Моя борьба

Жизнь полна трудностей и преград, но в них, как домне льется сталь, выковывается характер...
Играть в Мельнице я возжелал в возрасте 6 лет. Путь к этой сияющей звезде пролегал сквозь годы испытаний и лишений. Казематы Лубянки, кровавые битвы с люберами и казанцами, рьяные дебаты с металлистами, войны с бодуном и любовные переживания...
После Великого Противостояния с Попсой я жил затворником. И в одну прекрасную ночь ко мне прискакал нарочный с депешей. Депеша была
не от Мода, а от Чуса и гласила:"Не найдется ли богатырь в стольном граде Москве, который сможет обуздать дикую перкуссию?". И вскричал я:"Есть!! Есть такой богатырь!!!" и написал ответную депешу.
И вот я предстал пред очи мельников. Одесную сидел Чус, рядом несравненная Хелависа, грозно смотрели очи Гренделя. "Что, богатырь владеешь ли ты искусством обуздания перкуссий" - испросили они. "Владею немного" - скромно ответил. И ввергли меня они в безжалостную схватку с дикой, необузданной перкуссией. Я, же собравши все силы в чреслах, таки смог усмирить жестокую перкусиию
И явилась ко мне прекрасная дева, и возложила на меня ветвь благородного лавра и сказала"Что, же ты, левая нога микроба, когда пьешь, не закусы...сываешь?». «Летела бы ты, тетя, куда подальше, пока перья не вышипал, овца килиманджарская» - ответствовал я.
В Первую Эпоху «Мельница» была запрещена. Нам приходилось скрываться от всевидящего ока Саур.., то есть КГБ. Запрет был наложен на все. Виолончель заперли на Лубянке. Перкуссию тоже запретили, она жила у меня дома, стала совсем ручной и очень ко мне привязалась, боялась ментов. Что бы нас не поймали, случалось играть на ней под одеялом. До сих пор у меня осталась привычка подолгу зависать под ним. На редкие, тайные концерты я ходил окольными путями, загримирован, в бороде и усах и под чужим именем. Если бы попался ментам, мне - капец, прописка у меня была г. Тушингтон, что в те годы было небезопасно.
Как-то меня вызвал шеф Комитета и стал спрашивать, какой тайный смысл мы несем в своих текстах. Я сказал, что не знаю ни тексты, ни музыку. В это время я играл, для прикрытия, в металлическо-толкиеновской группе «Призрачный Хвост».
Комитетчик очень обрадовался, похвалил за откровенность и подарил мне маленький, желтого металла предмет, похожий на маленькую баранку. Если ее подержать в руке и позасовывать пальцы, сразу появляется пиво, вобла, Суперпупс и электрогитара. Однажды мы с ним эту штуку потеряли… (Но я слышал, девайс этот кто-то нашел, какой – то мелкий чувак, Федя что ли, увидите, скажите, что бы отдал!)
Труднее всего тогда приходилось Хелависе. Чтобы не взяли в плен, ей пришлось больше года быть невидимой. Из-за постоянных гонений «Мельницу» пришлось переименовать в «Тиль Уленшпигель», но потом пришлось переименовывать обратно, т.к. возникли трения с правительством Нидерландов из-за наследства.
Чус в то время был брюнетом и выдавал себя за беглого монаха, скрывающегося от преследований экстремистской секты «Грибные Карлики». Тогда его звали Руслан.
Время было жестокое и беспощадное… Однажды «Армия Мельницы» схватилась, перед концертом, с полчищами фанатов группы «Календарь». Пыль летела столбом, застилая солнце, тряслась земля и трепетало небо. Я получил по башке тубусом и оторвал пуговицу на джинсах.
Но было тогда и хорошее… Перкуссия стала совсем домашней и неожиданно разродилась
прелестным, маленьким джамбенком. Вот он, милашка, растет, меняет цвет и форму.