Настроение сейчас - Под впечатлением

Надо же, первый МК в 2012 году. И, возможно, последний. Вообще последний. Я не уверена, что выберусь на МК в июне. Хотя, конечно, хочется. Хочется на закрытие. Хочется проститься с этим мюзиклом как следует. Я его так любила. И люблю. И буду любить. Но я не уверена, что получится проститься как следует, так что на всякий случай прощалась уже сейчас. Если бы не традиция называть посты о мюзиклах цитатами из этих мюзиклов, я назвала бы этот пост «Прощание с Монте-Кристо. Дубль 1». Помнится, с «Зорро» я прощалась раза три, если не пять. Интересно, сколько дублей будет на этот раз?

Мой тридцать первый поход на МК, если я не сбилась со счета. Никогда еще у меня не было такого большого перерыва между походами на МК. Предыдущий был 22 ноября, я его здесь описывала. Надо же, четыре с половиной месяца. А я почти не соскучилась. Видимо, наконец-то «отболело, остыло, прошло». Но, тем не менее, как только представилась возможность, я тут же помчалась на МК, и все равно нашла в нем что-то новое для себя, все равно очень рада, что сходила. Значит, не совсем прошло. Воистину, это великий спектакль. Жаль, что его все-таки не сделали репертуарным. Я не хочу с ним расставаться. Да, он мне уже изрядно поднадоел, да, восторги улеглись, да, МК – во многом пройденный этап для меня, но… это такой мюзикл, который, даже если бурное увлечение прошло, остается любимым и будет любимым и актуальным всегда. Это как Нотр-Дам. Наверно, я люблю эти два мюзикла почти одинаково. Они оба – моя жизнь. Нотр-Дам я люблю больше, поскольку он был первым, а первая любовь – это святое, кроме того, Нотр-Дам со мной на четыре года дольше, а четыре года – большой срок. Но Монте-Кристо я тоже слишком сильно любила и слишком многое у меня с ним связано, чтобы проститься с ним навсегда. Я с ним сроднилась, он теперь во мне, какая-то частичка тех эмоций, которые я испытывала, те дни, когда я увлекалась этим мюзиклом, те открытия, которые он помог мне сделать – все это навсегда останется со мной. И я этому рада. Я безумно не хотела разлюблять Монте-Кристо, и я его не разлюбила. Я буду любить его всегда. И постараюсь, чтобы мои слова не были словами Мерседес, говорящей: «Я буду ждать тебя всегда, мой Эдмон».

А теперь ближе к делу.
На первой неделе апреля я осознала, что я могу сходить на МК 10 апреля. Ну, не обязательно на МК, но из всех вариантов мне больше всего хотелось сходить именно на Монте-Кристо – проститься, на случай, если все-таки не попаду в июне. Ну и просто соскучилась по спектаклю. Так что, осознав, какое счастье мне выпадает, я полезла смотреть составы. Я не смотрела составы с ноября, наверно – зачем травить душу, если не могу пойти? А тут вот вспомнила, какое это удовольствие – просто смотреть составы МК. Заходя в составы, я молилась, чтобы 10 апреля не было Дыбского, иначе будет грандиозный облом. Мои молитвы были услышаны, и еще как. Состав был поразительно хороший. И Игорь Владимирович, и Лерочка, и Глеб, и Люся, и Стас, за которым я перманентно охочусь чтобы разобраться, нравится он мне или все-таки нет… Ну а самым большим счастьем был Кирюхин-Вильфор. Я так редко вижу его Вильфором и так люблю. Как будто специально состав подобрался для того, чтобы я достойно попрощалась, если в июне и правда не получится. В общем, я поняла, что пойти надо любой ценой. И, хоть это и было трудно, я вырвалась.
У ТО я появилась где-то в 17.30. Купила билет и пошла на служебку. Я ведь собираю коллекцию автографов на буклет, и в моей коллекции не хватает всего шести автографов – Насти Гончар, Кирюхина, Голубева, Шляхтова, Глеба и Новикова. Неуловимые Фернаны!.. Оба от меня ускользают!.. Зато автограф Ермака у меня есть))) И это замечательно, поскольку у Ермака взять автограф на этот буклет, я думаю, уже нельзя)) А Глеба и Новикова я так или иначе отловлю, я думаю. Правда, Димочка почти не оставил им места где расписаться)) Не, ну а зачем мне автографы каких-то там еще псевдоФернанов, когда у меня есть автограф Самого Главного и Самого Великого Фернана?)) Пральна, распишемся на всю страницу, неча всяким там на ней писать)))) Однако я надеюсь, что Глеб и Новиков все-таки найдут себе по незанятому Ермаком пятачку и распишутся в уголочке скромненько))) Ну, в принципе, еще у меня нет автографов Стаса, Аглаи, Ольги и Ани Вершковой, но их и в буклете моем нет, так что, наверно, и не нужны мне их автографы. Зато у меня в буклете есть Пленкина, а автографа ее нет, и я не представляю себе, где ее искать. Впрочем, я думаю, я обойдусь без ее автографа, я ведь ее Гайде крепко недолюбливала.

Так вот, я пошла к служебке, чтобы отловить хоть кого-то из тех, чьи автографы мне нужны, но увы. Ни один не попался. Я дико замерзла за час на служебке, а мимо меня бегали туда-сюда только Диана и Денис. Я делала вид, что не узнаю их, чтобы не нервировать – они и так на меня косились, кажется, подозревали, что я хочу к ним пристать с просьбой об автографе или еще с чем-то таким же неприятным))) Зато, когда в 17.55 я увидела Игоря Владимировича, приближающегося ко мне летящей походкой, я поняла, что не могу так просто дать ему уйти. Тем более что, судя по легкой улыбке, игравшей на его губах, настроение у него было такое же летящее, как походка. Когда он поравнялся со мной, я широко улыбнулась ему и сказала: «Здравствуйте, Игорь Владимирович!» Он остановился, поздоровался и посмотрел выжидательно: не попрошу ли я у него автограф, или, может, спросить чего хочу. Но мне от него ничего не было нужно, я просто хотела, чтобы он на меня посмотрел и немножко постоял рядом. Я люблю стоять с ним рядом, у него удивительно теплая, уютная аура. Я смотрела на него снизу вверх и думала, до чего же он высокий. Я и забыла, какой он высокий, надо же.
Поскольку Игорь Владимирович ждал, что я ему что-нибудь скажу, я пожелала ему удачного спектакля. На самом деле, это было пожелание и для меня тоже, я ведь очень расстраиваюсь, когда Игорь Владимирович плохо играет. Но он не знал о корыстности моего пожелания, и ему было приятно. Не знаю, что его больше обрадовало – мое пожелание или то, что я к нему ни с чем не пристаю, но это не важно, главное что Игорь Владимирович порадовался. Он тепло и искренне улыбнулся мне, поблагодарил и ушел в служебку. А я смотрела ему вслед и думала, что я, оказывается, забыла, какая у него славная улыбка. И еще что я по нему очень соскучилась. Надо все-таки ходить на Монте-Кристо чаще, пока он еще идет. Если не ради спектакля, так хоть ради Игоря Владимировича. Он ведь такой замечательный.

В театре я не встретила ни одного знакомого. Так странно. Может, мои знакомые уже насытились МК и перестали ходить?) Зато передо мной сидели шестеро французов. Ну или не знаю, кто они были, но разговаривали по-французски. Я время от времени смотрела на их реакцию и думала: интересно, много они понимают?)

А теперь про актеров и героев.

Эдмон Дантес – Игорь Балалаев. До тюрьмы он меня не очень впечатлял. Играл, старался, но чего-то не хватало. Искренности и живости. Он, скорее, не прожил, а сыграл эту часть. Сыграл хорошо, но… я ведь знаю, как он умеет это проживать. Вот, разве что, расстались они с Мерседес красиво, когда Эдмона забирали в тюрьму. А так Игорь Владимирович до тюрьмы меня не очень впечатлил. Так что я им просто любовалась и думала о том, что ему хорошо с новой стрижкой. У него волосы укоротились с тех пор, как я видела его в последний раз, и с такими волосами покороче он выглядел моложе. Это шло на пользу его молодому Эдмону. Хотя прежняя стрижка, пожалуй, шла ему немного больше.
Эдмон начал мне нравиться с момента встречи с аббатом. Я впервые увидела полностью правильные отношения Эдмона с аббатом. Я увидела, что Эдмон любит аббата как отца, очень уважает и чтит, я видела, как он искренне страдал, когда аббат умирал, как он поддерживал аббата, встревожено заглядывал ему в глаза, как горевал, когда понял, что все кончено… При этом ничего гейского в их отношениях не было, это были именно отношения отца и сына, или мужская дружба, старший и младший товарищ. А не тот трэш, который устраивает Дыбский. В общем, не прошло и четырех лет как Игорь Владимирович научился вести себя в этой сцене))) Ну что, хорошо хоть под конец я увидела эту сцену в полностью устраивающем меня исполнении.
«Месть» была прекрасна. Очень сильное исполнение. И красивое.
В диалоге с Мерседес был красивый момент, когда граф, кажется, думал, что ответить на ее вопрос «Это было так ужасно?» После секундного колебания решил все-таки быть жестоким и дал положительный ответ) А потом ушел, немного сожалея, что ответил «Да» – она, бедняжка, так изменилась в лице…
«Душа» была очень красивая. И сильная. А после нее я просто любовалась графом, когда он появлялся на сцене. Он очень нравится мне даже чисто внешне, и я им любовалась. Я так давно его не видела… так соскучилась… и была очень рада увидеть его вновь. Это такое счастье – видеть любимого графа. Может быть, больше не увижу…

Мерседес – Валерия Ланская. Лерочка была так себе. Вообще не впечатлила, я ее практически не заметила. Ни в первом акте, ни во втором. Нет, она все делала более-менее правильно, но как-то… без души. Неинтересно. Единственное что – во втором акте я отметила ее умение одним жестом выразить всю гамму чувств, которую Мерседес чувствует к Фернану после того, как узнала, какой он гад. Это было красиво. А еще Лера очень хорошо улыбалась, глядя на детей, в смысле, Альбера и Валентину, поющих свой дуэт. Но в целом совершенно не впечатлила. В общем, с уходом Насти Мерседес у меня не осталось. Лера и Аглая меня не особо впечатляют, Ольга не нравится. Так что Мерседес для меня стала таким… символическим персонажем, который просто присутствует и нужен для того, чтобы было вокруг чего заварить всю кашу с доносом, тюрьмой и местью.

Фернан де Морсер – Глеб Матвейчук. Глеб меня удивил. Прямо-таки потряс. Оказывается, он все-таки умеет играть и быть нормальным Фернаном!.. Я ему прям вот верила. Я видела Глеба раз пятнадцать-двадцать в роли Фернана, но впервые поверила ему. Он впервые был такой, как надо – противный, вредный, настоящий злодей. Я его от всей души ненавидела. Нет, я не говорю, что Фернану обязательно быть противным и вредным, но просто… когда Фернан – такое белое и пушистое существо, милое и романтично влюбленное, каким он обычно получается у Глеба, то это совсем не то. Я не верю, что такой Фернан способен написать донос на соперника или предать ради денег. А вот такой Фернан, как в этот раз – да запросто.
Но Ермак все равно лучше, ага. Глеб просто хороший, а Ермак был шикарным Фернаном, от первого до последнего мига. И он был обаятельный злодей, а Глеб – отвратительный. Оно, конечно, тоже имеет право на существование, но мне больше нравятся обаятельные злодеи. И вообще я считаю, что актер, играющий злодея, в идеале должен стремиться не к тому, чтобы показать, какой нехороший бяка его герой, не будьте, дети, такими, а к тому, чтобы убедить зрителей в том, что и у него, такого нехорошего бяки, есть своя правда. Самый шик – добиться, чтобы злодею зрители сочувствовали больше, чем положительному герою (героям). Этакое соревнование добра и зла, на чьей стороне будут зрители))) Не могу сказать, что я была на стороне Ермака-Фернана, Балалаев непобедим и круче всех, я всегда сочувствую в первую очередь ему, но Ермаку-Фернану я, определенно, тоже сочувствовала. А Глебу – нет.
Однако он был удивительно хорош. Я заметила это еще на доносе. Глеб так злорадно читал текст и так гаденько улыбнулся в конце, что я вдруг увидела Фернана. Настоящего. Это было так непривычно… Глеб – и вдруг настоящий Фернан, гадкий такой. И он оставался настоящим Фернаном все время. Он стал более твердым, с более сильным характером, вел себя более мужественно… не в смысле храбро, а в смысле как мужик. Не мальчик, но муж, ага) Хорошо спел «Таков наш век». Раньше он пел как-то робко: «Ну, Ты ведь меня простишь, правда?.. Ну прости, пожалуйста… я так ее люблю, я не могу поступить иначе, правда-правда…» А тут он прям почти что требовал, мол, ну Ты же отлично понимаешь, что я не мог поступить иначе, так что Тебе придется смириться и простить, потому что это нормально, так все делают. Ну правда, где это видано – уступать свою женщину непонятно кому?!
И «Великие дни» Глеб тоже хорошо спел. Но особенно здорово было во время арии Гайде. Он смотрел на нее!.. Он ее заметил, он заволновался, ему стало не по себе, когда она появилась, и чем дальше, тем более неуютно он себя чувствовал. Ему явно хотелось ее заткнуть. Свое «Это ложь!» он сказал именно с этим выражением: заткнись, сволочь мелкая, пока все окончательно не испортила. Но мелкая сволочь не заткнулась, а продолжила еще более самозабвенно орать, какой Фернан гад, и ей удалось убедить в этом присутствующих. И Мерседес в том числе. Тут уже Фернан явно мечтал прибить Гайде на месте. Он с таким чувством сказал, что сожалеет, что не сделал этого вовремя!.. Впервые я услышала, что Глеб и правда сожалеет. В общем, он молодец. Но… блин, Глеб, ГДЕ ты был эти четыре года, а?))) Почему только под конец у тебя начал получаться нормальный Фернан?! Знаешь, сколько я страдала, что у меня нет нормально Фернана? А ты, оказывается, можешь, если хочешь. Вот почему нельзя было начать выдавать такую прелесть раньше хотя бы на год?.. А теперь МК уже закрывается. Ну ничего, может, я еще в июне увижу настоящего Фернана by Глеб.

Вильфор – Владислав Кирюхин. Он был потрясающий. У меня просто нет слов, чтобы описать, как он был прекрасен. Он такой хороший, такой правильный… немного зануда, но это даже мило… Он так мучился, что пришлось посадить Эдмона в тюрьму… Так любит свою дочь, и маленькую, и большую… видно, какой он прекрасный отец… Еще меня умилило, как в «Воспоминаниях», когда Эрмина стала вспоминать историю с сыном, Вильфор как-то сжался, ссутулился и стал очень маленький и несчастный)) Судорожно вцеплялся пальцами в свою шляпу, которую держал в руках… мне кажется, или и правда у Вильфора раньше не было шляпы в руках?.. По-моему, обычно в этой сцене шляпа у Вильфора на голове. Хотя могу ошибаться. Но в руках она смотрелась чуть ли не лучше, чем на голове, он так судорожно в нее вцеплялся. Это было красиво и выразительно. Потом Вильфор увидел Бертуччо, испугался, шарахнулся от него и чуть ли не сбежал в ужасе)) Хотя Эрмину звал за собой достаточно решительно. А еще было так забавно, что он пел низко-низко, а разговаривал довольно высоким голосом. Красивый у него все-таки голос. И диапазон широкий, это здорово.
Когда Вильфор узнал, какой Фернан, оказывается, гад, он был в таком шоке!.. Смотрел на Фернана огромными глазами и искренне не понимал, как можно быть такой сволочью. Это было здорово… какой же он все-таки замечательный Вильфор…
Ну а в заключительной серии сцен, начиная с «Закон – один!» и до «Это сон», творилось что-то нереальное. «Закон – один!» мне очень понравился. Вообще эта сцена не относится к моим любимым, особенно когда нет Вадика и никто не варит лапшу) А Вильфор… что Вильфор? Ходит, читает нотацию и все. Но Кирюхин прочел нотацию с таким убеждением, что я впечатлилась. Потом он ласково, но твердо уговаривал дочь не лезть не в свое дело. А когда Бертуччо начал свой рассказ, Вильфор, вспомнив события той ночи, снова стал маленьким и несчастным) И пошел в глубь сцены немного механически, обходя все встречающиеся ему препятствия в опасной близости от них. Я все боялась, что он, погруженный в свои чувства, снесет кого-нибудь)) Но встретившиеся ему сначала парень, потом девушка из массовки благополучно избежали столкновения с Вильфором. Последним препятствием была Эрмина. Вильфор было наладился ее тоже обойти, но Лика схватила его за руку, как она любит это делать. Выглядело это так, будто Лика хотела сказать ему: смотри, куда идешь. Тогда Вильфор изменил направление своего движения и пошел для меня вправо. Там и остался, очень взволнованный. Когда Бертуччо сказал, что нашел в земле грудного малыша, Вильфор посмотрел на него взглядом, в котором было столько боли… Вильфор до сих пор не мог смириться с тем, что его сын родился мертвым. А он так хотел иметь сына… Дочь – это прекрасно, но сын… ах, если бы у него был сын… И тут вдруг Бертуччо объявляет, что малыш чихнул и улыбнулся. Вильфор так и впился в него взглядом: что?.. Он был жив?.. Мой сын был жив?! Быть не может!.. Я удивилась, что Вильфор не высказал своего изумления вслух, но вспомнила, что это слова Эрмины. А тут и Лика очнулась: а? Что? Чихнул?.. И вяло отмахнулась: да нет, не может быть, заливаешь, приятель. И, кажется, окончательно потеряла интерес к рассказу Бертуччо. Зачем его слушать, он бред какой-то несет. Следующую мысль, отразившуюся на выразительном лице Вильфора – «Что дальше?!» – высказал Бошан. И Бертуччо стал рассказывать дальше, как отнес мальчика в приют, но из мальчика вырос вор и плут, и мастер добрых грязных дел. И показал на Бенедетто. Вильфор посмотрел на Бенедетто расширившимися глазами: это и есть мой сын?.. Так вот он какой… мой сын… Вильфор несмело протянул к Бенедетто руку, опустил… медленно подошел поближе… все смотрел на сына, веря и не веря… осознавал, что сын у него все-таки есть… вот такой вот взрослый… рыжий, в мать пошел… А тут как раз и Эрмина снова очнулась. Услышала, как повторяют ее инициалы, огляделась, поняла, что, кажется, сын обнаружился. Тоже подошла посмотреть – интересно же, какой у них с Вильфором сын получился. На косынку посмотрела, раз уж сын ее достал из кармана. Опознала косынку, бросила сыну обратно, ей-то зачем. Ну что, косынка ее, значит, и сын ее. Нашелся. Прикольна, чо. Эрмина объяснила народу, что Э и Д – это ее инициалы, потом почувствовала, что обстановка какая-то напряженная, некруто как-то, что сын столько лет жил без родителей. Дабы разрядить обстановку, Эрмина нашла козла отпущения – Вильфора – и повесила на него всех собак. Это он виноват, не понял, что сын-то был жив. Или понял, но все равно похоронил его, что еще хуже. Ну и все радостно подхватили, что Вильфор-то своего сына похоронил заживо, причем явно специально.
Вильфор сначала, кажется, не понял, что произошло. Он был в таком шоке, когда узнал, что он натворил – нечаянно похоронил сына заживо… это же ужасно, сын мог и правда умереть!.. Какое счастье, что сын все-таки остался жив… Вильфор хотел поделиться своей радостью… их общей радостью с Эрминой: у них, оказывается, есть сын, он остался жив, это такое счастье! Но Эрмина отпрянула и выплюнула ему в лицо, что он чудовище. Вильфор не понял. Это с чего это я чудовище?.. Эй, народ, вы что, правда думаете, что я специально? Да я же… да он же… он же не дышал! Ну правда не дышал!.. Клянусь вам, он не дышал! Боже мой, ну я же не врач, ну откуда я-то… я был уверен, что он умер!.. Они не верят… они думают, что я мог родного сына… свою кровиночку… это невыносимо… Невыносимо!.. Господи, ужас-то какой, но я ведь правда виноват!.. Я не специально, но я все-таки похоронил его заживо, и, если бы не случайность… я и правда чудовище… нет мне прощения… они не простят… он не простит… сын… и вот это – действительно невыносимо. А может, он все-таки дышал, только я не заметил?.. не посмотрел?.. дышал он или нет?.. я не помню… не помню!.. голова идет кругом… раскалывается… ужасно… невыносимо… дышал или не дышал?.. не помню… ничего не помню…
Вильфор катался по полу, держась за голову, кричал нечеловеческим голосом, бился в истерике… а вместе с ним билась в истерике я. Чуть ли не головой о кресло перед собой. Эти люди… они издеваются над ним, они обвиняют его … да вы посмотрите на него, разве не видно, что он не специально, он сам в шоке?! Все эти обвинения – полный бред! Оставьте его в покое, не добивайте, он хороший, он так обрадовался, что сын нашелся, вы что?! Нееееет!.. Не бейте его ногами!.. Гады вы все!!!
Мне безумно хотелось выскочить на сцену и защитить Вильфора от этих жутких людей. Но я понимала, что я ему помочь не в состоянии, так что оставалось только сжимать кулаки в бессильной ярости и ждать, что будет дальше. А дальше был «Это сон». Сын достался этой равнодушной, черствой женщине, которой он совершенно не нужен. А не Вильфору, который так любит детей, так хотел сына и так обрадовался, что его сын жив. Уверена, он был бы Бенедетто прекрасным отцом. А его запинали ногами и довели до сумасшествия… сволочи…
Во время «Это сон» я рыдала так, как, по-моему, еще не рыдала на Монте-Кристо. Но не потому, что меня тронула эта сцена, а от несправедливости. Это Вильфор должен стоять здесь вдвоем с сыном и говорить ему: «все забудь, есть ты и я!..», радоваться, что «есть у меня мой сын и, кем бы ни был он, главное – что он есть, и это счастье», и теперь «как из мрака на свет – все кончено, все начато». Увы, у Вильфора получилось наоборот, из света счастливой жизни, всеобщего уважения – в мрак отчаяния и безумия. Для него все было кончено и ничего не начато. И это, я считаю, самая большая несправедливость этой истории. По крайней мере, в этот раз я восприняла все именно так. По сравнению с трагедией Вильфора трагедия Эдмона и Мерседес, их невозможность быть вместе после всего пережитого меркнет и кажется не такой уж важной.
В общем, Кирюхин – потрясающий актер. Просто потрясающий. Я несколько дней ходила потрясенная. Слушала свою запись этого спектакля – я записала на диктофон – слушала арии Вильфора, слушала этот отрывок от «Закона» до «Сна» и снова плакала от несправедливости. Только дня через три мне удалось убедить себя, что это всего лишь спектакль, что на самом деле все живы и счастливы, у Кирюхина все прекрасно, у него есть сын, которого он заживо не хоронил (по крайней мере, я об этом не слышала, а там я уж не знаю), так что такие потрясения ему не грозят. По крайней мере, очень на это надеюсь. И еще я очень надеюсь, что у него есть или будут роли не хуже Вильфора. Такой талант нельзя зарывать в землю, с таким талантом нельзя все время играть мелкие роли. Так что от всей души желаю Владиславу много хороших, больших, серьезных и интересных ролей. А себе желаю увидеть его в этих ролях, и не раз, и так же сильно им восхищаться. Ведь он этого достоин. Вот что, надо подарить ему цветы, когда я с ним в следующий раз увижусь. Это, конечно, не выразит и малой доли моего восхищения, но я хотя бы попытаюсь.

Эрмина Данглар – Лика Рулла. В этой роли была обещана Люся!.. Я так хотела ее увидеть… так жалею, что не попрощалась… она ведь ушла из Монте-Кристо, и больше я не увижу свою любимую Эрмину, даже если попаду на МК в июне. В общем, я страшно расстроилась, когда в первой сцене неожиданно вышла Лика. Весь первый акт я вопреки всему надеялась, что мне показалось, что это на самом деле Люся, просто у нее грудь увеличилась) Но во втором акте я убедилась, что это все-таки Лика. И Лика мне не нравилась. Она еще и играла вообще никак. «Воспоминания» просто спела, почти не играя. Причем спела не очень красиво. И еще это ее «Я помыню так ясыно ту страшыную ночь». Мне всегда не нравилось, как она произносит эту фразу. И в серии сцен с обретением сына она тоже была никакая. По сравнению с великолепным Вильфором это смотрелось отвратительно. В общем, Эрминой я очень недовольна. Она мне понравилась меньше всех.

Бенедетто – Станислав Беляев. Стаса я не очень заметила, уж очень затмевали его окружающие, особенно Вильфор. Но, видимо, раз я его не очень заметила, играл он не очень. И титул моего любимого Бенедетто по-прежнему остается у Вадика)) Судя по всему, Вадику суждено сохранить его, особенно если я больше не увижу МК.

Бертуччо – Антон Дёров. Когда-нибудь я точно подстерегу Дёрова в темной подворотне с парой крепких парней и отомщу ему за все его измывательства над моими любимыми героями. Я знаю на примере своего любимого героя из этого мюзикла, что месть – не самое достойное чувство, и, вообще говоря, мстить не стоит, как бы сильно тебя ни обидели, только себе хуже сделаешь. Но, боюсь, если я еще раз увижу такое измывательство, я не смогу отказать себе в удовольствии. И ладно бы он издевался над моим бедным графом, к этому я уже привыкла. Так он теперь еще и Вильфора опускал и чуть ли не нападал с кулаками. Когда говорил, что до сих пор не знает, кто живьем зарыл мальчика, так нагло посмотрел на Вильфора, так грозно на него пошел и так злобно проорал свое «Живьем его зарыл!», что бедный Вильфор, который и так был в шоке и в совершенно растерзанных чувствах, попятился и вжался в стенку. Мне и так было неимоверно жалко Вильфора, а тут еще этот нагло-язвительный Бертуччо. И потом еще он бедного Вильфора доканывал. В общем, не понравился он мне. Хотя играл-пел хорошо, но вот не перевариваю я такую трактовку этого образа, и все тут.

Альбер де Морсер – Денис Дэмкив. У Дениса был не самый яркий день, играл он неплохо, но ничего особенного. Бывало куда ярче и интереснее. Порадовало, как он, когда узнал, какой гад его папка, пошел искать у народа сочувствия и приставал ко всем встречным)))) К какому-то парню из массовки пристал, парень его по плечу похлопал, мол, не переживай, чувак, все путем, потом я видела, как Альбер обнимался с Вильфором, и тот ему сочувствовал более искренне, прям переживал за Альбера… обычно Лика очень сильно поддерживает Альбера в этот момент, но в этот раз Лика вообще была довольно индифферентна, так, слегка подбодрила, так что самую горячую поддержку Альбер получил от Вильфора. А потом Мерседес более-менее определилась со своими чувствами по поводу происходящего и кинулась в объятия сына. На этом его скитания и закончились))) Точнее, потом он перешел в объятия Валентины, и уж на ней-то окончательно остановился) А еще мне понравилось, как он прощался с отцом перед его смертью. Вцеплялся в него, не пускал… как будто понял, что отец собирается сделать.

Валентина де Вильфор – Анастасия Гончар. Эм. Ну… в общем, да, была. Игрой не впечатлила, вокалом тоже. Просто была.

Гайде – Диана Савельева. Диана удивила меня довольно красивым пением. Обычно слушать ее не очень приятно, а тут она так хорошо пела. И вообще понравилась. Играла тоже хорошо. Такая восточная жестокость: она видела, как рушится семья ее врага, как от него отворачивается жена, и сын тоже в шоке, и получала от этого мрачное удовольствие. И еще больше кричала, какой он гад.

Бошан – Александр Бабенко. Я по-прежнему жалею, что Кирюхин не умеет раздваиваться))) Было бы так здорово, если бы он был и Бошаном тоже, а то Бабенко уж очень незаметен. По крайней мере, для меня. Кирюхина-Бошана я еще хоть как-то замечаю, а вот Бабенко в этот раз вообще как будто и не было. Я видела его только в первых песнях обоих актов. В остальное время он исчезал. Вроде, и есть он где-то на сцене, реплики подает, иногда даже в поле зрения попадает что-то красное-рогатое (когда оно приближается к Игорю Владимировичу, например, ага))) но все равно я его не замечаю. Бошан-невидимка))) Хотя… если так напрячь память… не, вроде, что-то помню о нем. Он в этот раз был очень радостный Бошан. Позитивный такой. Особенно сильно ловил кайф от всего, что происходило вокруг него. Бал у графа Монте-Кристо – супер, потусим, народ!.. Фернан и Вильфор окончили свои земные дни – ваще ништяк! Он такой довольный вышел это объявлять)) А когда увидел алмаз, чуть не умер от счастья, еле выговорил свои слова))) И сообщил Фернану, что Фернан – чудовище так, будто это комплимент))) Ну что, молодец, Бошан, позитивное отношение к жизни – эт хорошо)) Так что ладно уж, пусть Кирюхин будет Вильфором. Вильфор – гораздо более важная и интересная роль, а играет ее Кирюхин потрясающе. Ну а с Бошаном и Бабенко нормально справляется. Ну малозаметен, ну что ж делать. Зато и слух глаз не режет, скорее, наоборот)

Аббат Фариа – Александр Маркелов. Ну… в общем… да. Был. Играл как всегда хорошо. Не знаю, что еще сказать))

Альбер в детстве/Дух замка Иф – Александр. Фамилии, к сожалению, не знаю. В составах возле кассы в графе «Ребенок» стояло «Саша/Ариша». Там вообще такое дикое количество детей развелось!.. Давненько я не была на МК) Так вот, про Сашу с неизвестной фамилией. Ну что, ничего так мальчик. Более-менее пел, с Аришей-Валентиной нормально пообщался. В общем, ничего особенного, но сойдет)

Валентина в детстве – Арина Курченкова. Тоже, в общем, ничего особенного, но сойдет. В этот раз Ариша не раздражала меня непониманием того, кто она и где она. Видимо, подросла и стала понимать. А еще мне понравилось, как Кирюхин с ней общался – мило и ласково, как будто это и правда его дочка. Другие Вильфоры мало внимания обращают на мини-Валентин, особенно Маракулин. Когда дочь дергает его за фалду, он оглядывается с выражением: «Это еще что такое? Уберите ребенка, он мне костюм испортит!.. А, это ж мой ребенок. Ну ладно, улыбнусь, по головке поглажу и иди гуляй, дитё, не лезь ко мне». А Кирюхин улыбнулся ей искренне, поцеловал в лобик, и вообще видно было, что его Вильфор любит детей и Валентину в частности. Эх, и все-таки несправедливо, что сын достался не ему… уверена, он был бы Бенедетто отличным отцом.

Как только прозвучали последние ноты «Прощай навек», я сорвалась с места и умчалась из зала. Я специально села на место у прохода, слева, ближе к середине, чтобы в конце, когда я буду умчеваться, никого не потревожить. К счастью, меня оттуда не согнали, там я и сидела, там и пугала соседей своими истериками))) А в конце быстро умчалась. Одеваясь, слышала поклонную песню и жалела, что не могу убедиться своими глазами, что у Кирюхина все хорошо, он улыбается и машет зрителям ручкой. Ну и что у Игоря Владимировича тоже все хорошо и он тоже улыбается. Но у меня не было времени, я и так опаздывала на автобус. Однако, к счастью, я все-таки успела домой вовремя и не вызвала у родителей подозрений. Они, естественно, не знали, что я была на МК. А то, что я не вызвала у родителей подозрений, все-таки важнее, чем убедиться, что у Балалаева и Кирюхина все хорошо) Это-то я и так знаю)) Ну ничего, может, все-таки удастся в июне попрощаться с мюзиклом нормально. Подарить цветы любимым актерам, сходить на служебку, дополнить коллекцию автографов и вообще проститься. Без сумасшедших убеганий во время поклонов.