Нахалка, которая скоро поплатится за свои дерзкие комментарии в моём одиноком дненике, напомнила мне кое о чём.

Вот о чём.

Главный герой пациент психушки. Но кем он был в жизни не помнит. Помнит только как он в начале 20го века жил.

"– Тебя еще мучают эти кошмары, на которые ты жаловался?
– Как всегда, Василий Иванович, – ответил я.
– Что, и опять об этой лечебнице?
– О, если бы только о ней, – сказал я. – Знаете, как в любом сне, там все меняется с фантастической легкостью. Сегодня, например, мне снилась Япония. А вчера действительно снилась лечебница, и знаете, что произошло? Этот палач, который всем там заправляет, попросил меня подробно изложить на бумаге то, что со мной происходит здесь. Он сказал, что ему это нужно для работы. Можете себе представить?
– Могу, – сказал Чапаев. – А почему бы тебе его не послушать?
Я изумленно посмотрел на него.
– Вы что, серьезно советуете мне это сделать?
Он кивнул.
– А зачем?
– Ты же сам сказал, что в твоих кошмарах все меняется с фантастической быстротой. А любая однообразная деятельность, к которой ты возвращаешься во сне, позволяет создать в нем нечто вроде фиксированного центра. Тогда сон становится более реальным. Ничего лучше, чем делать записи во сне, просто не придумаешь.
Я задумался.
– Но для чего мне фиксированный центр кошмаров, если на самом деле я хочу от них избавиться?
– Именно для того, чтобы от них избавиться. Потому что избавиться можно только от чего-то реального.
– Допустим. И что, я могу писать про все-все, что здесь происходит?
– Конечно.
– А как мне называть вас в этих записях?
Чапаев засмеялся.
– Нет, Петька, не зря тебе психбольница сниться. Ну какая разница, как ты будешь называть меня в записках, которые ты делаешь во сне?
– Действительно, – сказал я, чувствуя себя полным идиотом. – Просто я опасался, что… Нет, у меня действительно что-то с головой.
– Называй меня любым именем, – сказал Чапаев. – Хоть Чапаевым.
– Чапаевым? – переспросил я.
– А почему нет. Можешь даже написать, – сказал он с ухмылкой, – что у меня были усы и после этих слов я их расправил.
Бережным движением пальцев он расправил усы.
– Но я полагаю, что совет, который тебе дали, в большей степени относится к реальности, – сказал он. – Тебе надо начать записывать свои сны, причем стараться делать это, пока ты их помнишь в подробностях.
– Забыть их невозможно, – сказал я. – В себя придешь, так понимаешь, что это просто кошмар был, но пока он снится… Даже и непонятно, что правда на самом деле. Коляска, в которой мы сейчас едем, или тот кафельный ад, где по ночам меня мучают бесы в белых халатах.
– Что правда на самом деле? – переспросил Чапаев и опять закрыл глаза. – На этот вопрос ты вряд ли найдешь ответ. Потому что на самом деле никакого самого дела нет.
– Это как? – спросил я.
– Эх, Петька, Петька, – сказал Чапаев, – знавал я одного китайского коммуниста по имени Цзе Чжуан. Ему часто снился один сон – что он красная бабочка, летающая среди травы. И когда он просыпался, он часто не мог взять в толк, то ли это бабочке приснилось, что она занимается революционной работой, то ли это подпольщик видел сон, в котором он порхал среди цветов. Так вот, когда этого Цзе Чжуана арестовали в Монголии за саботаж, он на допросе так и сказал, что он на самом деле бабочка, которой все это снится. Поскольку допрашивал его сам барон Юнгерн, а он человек с большим пониманием, следующий вопрос был о том, почему эта бабочка за коммунистов. А он сказал, что она вовсе не за коммунистов. Тогда его спросили, почему в таком случае бабочка занимается подрывной деятельностью. А он ответил, что все, чем занимаются люди, настолько безобразно, что нет никакой разницы, на чьей ты стороне.
– И что с ним случилось?
– Ничего. Поставили его к стенке и разбудили.
– А он?
Чапаев пожал плечами.
– Дальше полетел, надо полагать."

Почитатайте. Интересно и забавно.
И вот продолжение маленькое.


"– Если от твоих кошмаров тебя разбудят таким же способом, как этого китайца, Петька, – сказал Чапаев, не открывая глаз, – ты всего-то навсего попадешь из одного сна в другой. Так ты и мотался всю вечность. Но если ты поймешь, что абсолютно все происходящее с тобой – это просто сон, тогда будет совершенно неважно, что тебе приснится. А когда после этого ты проснешься, ты проснешься уже по-настоящему. И навсегда. Если, конечно, захочешь.
– А почему все происходящее со мной – это сон?
– Да потому, Петька, – сказал Чапаев, – что ничего другого просто не бывает."


На самом деле никакого самого дела нет.

Книга кстати хорошая. В ней идеи буддизма/индуизма ницшеанства и ещё ряд обьяснены максимально простым языком, дабы каждый мог понять. За один только эдакий декоданс можно пелевина похвалить.

А ещё, надо задуматься.