[x200]Но чтобы понять свое предназначение, христианский мир нуждается не просто в новом понимании Церкви, не просто в обновленной вере в Церковь. Человечество в наши дни жаждет (хотя и не понимает отчетливо, чего оно жаждет) «реальности» Церкви, обновленного осознания того, что такое Церковь и общение Церкви. Церковь Христова росла в мире упадка, во всемирной империи, лежащей на смертном одре, в обществе, находившемся на грани распада. Гимн Te Deum впервые прозвучал в мире, на который пала тень смерти. Первые ноты Te Deum звучат в конце трактата Киприана Карфагенского «О смертности», написанном во времена войны и мора, которые вызвали у древнего мира первые предчувствия близкой кончины. Гимн Te Deum был составлен, когда началось переселение народов. На руинах Римской империи последний из латинских поэтов пел свой великий гимн, восхваляющий крест Христов и победу Распятого: Vexilla regis prodeunt, Fulget crucis mysterium... 0 crux, ave, spes unica... («Царские знамена выступают, тайна креста светит... О, крест! Славься, единственная надежда...»). Конечно, общий упадок коснулся и христианства. Христиан убивали не меньше, чем других людей. Христианские семьи умирали не меньше, чем семьи язычников. Церкви горели не хуже, чем другие здания. Всеобщий духовный и нравственный упадок овладел людьми в Церкви не в меньшей степени, чем людьми вне ее. И все-таки Церковь выжила. Она пережила всеобщее крушение. Государство рассыпалось в прах, все созданные людьми институты были на грани распада. Даже христианские общины разваливались. Но они возрождались вновь. Везде, где был алтарь, где праздновали Святую Вечерю и совершали богослужение, там христианская община возрождалась вновь. Это были уже другие люди, но община жила. "Святое Причастие" проявило себя как прекрасный способ возрождения христианского общения. Община Христова собиралась вокруг алтаря. Из общины вырастали христианское супружество и христианская семейная жизнь, которые создавали основу для новых человеческих отношений.

— Герман Зассе. Ecclesia Migrans (1950)