связанные одной пустыней, потому что пустыня - вообще одна.
пустыня - едина и неделима, и все дороги вливаются в неё и соединяются в ней.
дороги входят в неё, независимо от того, насколько она готова их принять.
у пустыни давно не выделяется смазка, которая много веков назад помогала странникам входить в неё.
сейчас она принимает всех посуху. кажется, она вся превратилась в одну сплошную, непрерывно гнояющуюся мозоль.
и когда дороги входят в неё, сам воздух звенит и вибрирует от стонов, издаваемых высушенной до дна пустыней.

связанные одной пустыней.
головы в песке. и барханы, кишащие ядовитыми созданиями.
я не подаю воды напиться голове в песке. я знаю многие эти головы.
точнее, я когда-то знавал тела, носившие эти головы.
я не отдам им ни капли целебной влаги.
пускай их жжёт солнце и жалят змеи со скорпионами.
я тоже когда-нибудь буду головой в песке.
и надеюсь, что когда я буду головой в песке, мне точно также никто не подаст напиться, потому что я хочу быстро закрыться, не растягивая последние мгновения.
это я называю гуманностью.

а пока что есть тела с головами, связанные пустыней. кто-то группками, кто-то шведскими семьями, кто-то парами. кто-то как-то.
просто так случается, что несколько людей - от одного до трёх, возможно, пяти - стоят, каждый за своим барханом, и смотрят на одну звезду.
и в этот миг, когда они смотрят на одну звезду, у них появляется вода, а следовательно, и жизнь.
пустыня отдаёт глубоко запрятанные остатки своей живительной влаги людям, которые одновременно смотрят на одну звезду.

связанные одной пустыней, потому что пустыня - вообще одна.
я никогда не подам воды напиться голове в песке. это влага нужна людям, смотрящим одновременно на одну звезду.
это я называю гуманностью.
пустыня почти исчерпала себя.