Я  стояла под дождем на берегу потока с миллионами  людей, мыслей, слов, машин,  и собиралась с силами, чтобы перейти на другой берег. Старалась забыть в себе все нелепое , старалась найти остатки здравого смысла,добра, остатки чего бы то ни было и с горечью понимала, что ушло. Вернется ли? Съежившись не от мороза, а от душевного озноба, поглубже закуталась в серый плащ... в серый, как пепел, как небо над Москвой, как  математический расчет, как... Я вспоминала, как неслась навстречу солнцу, улыбаясь когда другие прятали глаза за солнцещитными стеклами или прикрывали их рукой, как радовалась каждому новому дню,приносившему надежду, как была готова уничтожить всех звонивших и нарушавших моё уединение, как переступала через очередной барьер и думала: "Всё , последний, этот точно последний, больше не смогу, сил не хватит", как  сил хватало, как кто-то рядом любил и разочаровывался,,  как многое хотелось сказать, но молчала, как разумом пыталась понять то, что еще раньше обрела  сердцем, как загоралась очередной идеей перемен, загоралась  и  горела, полностью и дотла, не имея желания расставаться с этим ощущением яркого света, парения и счастья. Кажется, что прошла бесконечность, а на самом деле это только миг, за который мне удалось найти в себе тлеющий уголёк радости и надежды. И я беспомощно пыталась прикрыть его руками от порывов ветра и дождя, одновременно пытаясь раздуть из него хотя бы язычок пламени. Превозмогая разъедающую боль в глазах от дыма, я дула на уголек что есть силы, но мне не хватило ни воздуха, ни дыхания, ни сил... Я содрогнулась, меня низвергнуло обратно туда, где хмуро шел дождь. И я решила не думать, не думать больше никогда и ни о чем. Приподняв воротник, засунув ледяные руки в карманы, твердым шагом я ринулась в бездну куда-то спешащих людей,  куда-то мчащихся машин,  мыслей, слов,  сливающихся в одну сплошную серую массу. Серую-пресерую, как мой плащ, как пепел, как небо над Москвой, как математический расчет, как...