В сером небе гудели самолеты. Над нашей головой, там, над крышами домов, разрезали тучи истребители. Ночь расходилась хохотом машин, разрывалась на клочья тьмы скоростью чужих орудий.
Ты кричала, я держал тебя за плечи, шептал « тише». Но нас никто не слышал.
Они гудели так сильно, что, казалось, небо лопнет, вот так просто прорвется как барабанная перепонка, и станет совсем тихо, как в вакууме, и люди обернутся к нам. Потому что ты кричала, очень громко, а я держал тебя за горло и умолял «молчи».
В черном небе летели бомбардировщики чужой страны. И их брюшные полости наполнены были смертоносными коконами, скользкими снарядами – того и гляди вырвутся из опор и рванут вниз. Невидимые, своим грохотом они внушали страх и панический ужас.
И ты кричала, во все горло, заполняя голосом комнату. Я вжимал тебя в кровать, сбивая дыхание. Кто-нибудь мог услышать и, испугавшись за твою жизнь, прийти на помощь. Но все лежали, задрав головы, и ждали атаки.
Занимался рассвет, и неизвестно, что грянуло бы первым – утро или смерть. Колыхались тучи, звук моторов и крыльев уходил, уносился в даль. Ты последний раз вскрикнула, и я вторил тебе, с силой сжав бедра руками. Поймал сорванный вздох губами, и ритм сердечных ударов сблизился, стал одним на двоих.
Ужас отпускал из тисков чужие умы, испарялся из крови, руки переставали трястись. Небо меняло окрас. И люди, получив передышку, успокоились. Никто не подумал о нас.