Он несмело протянул девушке за столом свой мятый, мокрый от его волнения листочек с фамилией, именем и номером читательского билета.

-Простите, я здесь в первый раз...

Девушка снисходительно улыбнулась, легко встала и пошла за его книгами, лежащими на полке.

Другие девушки, которые, так же как и она, работали в библиотеке, посмеивались за соседним столом. Ведь она не должна была приносить этому молодому человеку книги, она вообще никому не должна была их приносить, потому что работала она сейчас не на выдаче, а на приеме книг... В четко отработанной системе каждый должен делать то, что ему положено.

Она принесла ему книги, выдала. Когда она протянула ему их, он заметил ее ярко-зеленые ногти... Красивые тонкие пальцы, как у английских леди и ярко-зеленые ногти. Это заставило его улыбнуться... Он чуть расслабился, стал меньше волноваться; поднял глаза на девушку, но, встретив ответную улыбку, потупил глаза, и краска смущения опять проступила на его лице.

- Спасибо... - пробурчал он и бросился вон, попутно чуть не прихлопнув себя тяжелой библиотечной дверью.

 

Впоследствии, каждый раз, когда он приходил за книгами, он всегда подходил к ней. И неважно, что она в тот момент делала или должна была делать: она всегда приносила ему книги и с неизменной улыбкой, такой искренней и светлой, протягивала ему их.

Они ни разу не перемолвились ни единым словом, но она знала как его зовут. В электронных заказах всегда были написаны полностью имя, отчество, фамилия... Вся ее тетрадь, в которой она рисовала пока не было читателей, была исписана его фамилией: Никитин, Никитин, Никитин....9

В нем не было ничего примечательного, он был красив, но не выделялся. Его красота была гармоничной, домашней, спокойной... Его красоту отражало его имя, которое не было особенным, но звучало красиво.

Игорь Сергеевич.

Ничего лишнего.

 

Потихоньку он стал приносить ей конфеты; она укоризненно смотрела на него, - это было непринято, - но потом смягчалась и быстро съедала их, пока не увидели коллеги и не начали над ней смеяться. Потому что больше всего она ненавидела смех.

 

Все было неизменно. Он неизменно приходил к ней, она неизменно приносила ему книги; он неизменно приносил ей конфеты, она неизменно улыбалась ему своей кроткой, милой улыбкой. Неизменная красота, неизменное молчание... Что-то еще было бы лишним.

 

Дверь тяжело открылась, скрипнула... И, как в первый раз, чуть не прихлопнула его; одной рукой ее открывать было неудобно. Он тихо подошел к ее столу. Она не заметила его, она рисовала... Тогда он вынес руку с маленьким, но милым и красивым букетиком из-за спины и тихо, осторожно и бережно положил его перед ней...

Она вздрогнула от неожиданности, подняла удивленные глаза... Смущенно улыбнулась и залилась краской, так же как и он...

Девушки за соседним столом тихонько хихикали...

Она быстро принесла ему книги, протянула ему их; Взяла букет и нежно обняла его, наслаждаясь его легким ароматом...

Увидев, что она как будто чем-то расстроена и не поднимает головы от букета, он тоже сник и медленно вышел... Тяжелая дверь гулко хлопнула за ним...

 

Как только хлопнула дверь, девушки за соседним столом засмеялись в голос. Она не слышала, она видела это. Сильнее всех хохотала полная девушка. Такое было впечатление, что внутри нее огромный шар, будто она проглотила целый арбуз, и когда она хохотала, надрывая глотку и закидывая голову вверх, она обеими руками держалась за свое пузо, словно боялась, что лопнет...

Она вновь посмотрела на подаренный ей букет, вдохнула его легкий аромат... Глаза ее наполнились слезами. Сквозь их пелену она разглядела в букете украшение - маленькую пчелку из дерева... Она прицепила ее себе на волосы... Вновь взглянула на букет - грустная улыбка тронула ее нежные губы... Потом она посмотрела на хохочущих девиц... Вся вскипела, вскочила со своего места, подбежала к девушкам, кинула на их стол букетик, гневно посмотрела на всех и со слезами, которые градом катились по ее щекам, выбежала за тяжелую дверь...

 

На следующий день Игорь Сергеевич пришел в библиотеку, но девушку, которой он вчера принес букетик, а сегодня опять конфету, он не встретил...

- А где... ммм... ваша соседка? Которая еще с зелеными ногтями... - обратился он к полной девушке и показал ей на стол, где раньше сидела Она, а теперь работала какая-то другая, неизвестная, хмурая и плотная девушка.

- Это Чешка что ли твоя? Уволилась она, вчера, сразу после твоего букетика.

- Спасибо... А почему Чешка?

- У нее потому что значок был "ч". Мы же везде отмечаемся... Вот ее Чешкой и прозвали.

- А как ее по-настоящему зовут?

- А тебе зачем? Вот сам у нее и спроси.

И, несмотря на то, что до этого девушка говорила насупившись, после своих последних слов она захохотала, как вчера, но слышалось в этом смехе что-то недоброе, злое...

Игорь Сергеевич услышал эту насмешку и, не поняв ее, ушел расстроенный...

 

Возле библиотеки ему показалось, что перед ним шла она, Чешка, как называли ее на работе.

-Девушка! - он прибавил ходу, но он все равно никак не могу догнать ее. Она забирала свои документы в отделе кадров и теперь, когда окончательно порвала с библиотекой и девушками, хохочущими за соседним столом, спешила скорее покинуть место,   где ее так ранили...

 

Он никак не мог ее догнать, она была слишком далеко.

- Чешка!

И это не помогло. Наверно, это прозвище ее обижало, и теперь она не хотела на него откликаться...

Он перешел на бег. Расстояние между ними сокращалось... Он боялся, как бы она не села в автобус или троллейбус, потому что тогда он бы ее потерял окончательно...

 

Тут она тоже побежала. Он уже было испугался, что так и не догонит ее... Но тут он понял, почему она бежала. Она хотела успеть перейти дорогу на зеленый свет... Но не успела.

Он побежал как можно быстрее. Вот он уже совсем рядом с ней... Он протиснулся через толпу и оказался прямо у нее за спиной.

- Девушка... - шепнул он ей на ухо. Она не откликнулась.

- Девушка! - ничего.

- Чешка!

Наушников на ней вроде не было... Зато он заметил в ее светлых, золотистых локонах пчелку, маленькую деревянную пчелку...

- Девушка... - опять прошептал он и самыми кончиками пальцев коснулся ее теплого и нежного плеча... Она оглянулась. Тот же удивленный взгляд, что и вчера. Но лишь миг... Потом ее лицо озаряется улыбкой. Зеленые, лучистые глаза светятся радостью. Мягкое вечернее солнце, которое светит ей в спину, еще сильнее позолотило ее локоны, а кожа сала еще более теплого оттенка, от чего казалась еще красивее, чем была на самом деле...

Его как поразило громом. Он понял... Он все понял. Понял, почему она молчит, почему не любит смех, понял все, ее всю... Он даже не понял, он почувствовал. Почувствовал,   что чувствовала вчера она, увидел, что видела вчера она... И та вчерашняя сцена, которой он не видел, но о которой догадывался, предстала перед ним такой, какой она ее увидела и почувствовала... Эта немая сцена, когда молодые девушки в истерическом хохоте дико обнажают зубы, закидывают головы, держатся за животы, когда они все похожи на зверей...

Он понял, почему она ненавидит смех. И она поняла, что он понял. И нежно, как вчера букет, она обняла его...