где-то, во всем пространстве лиру, все еще светится этот ник, этот дневник, эти обрывки подросткового возраста. и жизнь в два-три года (я даже не помню, два или три) осталась всего лишь именем. люди, переписки, переживания, смениваются перед глазами, как черно-белое кино, всеми любимое, но редко просматривающийся.   незнакомые Не определённые заходят и видят – ничего.