Что-то я подозрительно часто стал появляться здесь в последнее время. Прямо как душка Гилдерой, который о каждом малейшем событии в своей жизни готов публиковать интервью в "Еж. Пр.". И ведь были же времена, когда записи здесь появлялись не чаще раза в месяц, а нынче чуть ли не раз в два дня. Что-то в этом есть противоестественное. Старческое. Вон, директор вообще со своим Омутом расстаться не может, чуть ли не из-за стола срывается, чтобы сбросить туда мысль-другую.

Вообще все эти Омуты одно время были модными до невозможности. Шанс заново пережить какое-то воспоминание прельщал многих. Но потом, когда их стали красть, шантажировать, торговать ими, когда распалось несколько семей из-за того, что супруг увидел недостойное поведение супруги, заглянув в ее воспоминания - мода быстро схлынула. Сейчас Омут редко у кого встретишь, по крайней мере на виду. Если его и держат, то стараются хранить где-нибудь в потайном ларце, за сотней печатей.

Я сам эти Омуты не люблю. Что для меня действительно важно - не забудешь никогда. А что забывается, то было не слишком важным. Поэтому и настораживает излишняя привычка даже к письменной фиксации жизни. Говорю, старики к тому склонны. Их жизнь уже заканчивается вот и остается жить только прошлым. А я надеюсь, что у меня впереди есть еще три-четыре десятка лет. Впрочем, если исходить из нынешних обстоятельств - нет, нету у меня этих лет. Не будет.