однажды дядя Д.Р.Р. Толкин написал вот такой
Печальный Тролль сидел в Холмах,
печальные пел песни:
"На всей земле - увы и ах! -
я одинок, хоть тресни.
Давно ушла моя родня,
ушла навек - о горе!
Остался я, последний я
от Бурных Гор до Моря.
Не златокрад, не мясоед
и пива не хочу я,
А все же хоббиты дрожат,
мою походку чуя.
Ах, если б я бесшумно шел!
Другие ноги мне бы!
А так я весел и не зол
и печь умею хлебы.
Всю Хоббитанию пройду, -
подумал Тролль, - но тихо,
И друга, может быть, найду,
а то без друга лихо!"
Он от Холмов всю ночь бежал,
обувши мехом пятки -
Никто не слышал, не дрожал,
не драпал без оглядки.
На зорьке в Норгорде народ
еще зевал спросонку
Бабуся Бамс идет, несет
с печением плетенку.
"О, мэм, - сказал он, здрасте, мэм!" -
и улыбнулся мило.
Не "мэм" ей слышится, а "съем"...
И вот что дальше было:
Услышав этот страшный глас,
Старшой Горшок с испуга,
Весь красный, лезет в узкий лаз,
да пузо лезет туго,
Бабуся Бамс - домой, под стол,
забыв свои печенья,
А Тролль руками лишь развел,
сказав: "Прошу прощения!"
Визжит свинья, блажит овца
и гусь гогочет тоже
При виде Тролльего лица,
сказать точнее - рожи.
Тут фермер Хряг свой эль пролил,
тут Биллов Лай без лая
Пустился прочь, а следом Билл -
бежали, жизнь спасая.
Сидит у запертых ворот
печальный Тролль и плачет,
А юный Перри, он идет,
к нему подходит, значит,
И хлоп по шее: "Не дури!
Тебе, коль ты верзила,
Снаружи лучше, чем внутри..."
И вот что дальше было:
Смеется тролль: "Отныне мы
друзья, как понимаю!
Давай, поехали в Холмы,
ко мне на чашку чаю".
А Перри вроде как струхнул,
но, севши на закорки,
Он крикнул: "Ну!", - ногами пнул -
и замелькали горки.
Потом как маленький, сидел
у Тролля на коленке,
Не столько пил он, сколько ел
ватрушки, пышки, гренки,
Калач, кулич, большой пирог
и маленькую сдобу -
И съел он все, что только мог,
но это все - на пробу.
Трещал огонь и чайник пел,
штаны по швам трещали,
Тролль улыбался, Перри ел -
немного помолчали.
И Тролль сказал: "О чем, биш, речь?
Ах, да! Тебя в учебу
Возьму, и сам ты будеш печь
и черный хлеб, и сдобу!"
Спросили Перри, где он был,
что стал такой дебелый?
А он ответил: "Чай я пил
и хлебушек ел белый"
Спросили: "Где же задарма
нальют такого чаю?"
Но Перри был не без ума,
сказал: "Я сам не знаю!"
А Джек сказал: "Я видел сам,
как Перри в чистом поле
Скакал верхом вон к тем Холмам,
скакал верхом на Тролле!"
И все - кто пеший, кто верхом -
они пошли толпою,
И видят: холм, в холме же - дом,
дым вьется над трубою.
"О, милый Тролль, ты испеки, -
они стучаться в двери, -
Да, испеки, нет испеки
нам сдобного как Перри!"
А он в ответ: "Не будет вам
ни хлеба, ни застолья!
Я хлеб пеку по четвергам
для Перри лишь и Тролля.
Ступайте прочь! Мне не до вас!
Не стойте зря у двери!
Ведь то, что я вчера припас,
вчера же слопал Перри!
Бабуся Бамс, и Хряг, и Билл,
вчера по крайней мере,
О хоббиты, я вас любил!
Теперь люблю лишь Перри!"
На сытных троллевых харчах
отъелся Перри! Вскоре
Не мог он влезть - увы и ах! -
в свои штаны - о горе!
По четвергам он приезжал
на Троллевы застолья:
Росточком Тролль пониже стал,
а Перри - ростом с тролля.
Вот какова его судьба,
так в песне говорится:
Пек Перри лучшие хлеба
от Моря до Границы,
Но все же хлеб его не столь
хорош был как те сдобы,
Что пек ему печальный Тролль
по четвергам для пробы.