Одна женщина думала, с кем ей встречать Новый год – с Анатолием или телевизором.
Телевизор победил, поскольку вчистую проиграл Анатолию по занудству.
Перед Новым годом времени в обрез – отчёты, залатывание дыр, то, сё, по магазинам бегать некогда, и женщина заказала в интернете корзину продуктов – конфеты, шампанское, фрукты, нарезка всякая, бонусом от фирмы крохотная ёлочка.

Тридцать первого, в начале седьмого домофон объявил о прибытии курьера.
Женщины подождала пять минут, десять, ну сколько ещё нужно, чтоб дойти до четвёртого этажа, не выдержала, оделась, взяла сумку с кошельком и спустилась вниз.
Дверь в подъезд была распахнута, а на крыльце стояла корзина и сидел курьер, мужик лет тридцати пяти.
В ответ на напоминание о слогане «От прилавка до двери – мигом!» замахал руками и заорал, вы специально крыльцо не чистите, да? чтоб веселей было? лёд сплошной! я грохнулся, голеностоп потянул, хорошо не сломал!
Женщина сказала, если дворник не чистит, обращайтесь в ЖЭС, а она-то при чём, каждый должен заниматься своим делом.
А курьер сказал, когда на его крыльце снег-лёд, а дворник в нетях, то он сам берёт лопату, наводит порядок и не ждёт вмешательства высших сил, и что интересно, руки от непосильного труда у него не отсыхают.
А женщина сказала, что счастлива видеть такую сознательность, вот вам деньги и до свиданья, и, уже закрывая дверь увидела, как курьер на одной ноге пытается спуститься с крыльца.
Женщина посмотрела, как он прыгает подстреленным воробьём и неожиданно для самой себя повернулась и сказала, подождите, я помогу, что вы уставились, я пятнадцать лет за рулём.
Вам нечем заняться? имейте в виду, у меня ещё пять заказов, часа на три.
Да, нечем, ответила женщина, но вам-то какое дело.
Машина оказалась новой хондой, как однако выросло благосостояние курьеров, может, и мне бросить всё, к вам податься?
У нас конкуренция, вам не светит.
Артём.
Маша.
И они отвезли плюшевого тигра на 3-ю Поселковую – мальчику Феде от бабушки Эммы из Ванкувера (ура! бабуля не обманула!), и большой мягкий пакет на Севастопольскую – пожилой паре от племянницы Иры с семьёй (ну зачем же они тратились?), и три толстых книги на французском в самый конец Логойского тракта – профессору Климовскому от бывшего студента Олега (не ожидал, никак не ожидал), и букет бело-розовых хризантем на Седых – девушке Катерине от неизвестно кого (ой! это Юрка! точно Юрка!), и красивую тяжёлую коробку на Жасминовую – Елене Викторовне от Костюкевича И. (нет-нет, я не плачу, что вы, просто так неожиданно!).
Ого, десять часов, спасибо, выручили, сказал Артём, раз вы нынче добрая самаритянка, отвезите меня домой, тут рядом, а машину потом у себя во дворе поставьте, завтра пришлю за ней кого-нибудь, один курьер заболел, у второго жена рожает, остальные дай бог чтоб своё развести успели, пришлось самому.
Хорошо, сказала Маша, отвезу, семья, наверно, уже отчаялась вас дождаться.
Из семьи у меня кот, сомневаюсь, что он все глаза выплакал. Наелся и дрыхнет, вот сюда, налево, дворами проедем.
  
Шёл тихий снег, за домами уже бабахал фейерверк, на лавочке под фонарём сидела старушка с палочкой.
Бабушка, почему вы тут сидите, вам плохо?
Что ты, деточка, не волнуйся, вышла на воздух, от телевизора глаза болят, посижу, на людей посмотрю, всё не одна.
Бабушка, вы из какой квартиры? Из семнадцатой? А звать вас как? Антонина Петровна? А фамилия? Егорова? О, мне повезло, искать не надо, я из службы доставки, вам кто-то прислал подарок, не знаю, кто, но точно вам, Егоровой Антонине Петровне, квартира 17, вот, тут продукты всякие, конфеты, вот ёлочка ещё, сами донесёте? Да не перепутала, и дом ваш, у нас с заказами ничего не путают.
Старушка сняла варежку, дотронулась рукой до ёлочки.
Сыночек мой, столько лет ни письма, ни открытки, он не мастер писать, а помнит, я знала, что не забыл, я знала, деточка, это от сыночка моего, не забыл, стой, деточка, дай я тебя угощу чем-нибудь, стой, от молодые, всё бегом.

Дочка, сказал Артём, отложив телефон, вот тебе пожалуйста, у Феди нашего дочка. Послушайте, Маша, у вас дома еда есть? Пусто? Так, у меня ветчина какая-то была, яйца, виски пол-бутылки, хлеб должен остаться, вы умеете омлет делать, ну такой, воздушный? умеете? а виски пьёте? Как мать Тереза, вы не должны отказать страждущему, хромоногому и голодному. Или мне на лавочку сесть, чтоб вы меня пожалели?

Один старичок посмотрел, хмыкнул и решил, вот так и надо, а то всё ДедМороз – мне то! ДедМороз – мне это! Давайте сами, не маленькие. У деда ноги не казённые.