Уже много лет я часто повторяю (нередко с нескрываемым раздражением в голосе), что ненавижу общественный транспорт, и это чувство у нас с ним явно взаимное. Если где-то в Краснодаре суждено сломаться трамваю, то это всегда окажется именно тот вагон, в котором я еду. Если же такого поворота событий на сегодня не предусмотрена, то я обязательно попаду в час пик, когда нет необходимости держаться за поручни, так как в такой тесноте падать некуда. Довольно часто я встречаю людей, которые, увидев освободившееся сидение, готовы повалить тебя на пол троллейбуса лишь бы добраться до него первым, даже если ты на это место не претендовал. А о транспортном хамстве вообще можно говорить часами. Достаточно было один раз увидеть, как пожилой мужчина кричал на девушку, севшую на место для инвалидов (хотя при этом он тоже сидел), обвиняя ее в воровстве этого места, использовав при этом, мягко говоря, нецензурную лексику.
Иными словами история моей вражды с транспортом очень долгая и невесёлая. И теперь, имея такой большой опыт подобных поездок за плечами, я редко вхожу в автоматические двери в хорошем настроении, а ещё реже с ним оттуда выхожу.
И вот в очередной раз, когда, спеша на встречу с подругами, мне пришлось прибегнуть к услугам общественного транспорта, со мной произошёл до невозможности приятный инцидент. Как обычно, войдя в трамвай, я пристроилась в угол возле окна сразу за кабиной водителя, чтобы меня лишний раз не дёргали другие пассажиры. Уныло я оглядела вагон и с удивлением заметила, что не вижу ни одного мрачного лица. Такое со мной было лишь, когда я попала в один рейс с возвращающимися с футбольного матча болельщиками. Однако сейчас я не могла ответить по какому поводу праздник здесь. Двери закрылись. Трамвай тронулся. Из противоположного конца вагона послышался чей-то громкий мужской голос. Я мгновенно поняла две вещи: первое – голос принадлежал кондуктору, второе – он был причиной, мягко говоря, необычной атмосферы в вагоне. Я стала вслушиваться в его речь, которая постепенно приближалась ко мне через толпу.
Реплик было немного, но они постоянно повторялись, поэтому я легко их запомнила. Продвигаясь по вагону, кондуктор спрашивал «Кого я ещё обделил своим вниманием?». Когда ему протягивали деньги, он брал их со словами «Восхищаюсь вашей щедростью», а вручая билет, он уверял, что «это на успех вашего мероприятия».
Наконец, источник необычайно бодрого шума добрался до площадки, на которой находилась я. Это оказался довольно плотный седовласый кондуктор преклонного возраста и низкого роста. Лицо его было покрыто морщинами, но не теряло доброты и весёлости. Про таких обычно ещё говорят «чёртики прыгали в глазах», когда они улыбаются. Я, молча, без всяких эмоций продемонстрировала ему свой проездной билет. Тот довольно долго смотрел на меня без былой улыбки, так что я даже занервничала за тот ли месяц у меня проездной. Потом он развёл руками и медленно, растягивая слова, произнес: «Намёк понял, но радости маловато!»
Тут уж и я не смогла сдержать улыбку, а сидевшие на передних сидениях старички весело рассмеялись. Кондуктор развернулся и начал свой путь в обратном направлении, продолжая рассыпать на право и на лево свои улыбки и заезженные реплики.
Во мне проснулся азарт журналиста, и мне очень захотелось взять у него интервью. Спросить его о многих вещах и рассказать о нём многим людям. Но меня осадил звук открывающихся автоматических дверей, что означало, что мне пора выходить.
Не без досады я покинула трамвай, но настроение у меня оставалось приподнятым ещё очень надолго. Спасибо «арлекину» из трамвая.