• Авторизация
Дневник Мартын_Лютый Лента друзей - Дневник - Полная версия


Зассе о различии между лютеранским и римским пониманием Причастия 10-04-2014 01:45 к комментариям - к полной версии - понравилось!


[показать]Распятый становится исторической фигурой, если Его истинное тело и Его истинная кровь, принесенные Им в жертву за наши грехи на Голгофе, не присутствуют в Таинстве Алтаря и даются нам. А Вновь Грядущий становится фигурой далекого непредсказуемого будущего, лежащего за рамками нашей жизни, если молитва церкви: «Маранафа, гряди, Господи Иисусе», — не находит ответа уже в настоящее время в каждом праздновании Вечери Господней. Без Реального Присутствия нет Евангелия. Вечеря Господня — часть Евангелия; Евангелие — содержание Вечери Господней. Вот, что увидел Лютер. Поэтому для него борьба за Евангелие была одновременно и борьбой за Таинство Алтаря.
 
Связь между Евангелием и Вечерей Господней совершенно ясно устанавливается в лютеранском учении о консекрации (освящении Даров), которое во всей полноте изложено в VII артикуле Детального Изложения Формулы Согласия.  Там говорится:
 
...Ни слова, ни дела какого-либо человека — будь то заслуги или речи служителя, будь то ядение и питие или вера причастников — не производят истинное присутствие Тела и Крови Христа в Вечере. Его следует приписывать только всемогущей власти Бога и Слова, установлению и повелению нашего Господа Иисуса Христа. Ибо истинные и всемогущие слова Иисуса Христа, произнесенные Им при первом установлении, были действенны не только при первой Вечере, но сохраняют свою действительность и действенную силу повсеместно, где Вечеря совершается согласно установлению Христа, и где используются Его слова, и Тело и Кровь Христовы воистину присутствуют, раздаются и принимаются [corpus et sanguis Christi vera praesentia distribuantur et sumantur] благодаря силе и действенности тех самых слов, которые Христос произнес на первой Вечере. Ибо повсеместно, где мы соблюдаем Его установление и произносим Его слова над хлебом и чашей, и раздаем благословленные хлеб и чашу, Сам Христос по-прежнему действует через произносимые вслух слова в силу первого установления, повторения которого Он хочет. Златоуст в своей Проповеди о Страстях Господних говорит: «Сам Христос готовит эту трапезу и благословляет ее. Ни одно человеческое существо, но только Сам Христос, распятый за нас, может соделать стоящие перед нами хлеб и вино Телом и Кровью Христа. Слова произносятся устами проповедника, но Божьей силой и благодатью через произносимые им слова: „Сие есть Тело Мое“, — благословляются Дары, подаваемые нам [proposita elementa] в Вечере. И подобно тому, как слова: „Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю“ — были произнесено один лишь раз, но вечно действуют в природе, позволяя всему расти и размножаться, это слово было произнесено один лишь раз, но остается действенным до сего дня, и до Его возвращения делает так, что Его истинные Тело и Кровь присутствуют в Вечери Церкви [usque ad hodiernum diem et usque ad eius adventum praestat sacrificio firmitatem]» (ФС-ДИ: VII:74-76).
 
Чтобы понять сказанное, следует разобраться, что в этих словах общего с римским учением, и что их отличает от него. На первый взгляд может показаться, что это несправедливо по отношению к римской церкви.  Разве она также не учит, ссылаясь на отцов IV века — главным образом, на Амвросия Медиоланского, но также и на слова Иоанна Златоуста в De prod. Judae 1:6,  что священник совершает консекрацию ex persona Christi, и что не человеческие слова, но слова Христа производят чудо Реального Присутствия? В своей «Сумме теологии» III:78 Фома Аквинский цитирует слова Амвросия [340-397] из трактата De Sacramentis: «Консекрация совершается словами и утверждениями Господа Иисуса» [Consecratio fit verbis et sermonibus Domini Jesu]; все остальное, что говорится в молитвах, — это человеческое слово, не имеющее силы слов Христа: «Таким образом, именно то, что говорит Христос, делает Таинство Таинством» [Ergo Sermo Christi hoc conficit Sacramentum]. И даже параллель между Словами Установления и словами творения, о которой пишет Златоуст, без колебаний повторяется в католической догматике. 
 
Разве отцы Формулы Согласия, а прежде всего сам Лютер, хорошо знавший римское учение, не виновны в грехе против Восьмой Заповеди, когда они утверждают, будто римская церковь учит, что консекрация происходит через слово священника? Не скажет ли реформат то же самое о лютеранском понимании освящения Даров? Какую принципиальную разницу увидит суровый кальвинист между католическим священником и лютеранским пастором, которые оба утверждают, что Слова Установления, ими произносимые, будучи словами Христа, совершают чудо Реального Присутствия?
 
Собственно, в этом вопросе между лютеранским  и католическим учением есть подлинное родство. Неслучайно Формула Согласия здесь обращается к учителям древней Церкви, которые являются отцами как для римской, а так и для лютеранской церкви. Обе церкви — это церкви Реального Присутствия; обе церкви верят, что во время любой действительной Вечери Господней происходит то же самое чудо, что и во время первой Вечери Господней, и что тогда, так же как и сейчас, именно Господни Слова Установления [verba testamenti] производят чудо Реального Присутствия. И все же между двумя учениями есть глубокие различия. В чем же они заключаются?
 
Вопреки распространенном мнению, дело не в пресуществлении. Лютер и лютеранская церковь осуждают учение о пресуществлении потому, что оно не согласуется с Писанием — где в 1 Коринфянам 11 говорится об освященном хлебе как о хлебе — и потому представляет собой ложную философско-богословскую теорию, которая пытается описать чудо, не поддающееся никакому описанию и объяснению. Но, по крайней мере, учение о пресуществлении пытается твердо держаться Реального Присутствия. По этой причине Лютер всегда относился к этому учению мягче, чем к отрицанию Реального Присутствия, свойственному энтузиастам и цвинглианам. В этом вопросе, несмотря на разделяющую их глубокую пропасть, Рим ближе лютеранам, чем реформаты, даже кальвинисты.
 
С другой стороны, никто не может приписывать лютеранам — как это бывает и сегодня — учение о «сосуществлении» (консубстанциации), пытаясь на этой основе понять суть существующих различий. Если в начале своей карьеры Лютер и обратился к идее сосуществления, выдвинутой последователи Оккама в полемике против пресуществления, он поступил так только для того, чтобы показать, что даже в самой Римской церкви учение о пресуществлении было не единственным возможным вариантом. Но учение о том, что две «субстанции» — субстанция хлеба и субстанция Тела Христова — одновременно сосуществуют друг с другом, также представляет собой философское объяснение, которому наша церковь противится. Зельнекер1, один из авторов Формулы Согласия, явно протестовал против этого недоразумения, когда в 1591 году писал:
 
Даже если наши церкви используют древние маленькие слова о том, что в хлебе, с хлебом или под хлебом принимается Тело Христа, тем самым не устанавливается ни Inclusio, ни Consubstantiatio, ни Delitescentia — ни включение, ни двойная сущность, ни сокрытие (Vom Heiligen Abendmahl des Herrn [1591], л. E2). 
 
И аналогичные протесты звучали снова и снова.
 
Даже формула «в хлебе, с хлебом и под хлебом» [in pane, cum pane, sub pane], с помощью которой впоследствии были суммированы эти три выражения, не является лютеранской богословской догмой. Предлоги «в», «с» и «под» — это лишь грамматический способ описать чудо, что хлеб есть Тело, а вино есть Кровь. Все решает глагол «есть». По этой причине лютеранская церковь не критиковала слово «превращается», которое было в ходу среди древних отцов. Ибо латинский глагол mutare («превращаться»), использованный Меланхтоном в цитате из Вульгария (т. е. Феофилакта Болгарского, который в своем комментарии к тексту Марка 14:22 использует греческий глагол metaballein2) в Х артикуле Апологии, признается выражением древней Церкви и не ставится на один уровень с употребляемым Римской церковью глаголом transsubstantiare — и они действительно неравнозначны. Однако у некоторых все же были сомнения, о чем свидетельствует отсутствие этой цитаты в немецком переводе Юстуса Йонаса, а также перевод греческого глагола metarrhythmizei в использованной в Формуле Согласия цитате из Златоуста латинским consecrare. Между тем, лютеранская церковь, отвергая учение о пресуществлении, никогда не считала ни это, ни какой либо другое учение о превращении катастрофическим заблуждением.
 
Противоречие лежит в другой плоскости. Заблуждение Рима не в том, что слова освящения создают Реальное Присутствие, но в том, что освящение толкуется как жертва. Именно в этом учении о жертвоприношении Мессы, а не в учении о пресуществлении, кроется прискорбное заблуждение, которое, с точки зрения Лютера, губит Церковь. Это очевидно, если сравнить артикул о Мессе из 2-й части и артикул о Таинстве Алтаря из 3-й части Шмалькальденских Артикулов. «Папскую Мессу должно считать величайшей и наиужаснейшей мерзостью, поскольку она прямо и явно противоречит этому основополагающему артикулу», то есть articulus stantis et cadentis ecclesiae [о служении и труде Иисуса Христа и нашем искуплении]. «Тем не менее, она была наивысшим и самым драгоценным из папских проявлений идолопоклонства — превыше и более всех прочих» (ША II:II). Таково было — с начала Реформации до конца его жизни — убеждение того самого человека, в чьем понимании пресуществление было «хитроумной софистикой», ложной спекуляцией, противоречащей Писанию. Лютер вменяет себе в вину не то, что он, в бытность свою монахом, верил в эту теорию, а то, что на протяжении 15 лет он служил частные мессы почти ежедневно, совершая тем самым идолопоклонство «и поклоняясь не Телу и Крови Христа, а только хлебу и вину, и воздевал их для того, чтобы другим им поклонялись» (WA 38:197).  Это было одним из самых мучительных воспоминаний в его жизни. Только подумать: жертва Мессы, самый святой обряд не только Римской Церкви, но и всех церквей Востока, на протяжении стольких веков бывший средоточием христианского благочестия, является нарушением Первой Заповеди! Это нужно понимать, чтобы осознать глубокую пропасть между лютеранской Вечерей Господней и католической Евхаристией, между лютеранской и римской Мессой, между лютеранским и римским пониманием освящения Даров.
 
— Sasse, Letters to Lutheran Pastors 26 (July 1952)
 
1 Николаус Зельнекер (1528/1530-1592) учился в Виттенберге у Меланхтона, в 1565 году стал профессором в Йене, а в 1570 году — придворным проповедником в Вольфенбюттеле.
 
2 И Вульгарий, который представляется нам разумным автором, отчетливо утверждает, что «хлеб — не просто метафора, но по-настоящему превращается в плоть». 
вверх^ к полной версии понравилось! в evernote
Комментарии (1):


Комментарии (1): вверх^

Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.

Дневник Зассе о различии между лютеранским и римским пониманием Причастия | Мартын_Лютый - Fides Quaerens Intellectum | Лента друзей Мартын_Лютый / Полная версия Добавить в друзья Страницы: раньше»