательной подкормкой для флобберов (что-то они похудели, бедняжки). Но для него это часто служит еще и поводом зайти. Потомок гномов и великанов отличается почти болезненной застенчивостью и часто боится помешать мне работать. Но я нередко приглашаю его посидеть. Если есть свободное время, конечно.

Благо, потолки у меня высокие, и гостиная просторная. Мы с Хагридом расположились у камина, взяли по кружке эля. Он, как обычно - сперва протянул ноги к огню, потом смутился этой фамильярностью, сделал вид, что хочет поправить сапоги... В общем, видно было, что он хочет начать разговор.

– Как ты думаешь, Северус, можно ли еще добыть яйцо настоящего дракона? - спросил он, наконец.

- Можно, - сказал я. - Только все это хорошо не закончится.

- Да я знаю, - завздыхал он так, что шторы на окне пошли волнами.

На некоторое время воцарилось молчание, которое я очень люблю. По-моему, одно из самых приятных времяпрепровождений - это возможность посидеть спокойно и помолчать на пару с неплохим человеком.

- Ты, это, Северус... - снова начал Хагрид, для храбрости шумно отхлебнув эля. - Тут это, Гарри на тебя обижался.

- Поттер на меня обижался? - поднял я брови. - Вот удивил. Дело не новое.

- Понимаешь, - снова вздохнул великан, - он говорил, что ты вроде как несправедлив к нему на уроках. Вон, два дня назад снял баллы с Гриффиндора...

- Было дело.

- Ну вот. Ты... того... мог бы и пожалеть сиротку. Ну чего тебе стоит?

- Рубеус, - вздохнул я, - у мистера Поттера странное психическое заболевание. Он все время считает, что мир крутится вокруг его любезной персоны. Мы ведь уже не раз говорили об этом. Да, я снимаю баллы за ошибки на уроке, за неправильно сваренное зелье, за баловство. А что же мне - поднимать их за это?! Более чем странная логика, не находишь?

- Ну ты мог бы, того... это... пожалеть парнишку, - чуть не со слезами на глазах пробормотал добросердечный Рубеус. - Он же все-таки этот... сиротка.

- У нас в Хогвартсе полно сирот, мы просто какое-то благотворителньое учреждение, - пожал я плечами. - Уверяю тебя, по большому счету я не так уж и пристрастен. Гораздо больше пристрастны к Слизерину и слизеринцам многие другие преподаватели. И пойми: моя строгость только закалит твоего любимого мистера Поттера. А вот если я буду все ему прощать, он выйдет из Хогвартса, так ничему и не научившись. Мягкость не доводит до добра.

Хагрид вздохнул раз, вздохнул другой - и снова взялся за кружку.

- Ты знаешь, Северус, я не так уж это - хорошо владею словами, а ты-то все можешь доказать. Но вот чисто по-человечески...

Я не выдержал и засмеялся:

- Интересно, как только Поттер выдерживает, что ты со мной в дружбе?

- А Гарри и не знает, - оживился лесник. - Я, это, не говорю ему, чтобы не расстраивать.

Я хотел было сказать, что Хагрид выбрал отнюдь не лучший стиль поведения, но промолчал. Его уже не переделаешь.