Я не хочу лечиться от своего безумия. Не хочу выздоравливать. Не хочу просыпаться. Я болела слишком долго, что теперь передо мной только два пути: или же моя болезнь перерастет во что-то иное, или принесет мне достойную гибель. Она уже настолько срослась со мной, что я не могу без нее жить и не вижу смысла ни в чем. Но и того, что было, теперь никогда не будет. Я никогда больше не смогу быть счастлива тем невероятным счастьем сумасшедшей, строящей в своем перевернутом с ног на голову воображении воздушные замки и миражи. Я здорова только наполовину, и это состояние страшнее всего: в то время, как разум расчетливо убивает осколки мнимого счастья и указывает на сереющую за окнами сознания пустоту, душа, решившая отомстить за это, готовит новый рецидив, и я бьюсь в лихорадке мечты несколько часов, кусая от боли губы и задыхаясь от нестерпимого счастья. Так брожу в лабиринтах мыслей и чувств, пока не дохожу до тупика, проходящего смертельной судорогой по телу. О, близок конец, и близка его спасительная легкость! Но любезные врачеватели любви несут мне лекарство забвения. Пью, и глоток за глотком проходит последняя дрожь. Леденящее спокойствие и безразличие ко всему разливаются в груди, и расчетливый разум снова вступает в свои права. Я оглядываюсь вокруг, и кажется мучительно напрасным этот тающий в весенней эйфории мир, и как, как могут ехать машины по улицам, как может гулять ветер в верхушках деревьев, как могут радостно смеяться дети, в то время как я теряю себя?! Медленно тело застывает, как будто на нем высыхают остатки влажного гипса, и я превращаюсь в статую, у которой зачем-то бьется сердце. Это длится до нового приступа, до нового раздвоения себя, до смертельной схватки реальности с невероятным, если она вновь произойдет… О, я выбрала бы разум, если бы он был таким же мудрым, как душа, и выбрала бы душу, если бы она была такой же бесстрастной, как разум. Снова передо мной две чашечки весов в ожидании приговора Фемиды, но пока она не пришла, я ведь могу все изменить и почему-то боюсь прикоснуться к нитям судьбы, продлевая ожидание. Лекарство забвения не помогает, к счастью или к горю, -- я не знаю.