Он долго стоял над раздавленным чьим-то равнодушным сапогом цветком и молчал.
Тихая щемящая грусть наполняла его сердце и, не находя иного пути, просачивалась наружу предательской солёной влагой, и поэтому он не поднимал глаз: не хотел, чтобы кто-нибудь увидел его слёзы.
Он очень любил цветы...
На корявую ветку бука присела какая-то птаха, склонила набок крохотную головку и внимательно оглядела его сног до головы.
Он улыбнулся пернатому летуну и, ощутив мимолётную волну нежности, подумал, что как хорошо всё-таки жить в Буковом Лесу.
Присев на корточки, он зачерпнул горсть рыхлой почвы и задумчиво перетёр её пальцами.
Кто же оказался способным на такое? Бездушно убить маленький беззащитный эдельвейс... Сволочи! Какие сволочи!..
Внезапно какая-то деталь привлекла его внимание, и он наклонился поближе к земле.
След был достаточно чётким. Так и есть.
Такими гвоздями с квадратными шляпками подбивают башмаки только обитателям блока OST.
Он резко поднялся.
"Что ж, придётся добавить удобрений", - решил он, и бросил через плечо короткий взгляд на опостылевшие за четыре последних года кирпичные трубы крематория.

К утру следующего дня всё было кончено.
Заключённые восточного блока , в количестве трёх тысяч двухсот двадцати двух человек, благополучно превратились в пепел в крематорских топках, предварительно пройдя короткую процедуру "помывки в бане".
Газ "циклон" выполнил свою работу как всегда безупречно.

Комендант лагеря сдунул серую пылинку с рукава мундира и оглядел свой цветник.
Скоро здесь вырастут новые эдельвейсы, и фиалки, и незабудки,и пионы, и розы... Их будет много. Очень много.
А именно, три тысячи двести двадцать два кустика...

---