У моего шефа был очень близкий друг. Сейчас я уже и не помню, как они познакомились, наверняка я это знал.

И этот друг, назовём его Н., был, к сожалению неизличимым алкоголиком. При том это был прекрасный учёный и инженер-ракетчик. Наверное, шефа и Н. свела похожесть судеб. У обоих отцы при Сталине были крупными чиновниками, и в обоих случаях были репрессированы. В случае Н. его мать тут же отреклась от отца, и 14-летний парень сразу ушёл из дома и больше никогда с матерью не общался. Отца у Н., кажется, расстреляли. Н. поселился в семье у девушки, в которую был влюблён, и с тех пор до самого конца они были вместе.

Ракеты, в создании которых участвовал Н., испытывались далеко на севере, думаю, в Плесецке. Жизнь вообще и быт постоянно прикомандированных к объекту отличались, как это всегда водится в России, пьянством. Иногда шеф презрительно вспоминал слова Н., который в пьяном раже рассказывал тому: "Сижу я на ракете, в одной руке ведро спирта, в другой - ещё одно ведро..." Вообще, в русской науке пьют очень много, особенно там, где спирта льётся немеренно.

Это ведь серьёзная наша беда - пьянство. Н. ведь допивался до белой горячки, "до чёрта", как он говорил. Ему являлись галлюцинации чертей:
- Ты знаешь, Володя, - рассказывал Н., - черти они маленькие, вылезет в углу из-под линолеума и рожи корчит.

В анналы присказок, использовавшихся у нас в лаборатории, вошла одна фраза, сказанная Н. после командировки в Ленинград.

Случилось так, что Н. первый раз в жизни приехал в Ленинград в командировку. По возвращении шеф спросил его, как тому понравился город.
- Ой, Володя, вещь! Культура - в подъездах не пьют!

Такие вот впечатления. "Культура - в подъездах не пьют" - стало обозначением любого, хоть сколько-нибудь значимого события в культуре.

Жаль, что со смертью шефа, многие фразы стали выпадать из моего языка.

Я думаю, что я вряд ли когда напишу лучший пост о Питере.