Более того, «верный исповеданиям» синод должен также «c. следить за верностью своих членов исповеданиям».

И потому недостаточно, чтобы синод, так сказать, лишь  официально заявил: «Синод, верный исповеданиям, безоговорочно держащийся всех Символов [т. е. вероисповедных книг]». Недостаточно и того, чтобы он принимал лишь таких пасторов и учителей, чья верность исповеданиям очевидна. Он также должен следить за тем, чтобы пасторы и учителя оставались такими; ибо только тот, кто будет «верным до конца, спасется» (Мф. 10:22, Luther Bibel).

Однако приличных размеров церковь не сможет сохранить истинную веру, если пастор, приезжая в общину, не проверяет постоянно, осталось ли все в ней таким, каким было в начале. Без визитаций церковь, наверное, не способна сохранить единство веры и исповедания. И потому ужасно слышать то, что говорят так называемые «конфессионально верные» [Bekenntnistreue] в Германии: «[Все, что нужно], — это чтобы чистое учение было публичным учением (doctrina publica), то есть аутентичным, авторитетно сформулированным учением, которое должен исповедовать каждый, чтобы любое ложное учение действительно не имело авторитетного основания!» Таким образом, [говорят они], если чистое учение авторитетно сформулировано, какое бы разложение ни царило в Церкви, она по-прежнему остается подлинно лютеранской. Если отречения от обета верности исповеданиям не произошло, если он все еще в силе, пусть даже ни один пастор эти исповедания не проповедует, Церковь все еще здрава.

Это все равно, как если бы некая организация была создана с добрыми намерениями, а ее сотрудники в конце концов договорились работать бесчестно, но сохранили неизменным устав, согласно которому организация вполне добропорядочна. Они в таком случае не могут сказать: «Да, мы занимаемся грязными делишками, но, поскольку в соответствии с уставом мы должны на самом деле работать хорошо, мы остаемся честной, достойной уважения организацией — ведь так говорится в нашем уставе, который все еще действует!» Именно это говорят так называемые «конфессионально верные» в Германии: «Видите, в нашем уставе сказано: „Лютеранское учение — это публичное учение (doctrina publica)“!»

Но иметь исповедания в письменном виде недостаточно; и даже того, чтобы все пасторы и учителя, начиная свое служение, давали обет соблюдать их, тоже недостаточно. Эти исповедания должны верно применяться [im Schwangegehen].

Вот почему Лютер в своем трактате «О Соборах и Церкви» (1539) пишет:

Во-первых, святой христианский народ можно распознать по тому, что у них есть Святое Слово Божье… Но мы говорим о проповедовании внешнего Слова, устно возвещаемого такими людьми, как мы с вами. Ибо именно это Христос оставил в качестве внешнего признака, по которому мы можем распознать в мире Его Церковь, или Его святой христианский народ.

Недостаточно, чтобы Библия лежала в ризнице, она должна быть провозглашаема с кафедры. Более того, церковь может принести тысячу клятв в том, что она будет верна Аугсбургскому Исповеданию, но при этом оставаться гнусной сектой, как это произошло с государственными церквями [в Германии]. В лучшем случае, хорошие клятвы в верности исповеданиям еще существуют, но лишь очень немногие проповедуют с кафедры в соответствии с ними. Одни ушли в реформатство, другие в методизм, третьи в рационализм и даже в атеизм, т. е. есть и такие, кто не верит в живого Бога, но и они дали торжественную клятву быть верными исповеданиям лютеранской церкви. Они говорят: «Это давняя традиция, отказываться от которой опасно из-за мирян, которые все еще держатся старой веры. Однако наш суперинтендент, который приводит нас к присяге, прекрасно знает, что мы имеем в виду; в конце концов, он и сам точно так же не принимает исповедания во всей их полноте. Но поскольку региональный епископ дал такое указание, мы продолжаем это делать».

Но подобные люди — не лютеранские пасторы. Исповедания Церкви должны звучать с кафедры. И приход должен быть частью большой лютеранской церкви. Если в приходе служит лжепастор, который постоянно проповедует лжеучение, а общине его проповедь очень нравится, и она определенно хочет оставить его в служении, — это не лютеранский приход, даже если над входом в здание церкви написано какой-нибудь правильный с точки зрения официального вероисповедания текст. Аугсбургское Исповедание должно проповедоваться, и совершенно недостаточно, чтобы об этой необходимости упоминалось лишь в какой-то книге. 

Приходится признать, что церкви, проповедующие ложное учение, но не клявшиеся хранить чистоту учения, не так плохи (как те, что поклялись хранить чистоту учения, но так не делают). Они лучше уже тем, что не обманывают людей в такой степени. И потому, если какая-то церковь говорит: «Здесь лютеранское учение — doctrina publica!» — но вы не слышите, чтобы это учение проповедовалось, эта церковь — жалкая секта, как бы она себя ни называла.

Бог не случайно позволил, чтобы нас назвали «лютеранами» — прозвищем, которое нам никогда, по сути дела, не нравилось (общеизвестно, что паписты навесили на нас эту кличку в знак своего презрения), — потому что сегодня это имя гласит: «Это церковь, которая проповедует ту самую веру, которую имел, и которую проповедовал Лютер». Если бы мы назывались не «лютеранской», а, скажем, «библейской», или «христианской», или «чистой» церковью, кто-то подумал бы: «„Чистая“ означает то-то», — а другой подумал бы: «„Чистая“ означает нечто иное». Однако теперь мы можем определить, какая церковь ортодоксальна, — у нее должны быть лютеранские исповедания.

У Лютера есть замечательный текст относительно необходимости церковных визитаций:

И Ветхий, и Новый Заветы ясно показывают нам, какое это богоугодное и доброе дело — когда понимающие, способные люди посещают пасторов и христианские общины, ибо в Деяниях 9:32 мы читаем, что св. Петр ездил туда-сюда по землям иудейским, и что Павел и Варнава (Деяния 15:36) также повторно посещали все места, где ранее проповедовали. И во всех своих посланиях [Павел] показывает, как он беспокоится о состоянии всех общин и пасторов. Он пишет письма, посылает своих учеников, даже лично посещает общины. Аналогичным образом, когда апостолы (Деяния 8:14) услышали, что Самария приняла Слово Божье, они послали туда Петра и Иоанна. Мы также читаем в Ветхом Завете, что Самуил путешествовал туда-сюда — в Раму, в Номву, в Галгал и так далее — не потому, что ему нравилось ходить, но из любви и в силу своих официальных обязанностей, а также по причине крайней нужды народа, и точно так же, как мы читаем в 3-й и 4-й книгах Царств, поступали Илия и Елисей. Сам Христос делал это прилежнее всех, и именно поэтому не было на земле места, где бы Он мог приклонить голову, места, которое бы Он мог назвать Своим (Матфея 8:20).

Также и древние отцы, святые епископы, следовали этим примерам. Ибо этот труд привел к появлению епископов и архиепископов; соответственно, от каждого из них требовалось совершать множество, или поменьше, визитаций. Слово «епископ» на самом деле означает «попечитель» или «визитатор». А слово «архиепископ» означает того, кто поставлен над епископами, чтобы наблюдать за их учением и жизнью. И архиепископу должно посещать таких епископов, заботиться об их нуждах и наблюдать за их учением. [Так оно и было], пока, наконец, это служение не превратилось в такое мирское и помпезное начальствование [Herrschaft], что епископы сделались князьями и господами, передав функции визитаторов пробстам, викариям или деканам — как у кого получилось.

Впоследствии, когда пробсты, деканы и каноники [Domherrn] также сделались ленивыми аристократами, это служение было препоручено церковным чиновникам, которые донимали народ денежными поборами и никого не посещали… Однако никто нимало не задумывался об учении, вере, любви, о том, как вести христианскую жизнь, как заботиться о бедных, как утешать немощных, как наказывать необузданных и обо всем прочем, что включено в подобное служение… И таким образом это служение, как и все священные, христианские, древние учения и установления, стало объектом насмешек и издевательств [Gaukelwerk] сатаны и антихриста, что привело к чудовищной и отвратительной погибели душ.

Кому под силу выразить, как полезно и необходимо это служение христианскому миру? Об этом можно судить по ущербу, понесенному с тех пор, как оно было извращено и перестало совершаться. Ни одно учение или мнение не осталось верным и чистым — напротив, появилось великое множество отвратительных культов и сект, таких как монастыри, посредством которых христианская Церковь была жестоко угнетаема, вера разрушена, любовь превращена в соперничество и раздоры, а Евангелие спрятано под лавку [unter die Bank gesteckt], и не что иное, как человеческие дела, человеческие учения и человеческие иллюзии воцарились вместо Евангелия. Тогда сатана поистине одержал победу, потому что он обезобразил это служение, подчинил его своей власти и поставил духовных лицемеров [geistliche Larven] и монашествующих олухов [Monchskalber], чтобы никто ему не мог противиться. Задача поистине очень труда, даже когда это служение совершается надлежащим образом и по совести. Павел жалуется фессалоникийцам, коринфянам и галатам, что и сами апостолы были до крайности перегружены, пытаясь ей соответствовать.

Таким образом, поскольку свет Евангелия, преизобыточествующей и неизъяснимой благодатью Божьей, был милосердно восстановлен среди нас — или, возможно, впервые пролился на нас — свет, благодаря которому мы увидели, как прискорбно растерян, рассеян и разорван был христианский мир, мы были бы рады увидеть, что истинное служение епископов и попечителей восстановлено среди нас, как крайне нам необходимое.

Никто да не думает, что всего этого среди нас не было. Мы не должны принижать важность служения визитатора, даже если его значимость не всегда бросается в глаза. Допустим, некий возлюбленный брат, посетив нас, дал нам добрый совет, подбодрил нас или оживил наш дух одним лишь своим посещением. И если он скажет: «О, брат мой, у меня такие же проблемы, как и у тебя», —  а потом увидит, что другие борются с теми же проблемами, что и он, его посещение уже принесло немалую пользу.

Кроме того, нам следует помнить: такое служение особенно важно для будущего. Если мы не создадим такое служение сейчас, когда мы все, по благодати Божьей, еще едины, это может обернуться для нас неописуемым вредом. Сейчас самое время твердо держаться изведанных путей, чтобы они были под рукой, когда однажды ложные духи проявят себя. Ибо в таких служениях имеют нужду не ревностные христиане, день и ночь проводящие на коленях в молитве, чтобы оказаться верными; скорее, они предназначены для тех, кто устал и утомился от учения, от бодрствования, от молитвы и исследования [Forschen]. Сатана может вновь совершенно угасить среди нас свет, и наше единство может обернуться таким вавилонским столпотворением, что мы ужаснемся. И потому нам должно сделать все, [что в наших силах], чтобы отвратить эту угрозу. Если же и тогда это не сработает, что ж — не мы создали Церковь, и не в наших силах сохранить ее. Мы должны предать ее в руки Божьи и стремиться к спасению наших душ.

Мы знаем, какого невысокого мнения Лютер был о человеческих установлений, и как не по нраву ему было желание некоторых людей поставить благополучие Церкви в зависимость от правил и организационных структур. Но как высоко тот же Лютер отзывается о служении визитатора! Он объясняет ужасающий упадок папских времен, прежде всего, упадком этого служения. Потому давайте крепко держаться за него [darob halten]. И наш синод, конечно, так и сделает — с помощью Божьей.

В Предисловии к Книге Согласия говорится:

Кроме того, мы намерены в будущем сотрудничать друг с другом, распространяя эту попытку достичь согласия в наших землях сообразно своим обстоятельствам и обстоятельствам каждой общины посредством усердного посещения церквей и школ, наблюдения за работой печатников и прочих благотворных средств. Если же нынешние споры относительно нашей христианской религии продолжатся, или начнутся новые, мы проследим за тем, чтобы они разрешились и уладились своевременно, прежде чем они получат опасное распространение, дабы избежать всякого поношения.

Как только была подписана Формула Согласия, стало очевидно, что визитации необходимы. И потому христианские князья от имени своих христианских наций заявили: «Кроме того, мы намерены в будущем сотрудничать друг с другом, распространяя эту попытку достичь согласия в наших землях… посредством усердного посещения церквей и школ…» Попросту говоря, Церковь всегда имеет одни и те же нужды. Мы чувствуем то же, что и наши возлюбленные предшественники. И потому мы намерены идти по их стопам и использовать средства, в надежности которых они убедились.