When Love and Death Embrace
-Я не хочу делать тебе больно малыш.- Холодная рука заскользила по мокрой спине вдоль позвоночника, заставив* малыша* выгнуться подобно кошке вслед за холодными пальцами любовника. Из его уст вырвался лишь жалобный стон, на слова предательски не хватало сил. В груди горело от виски и бесконечного крика. Шею больно стягивал кожаный ошейник, не позволяя сглотнуть или хотя бы всхлипнуть. Перед глазами стояли размытые черные круги, и уже даже не текли слезы. На губах смешивался соленый вкус крови и сладкий привкус плоти. Холодная сталь наручников сжимала тонкие запястья, на которых темнела запеченная кровь. Острая боль, пронзившая все тонкое, изящное и, словно кошачье, гибкое тело, смешалась с безумием дикого наслаждения, превращаясь в коктейль, какой то больной, мучающей страсти.- Я не буду делать тебе больно малыш.- Низкий металлический голос, вместе с холодным дыханием, обожгли нежную, почти прозрачную кожу на щеке юноши, заставив биться в истерике голубую жилку на его шее. - Я люблю тебя малыш. – Гибкий язык прошелся влажной дорожкой вдоль длинной шеи, слегка царапнув острыми зубами трепещущую венку. Из груди *малыша* снова вырвался мучительный стон, а из глаз - горячие слезы. Холодные, но нежные губы прижались к уголку глаза юноши, на котором смешивались слезы с кровью и задержались там в безумно нежном поцелуе, казалось, на вечность. Сильные пальцы, унизанные кольцами, вплелись в светлый шелк волос юноши и приподняли его голову над бордовой от крови подушкой. Юноша распахнул глаза, которые когда то были ясным летним небом, озорной волной – такие же светлые, ярко голубые, беспечные, завораживающие; сейчас же, ясное небо сменила черная, полная страшных пороков ночь, а беспечные волны – убийственная буря, которая никого не оставляет в живых. Никого. Кроме Него. Потухший взгляд Ангела встретился с горящими глазами Дьявола. Горящие сквозь завесу черных волос, сощуренные в откровенном призыве, пылающие ядовито зеленым пламенем, сжигающие своим неистовством – в их болотном омуте тонули многие, но никто не мог освободиться из порочной паутины прожилок в Его глазах, да никто и не хотел лишать себя такого безумного удовольствия. Сейчас они были совсем близко, очень близко, так близко, что по телу прокатывалась бешеная волна мучительной истомы и заканчивала свой болезненно- приятный путь, где-то внизу живота. Из приоткрывшихся губ юноши едва не вырвался очередной стон, но в ту же секунду его рот был запечатан жарким, испепеляющим поцелуем, из-за которого легкие малыша постепенно лишались воздуха, а тело – души. Их языки сплетались в безумном танце страсти и снова размыкались, дразня друг друга легкими влажными прикосновениями. Внезапно поцелуй прервался. Последнее касание языком сладких губ. Горящий, полный безумства взгляд изумрудных глаз. Сжатые до боли пальцы в растрепанных волосах. Блеск лезвия между складок покрывала. – Поэтому я должен убить тебя малыш. – Резкий удар острым лезвием ножа пронзил нежную кожу юноши и насадил еще живое, еще трепещущее, еще так преданно любящее сердце на уже теплую сталь клинка. Глаза малыша на мгновение вспыхнули голубым светом и тут же потухли, наливаясь кровью. Губы шевельнулись в последнем вздохе, а может быть и в попытке сказать самое важное…. - Прости меня малыш. – Сильные руки подхватили обмякшее тело и сжали в крепких объятиях, иногда начиная беспомощно метаться по мокрой спине, по растрепанным волосам, по недвижному, ангельски красивому лицу. Дрожащие губы пытались собрать последнее тепло с каждого миллиметра холодеющего тела юноши. Порочный черный шелк волос Дьявола слился с невинным светлым шелком локонов Ангела, по которым иногда стыдливо, но уже так безнадежно проскальзывали маленькие холодные хрусталики слез, и в которые чуть слышно шептал низкий металлический голос – Я скоро приду к тебе малыш….