Жаль.
Руки вспотели о волнения. Она стояла на залитой солнцем площади и ела брусничный пирог. Крошки с охами падали на бетонные плиты, зная, что путь их на этом не заканчивается. С ума сойти, как хотелось ей зелёный воздушный шарик. Она бы нацепила белый бант, этакая маленькая пигалица.
А у него были вьющиеся волосы до мочек ушей и густые брови. Она его любила, а он смотрел в пол, когда они разговаривали. Это всё из-за оливок, что цветут по весне, у них слишком пресный запах.
Закуривает. Скулы напрягаются, губы обхватывают нежно.
Вьющаяся змейка дыма щекочет шею. Его нет. Саблезубые тигры Африки домексиканской эры дохнут с голода, потому что среднестатистический европеец предпочитает натуральные материалы и мыться два раза в день.
Стоматологи счастливые люди, они не боятся узкой боли между... А между ног живёт душа. Да, прямо там. Только не всякий догадывается, где она, и предпочитает сигарету меж губ и чёрный кофе. Её ресницы слиплись от одиночества. Это уже многий раз, когда та, что ждёт, надеется на то, что этот раз не многий.
У маленьких девочек коленки узкие и губы сжаты. У счастливых коленки костлявые. У несчастных их нет.
Лёжа на красной простыне его плоский живот покрылся мурашками. Жаль.
По полу крадётся солнце, матерится .
Он красивый, ой, ну такой красивый, лучше даже, чем пигалица с бантами.
Она докурила, наступила на красную простынь.
Лишь весеннее, пронзительно голубое там, наверху. Пальто продувает насквозь. Она бы пришла и прижалась к плоскому животу красных простыней. Жаль.
Её силуэт тает в лучах солнца.