ничего приятнее я еще не получал.
стало тепло и трепетно. так, словно на секунду мир уступил, позволив мне поверить, что все может измениться:
что больше не надо выжимать из каждого своего чувства максимум, чтобы продолжать постоянно чувствовать,
и рамки, которые рисовал не я, мне удастся стереть, что на людей не придется кидать свои маски,
чтобы всех их любить, без заслуг, без причин, беспечно, как ветер.
и что в кои-то веки, утонув в своей крайности, я стал достоин чужого времени,
потраченного на мои зарисовки. достоин и в меру читаем.