Настроение сейчас - ...витаю....

...или " Что ж вам, сударь, не лень- в ясный солнечный день...." Хе хе...
Ибо в ясный солнечный день 6 -го февраля сего года я * в сопровождении нескольких особ, приближенных к импера...к моей светлости* отправился в стольный град Ганновер на консерт милого моему сердцу контртенора. Именно там сладкоголосый фаворит решил петь арии маэстро Генделя, трудившегося при дворе ганноверского курфюрста, бывшего совершенно случайно по совместительству королем Англии. По прибытии мы обнаружили , что театр уж полон, ложи блещут страждущими немецкими меломанами не первой молодости и пора бы начинать. Я не пошел бэкстэйдж по своему обыкновению, ибо во - первых, был не один, а во-вторых, мсье плотно охраняли стойкие немецкие привратники, с характером нордическим, выдержанным. Оркестр, как я и ожидал, Филиппу не подходил совершенно - зажравшиеся и безразличные немецкие музичи, удобно развалившиеся на стульях, порой даже заглушали серебряные трели галльского соловья. После первой арии * из "Giulio Cesare!!!Он на это решился!!!* Филиппок сжал кулачки и пошел в лобовую атаку. И это был подарок для меня...." Che piu si tarda omai....Stille amare, gia vi sento"... до дрожи...даже оркестр как то подобрался, жестко дергая нервными аккордами...Вне слов, вне каких то иных ощущений - только повиноваться его голосу, до белой боли сжатым рукам и страдальчески искаженному лику...И умирать тысячью смертей в осколках этой боли....
........................................................................................
Отдыхать не пришлось. Оркестр, судя по всему, сильно опьяненный услышанным, как то присмирел и даже попытался аккомпанировать солисту. Последовали арии из "Rodelinda". Потом - "Radamisto", "Imeneo", "Partenopa"...все - полные колоратур, sotto voce с неповторимыми филипповыми придыханиями и непередаваемой выразительностью...Если бы не вполне реальный кашель соседки слева * censored*, то можно было бы забыться и вовсе изойти слезами сострадания к Примо Уомо, мятущемуся, отдающемуся своей муке с жертвенным самозабвением...Но наконец, настал черед "Venti turbini"- Филипп очень заботливо, но и требовательно следил за соло первой скрипки * и старик не подкачал*, удовлетворенно кивнул и выдал - УХ! Пижонски передержав последнюю ноту!
Такой овации не видывал зал NDR еще ни разу * о чем потом упомналось в газетах*. Народ сообразил, как ему повезло, все повскакали со своих мест прямо в едином порыве- короче, это были стендинг овейшен, как и положено. На что солнце наше c нежностью и умиротворением спел "Verdi prati", а так как овейшен продолжал оставаться стендинг, то - застенчиво извинившись на немецком - опять "Venti turbini" с пижонской ферматой в конце...притоптывая - о, это отдельная песня- новыми консертными шузами с лаковой отделкой! Ах ох. После консерта последовала раздача автографов- сперва Приму даже не предложили сесть * немецкий сервис*, но потом сердобольно притащили ...контрабасовую табуретку. Филиппок на нее благодарно забрался, как птичка на жердочку, ножки поджал и принялся светить и лучезарить на все полутемное фойе. Я к нему подошел в самом конце - к усталому, худенькому до хрупкости * ну до чего себя доводит, куда смотрит мадам Лемье!*, вручил, поговорил и проводил до порога...Да, и конечно, мы расцеловались на прощанье - от него снова пахло лишь теплой кожей и удовлетворенной усталостью.
Я его люблю.

[525x700]

[525x700]