Построю лабиринт, в котором смогу затеряться с тем, кто захочет меня найти.

По албанским стилистическим принципам нельзя два раза одинаково писать одно и то же слово. Иначе сошлют в Бобруйск.

Я раньше не понимала, почему обжорство грех. А потом мне духовный друг объяснил.
Обжорство не так ужасно само по себе. Но это индикатор, показывающий подлую душу.
То же касется и разврата. Не в том дело, что душа становится подлой, совершая эти поступки.
Дело в том, что подлая душа себя через них проявляет.

Главная проблема как раз в том, чтобы избавиться от свободы выбора,
жестко подвести к нужному решению, сохранив уверенность, что выбор свободный.
По-научному это называется принудительным ориентированием.

Лабиринт представляет мир,в котором мы живем, широкий у входа, но узкий у выхода. Тот,кто
запутался в радостях этого мира и отягощен его грехами, может вновь обрести доктрину жизни
лишь с усилиями.

Он забирается в подвал потемнее, лепит котенка из глины, оживляет, а потом – трах! –
головой об угол. И так каждый выходной, штук по сто. А чтобы из подвала не доносилось мяуканье,
колдунишка научил котят стоически мыслить – прах семь и возвращаюсь в прах. И заставил себе
молиться те несколько секунд, на которые они возникают.

Жизнь – это как падение с крыши. Можешь остановиться? Нет. Можешь вернуться назад? Нет. Можешь
полететь в сторону? Только в рекламе трусов для прыжка с крыши. Свобода воли заключается в том,
что ты можешь выбирать – пернуть в полете или дотерпеть до земли.

Победить Минотавра можно только одним способом, перестать считать себя жертвой.
Тогда он просто исчезнет.

Минотавр – это дух времени, Zeitgeist, который проявил себя в виде коровьего бешенства,
отсюда его символическая репрезентация в виде человека с бычьей головой.
В искуссотве ему соответствует постмодернизм, который и есть коровье бешенство культуры,
 вынужденной питаться порошком из собственных костей.