сижу.
смотрю фотки из дурок.

и немного пьяна в умат.
я смотрю на все это и плачу. хорошо, что это все меня почти не задело. я была в дурке, но очень мало и поверхностно, меня все там очень уж берегли. девчонка с косой и книгой была уже совсем не тем же самым, что постояльцы областной больницы, которые готовы что угодно сделать за карандаш для глаз.

и все же задело. задела эта сложная иерархия. и самый первый момент, когда заходишь в больницу. в тебя врываются неприятные запахи, неприятные лица. смотря сквозь желание закрыть глаза и выйти, ты думаешь: "это тоже люди".

сейчас я сильна в другом. сильна в одиночной борьбе.
мне странно слушать о чужих "депрессиях" и "сложностях".
меня иногда выворачивает наизнанку. я могу испытать на ровном месте столько боли, что просто отключаюсь и перестаю быть собой. но лучше бы боль, чем страх никогда не вернуться.
отвратительно видеть, как любимые тобой люди покидают тебя. даже не из-за твоего мерзкого характера или привычки придираться к мелочам. а из-за чужих поступков, которые ты вынужден считать своими.
потому что отрицать бесполезно.

люди и мысли врываются в твою голову, замещая все, что угодно. это могут быть радости и страдания, одержимость или просто чужая целая жизнь, которая входит в твою.
и ты смотришь на нее с тем неудобством, с которым смотрел бы на неприятного любовника. но все же пускаешь внутрь.