Р.Л. прислал письмо; сова только недавно прилетела. Полнолуние в разгаре, без лик. зелья он пропадал у себя в Лонд. Я так и знал, что О.Ф. никто не умеет варить лик. зелье. Ну что я могу здесь поделать. Либо наука, либо борьба. А другого выбора нет, как говорится, двух станов не боец.

Все-таки хороший мужик Рем. Если бы не Дж.П., мы с ним (с Р.) могли бы, наверное, сдружиться в свое время. Правда, я сам тогда был совсем не тот человек, который способен идти на контакт. Мне все время казалось, что вокруг меня люди, которые постоянно хотят нанести мне вред, смеются надо мной, сплетничают обо мне. Такой комплекс ребенка-одиночки. Мне потребовалось много лет, чтобы понять: в сущности, никто никому не нужен, и все вокруг гораздо больше заняты сами собой, а вовсе не другими людьми. И, даже сплетничая или обсуждая кого-то, люди говорят сами о себе, а не о других. Либо стараются показаться лучше на чужом фоне, либо сказать, что они могут так же... если захотят.

Но тогда осознание всего этого было от меня далеко. Весь мир сосредотачивался для меня в двух вещах: в науке и в Л.Э. Даже возможные друзья не входили в сферу моих интересов. Дикий ребенок, я не верил в дружбу, потому и оттолкнул когда-то (пусть и робко) протянутую руку Ремуса. Ну и он оказался слишком зажатым, чтобы предложить свою дружбу вторично. Он ушел в тень сильных, ярких Дж.П. и С.Бл. Как показывает жизнь, мне и Р. потребовалось почти 20 лет, чтобы понять все это.