Приятная боль

 

Чэд Берд 

 

[показать]Когда мы начинаем получать удовольствие от того, что чувствуем себя виноватыми, это беда. Так часто случается на Пепельную среду. Мы выстраиваемся в очередь к пастору, стоящему с поднятым испачканным большим пальцем, словно он ловит попутку до Страстной недели. Мы опускаемся на колени, подставляя голову. Каждый лоб крест-накрест перечеркивается беловато-серым порождением огня. 

 

По ходу литургии мы много говорим о Законе и грехе. И мы каемся. Как мы каемся, Господи. Греха у нас в избытке. Мы не любили Бога, как следовало. Мы не любили ближних своих как самих себя. Это не обычные слащавые, навевающие скуку ежевоскресные признания. В Пепельную среду мы обычно не мелочимся. Вкладываем душу. 

 

И любопытно, что мы вроде как проникаемся этой идеей. «Эти признания исцеляют душу», — говорим мы самим себе. Чем больше гадостей мы исповедуем, тем хуже мы становимся в собственных глазах; а чем хуже мы относимся к себе, тем ближе мы, наверное, становимся к Богу. Разве не так? 

 

Позвольте мне посвятить вас в один грязный маленький секрет: в каждом из нас есть какая-то часть, которой нравится сознаваться в проступках, потому что нам кажется, что тем самым мы восстанавливаем мост между нами и Богом. И это большая ошибка. 

 

Старая присказка «исповедь исцеляет душу» права, но только наполовину. Что такое исповедь, в конце концов? Исповедоваться — значит всего лишь говорить правду. В словах: «Я грешник», — или еще конкретнее: «Я воровал у своей фирмы», — не больше правды, чем в словах: «Небо голубое». Все это простые факты. Исповедоваться в христианском смысле значит эхом повторять слова Бога — то, что Он тебе уже сказал. Господь говорит: «Ты грешник. Ты согрешил в том-то и том-то», — и мы исповедуем: «Я грешник. Я согрешил в том-то и том-то». 

 

В Пепельную среду мы честны с Богом и сами с собой. И хотя честность заслуживает похвалы, она никоим образом не становится мостом через пропасть, пролегающую между нами и Богом, против Которого мы согрешили. Мы можем хоть целый день исповедовать свои грехи и рефлексировать по этому поводу, но это ничуть не приблизит нас к тому исцелению, в котором мы отчаянно нуждаемся. 

 

На самом деле душу исцеляет не столько исповедание греха, сколько его отпущение. Если в исповеди мы говорим Богу правду о себе, то в отпущении Бог говорит нам еще большую правду о нас. 

 

Исповедь говорит: «Я согрешил», — но отпущение говорит: «Твоего греха больше нет». Но это еще не самое лучшее. Твой грех не просто исчезает. Он перемещается на тело Человека, Который понес этот грех вместо тебя. Он отделяется от тебя и прилепляется к самой душе Того, Кто вместо тебя понес не пепельный крест на лбу, но деревянный крест на своих плечах. Крест Христа становится мостом через пропасть между тобой и Богом. Он восстанавливает разрушенное. Твою душу исцеляет Его исповедание, потому что Он исповедует: «Я люблю тебя. Я отдаю Свою жизнь, чтобы спасти твою. Я прощаю тебя. Я исцеляю тебя. Ты мой отныне и навсегда. В шрамах на моем теле записана песня о неугасимой любви к тебе». 

 

В эту Пепельную среду, сидя на своих скамейках, испытывая удовольствие от чувства вины, думая, что наша исповедь и наше покаяние сами по себе примиряют нас с Богом, мы глубоко и опасно заблуждаемся. Наконец, крест из пепла на нашем лбу указывает нам на истину, потому что он символизирует Христа распятого, в Котором мы обрели глубокую и прекрасную праведность. 

 

Благодаря Ему и только Ему мы учимся любить Великий Пост по правильной причине. В Иисусе мы примирились с Отцом, были Им усыновлены, и на нашем лбу написано имя Самого Господа (Отк. 22:4).