Шум. Дерзкий дым резкими скачками заползает в лёгкие… Ревущие звуки стучат по барабанным перепонкам, а в голове всё копошатся мысли, и редко, но верно, между ними проскальзывают мечты о далёком и непостижимом мире…
Пока здесь ещё нет природы, пока здесь ещё нет правды, а самое главное здесь нет человека… Пока что это лишь пустые слова без доли намёка на будущее, поэтому мне и придется ввести главного героя в игру, в которой нельзя сохраниться, и этой игре имя –жизнь…
Для кого-то пустые, глупые, а для кого-то полные тепла и мудрости глаза ныряют по толпе из-под густых чёрных ресниц. Ей непонятно, зачем она сейчас здесь, зачем она остановилась?
«Суета… куда все несутся?» - спрашивает она сама себя, заранее зная ответ. Конечно, все они бегут туда же, куда и она сама – никуда. Просто не все останавливаются, не все оборачиваются, чтобы ещё раз взглянуть на тех, кого уже казалось бы позабыли…
Вот и ей стало скучно, она роется в сумке, пытаясь что-то найти… И вот тонкая рука нащупала чёрную тетрадь и уже готова её оттуда достать, при первой же просьбе хозяйки, но она отпускает свою добычу и водружается на привычное место в кармане куртки, уже не такое горячее как раньше…
«Почему, интересно, никому нет дела ни до чего… ни до кого? Как они так могут – проходить мимо и даже не бросать пытливого взгляда на других?» - думала девочка, стоя в центре зала одной из станций всем нам знакомого метрополитена. Взгляд её бегал от одного незнакомого лица к другому, будто бы ища кого-то… Может себя? Может она ищет отголоски своего сердца в чужих глазах полных расчётливости и буйной плотской страсти… Может она хочет что-то изменить, хоть немного, хотя бы в себе и на пару минут, но изменить?
В её душе столько же красоты, сколько и в других ничем неприметных людях, неспособных осознать собственного счастья… Наши потери бесценны только потому, что мы теряем себя самих, каждый миг теряем, будто бы это ничего не значит…
Помните, в этом мире, мы все очень похожи, особенно тем, что не желаем узнать, что из себя представляет другой. «А кто такой другой и чем он хуже?» - часто вы задаёте себе этот вопрос? Часто ваши мысли уходят дальше, чем слово «я»?
Её редко, скажу вам по секрету… Да, возможно, эта картина и красива, возможно, она полна смысла, признаю, да и эта девушка аккуратно несёт в себе крупицу света… Она одна из многих, она одна из миллиардов, почти такая же…
Ей обязательно рано или поздно захочется подольше всем своим ещё юным существом ощущать красоту каждой клеточкой тела, видеть её в чужих глазах, бровях, носах, разноцветных шарфах и в чёрных плащах…
Согласитесь, так хочется, чтобы кто-нибудь подошёл и сказал: «Убегай сколько хочешь, от себя всё равно не уйдёшь!» - чтобы кто-нибудь понял, что по-настоящему мучает и отзывается лёгким подрагиванием уголка губ и учащённым биением сердца…
В этом теле, в этой девушке, нет ничего особенного: она проста, она ничтожна, она своеобразна, наверное, это всё оттого, что эта девушка - я… Но до этого никому тоже нет дела. Но так оно и есть, и жаль лишь одно пока, я чувствую, как это мгновение уходит в даль, не давая запомнить себя как следует, а впереди только новые минуты, которые всё равно никому не нужны… Вам нужны? Хотите, я вам их подарю, мне ведь совсем не жалко. Я всего-то хочу, как и все, немного понимания, немного счастья…

Я не знаю, кем я точно хочу стать, да что здесь говорить, я даже не знаю, чего хочу в данную минуту! Во мне будто живут два человека: один рвётся в небо, а другой прочно упирается в раскаленный асфальт душного мегаполиса…
Я не знаю, чего стоит моя жизнь, и есть ли у жизни цена, а если есть, то почему…
Я многого не знаю, к примеру, что будет завтра, но одно я знаю точно, завтра буду я!
Иногда я думаю, что будет, если меня вдруг не станет – я просто приду домой, заберусь под одеяло и растворюсь… А сейчас, когда меня толкает каждый второй человек, проходящий мимо, когда я стою в этом душном пространстве, я понимаю, что совершенно ничего не произойдёт… Все так же будут куда-то идти, город всё так же будет стоять на месте, и небо, естественно, будет у нас над головами… И знаете, мне даже не обидно… Потому, что мне иногда кажется, что есть что-то, которое выше меня… В чём заключается весь смысл, который мы зачем-то ищем и даже под конец жизни, казалось бы познав всё: волю и безумие, любовь и ненависть, сумасшествие и одиночество, непонимание и оскорбления - не понимаем этого простого смысла, что знает это «что-то».
В красоте ли простота или в уродстве? В жадности или расточительстве? Нам, наверное, никогда не достичь таких высот, где не слышно никакого гомона и бреда, а лишь бесконечный шум завывающего ветра и разволновавшегося моря… Этот непостижимый звук спокойствия и умеренности, в то время, как все остальные будут здесь – в этом мире!
Порой я ловлю себя на том, что теряю логику… А ведь, что может быть проще, чем думать логично вместо того, чтобы думать абстрактно (пустыми ассоциациями) подобно всем подросткам и детям…
А кто они такие эти дети и подростки? Я их знаю?... Мне чудится, будто нет… Мне чудится, будто бы я не знаю себя, как будто во мне нет ничего – дыра! Пустота, которая поглощает в себя всё, что бы не попало туда… любой тёплый солнечный свет преломляет она, оставляя после себя лишь лёд… лёд, который невозможно растопить…

- Эй ты, красная шапочка! – крикнул кто-то у меня за спиной… Я обернулась, не знаю правда зачем.
Там стоял человек. С длинными чёрными волосами, собранными в конский хвост. А на встречу к этому человеку бежала девушка с кипельно белой, как молоко, кожей. У неё были узкие глаза и раскрасневшиеся щёки, скрытые густыми чёрными кудрями. Её кудри были как волны, полные чего-то непонятного... А в руках у неё была действительно красная шапочка, с огромным ядовито красным помпоном… А у него была строгая, сдержанная улыбка, в которой отражались все его мысли, но сейчас они все были связанны только с ней.
Знаете, даже в каком-то плане завидую им… он такие счастливые, пускай и не надолго, и пускай они потом всё разрушат сами, но сейчас… Сейчас-то их души полны бессознательного счастья! Они живут, только потому, что рядом с ними есть человек, который, возможно, и не понимает всех тревог и переживаний, но он - единственный, кто способен с ними находиться рядом, единственный, кто всегда держит сердце в тепле, не давая ему замёрзнуть в холодном сумраке бытовых проблем.
Вы только посмотрите на них – они ведь не знают, что будет дальше, но они знают точно, что будут они! А это самое главное! Они полны решимости, и могут выжить в этих вечных склоках и дрязгах, что их ждут…
Почему я говорю об этом? Да потому, что мы перестали ценить чужое счастье! Нет, это совсем не глупости… да, мы каждый день делаем выводы, что мы выше других, и что ещё хуже, что мы – другие: непохожие на остальных! Но кто же эти остальные? Где они? Они идут сейчас по улице? Они вот эта пара? А кстати где она?
Ушли…
И я зачем-то желаю им красивой жизни в спину, как будто им есть дело до меня… как будто они не другие…
Вы скажите, глупо радоваться за других? Но почему? Я не понимаю! Вы скажите, что глупо лезть в чужие отношения или дела, если ты хочешь помочь, потому что ты ему никто!? Но если он мне никто, то кто тогда я сама? Вы знаете? А вы кто такие? Другие?! Гордые и порочные твари, что ползают по самому дну бассейна жизни и глотают чужие останки, чтобы не сдохнуть в полном одиночестве! Это вы? Нет, ну как же, разве не похоже? И разве не похоже это на меня - да, похоже…
И я признаю это, так признайтесь и вы… зачем корчить из себя, что-то разумное, если в не можете узреть ничего дальше своего носа… Это всё настолько пусто, что мне остаётся только развести руками и промолчать… А зачем мне говорить? Вы ведь не цените ничьих слов, кроме своих! «Лишь моё мнение правильно» - неужели всё обстоит иначе, ну зачем же врать, признайтесь, признайтесь!
Вам ведь было не интересно слышать про эту пару, вам хотелось чего-то большего – нового, того, что бы вы поняли, а не того, над чем надо думать, и думать не только о себе, а обо всех!
Давление? Боже упаси, я на вас не давлю, а излагаю своё мнение, и знаете что самое парадоксальное? Я очень хочу, чтобы оно поменялось, как поменяетесь и вы, и я, и все остальные – те, «недругие», те изгои, которых мы считаем за ходячие машины без чувств.

И вот я уже иду, под гнётом мыслей, всё быстрее и быстрее… Бежать? Нет, идти! Идти от сюда… здесь слишком много меня…
Не знаю, зачем так много мыслей в самом начале моего повествования о судьбе никчёмных творцов радуги, наверное, оттого, что хочется уйти от забот, от недоговорок, которые всё равно останутся, от мыслей которые не терпит даже бумага! Говорят, бумага стерпит всё… это не до конца правда, так как мы сами порой бываем не в состоянии признать всё, как оно есть на самом деле, а не как видим мы.
Рука коснулась деревянной двери, толкая её всем весом тела вперёд, вырываясь наружу… Но везде, даже на поверхности земли ничего не поменялось… Здесь, где ветер несётся вперёд унося за собой кисточки разноцветных шарфов, где тучи покрывают летнее небо, где мрачные взгляды блуждают по толпе странствующих по жизни незнакомцев, всё остаётся таким же каким оно было всего пять минут назад… Прошло всего пять минут, а тучи так же медленно ползут по небу, сея мрачное настроение духа у прохожих в душе. Улица спокойно и ровно уходит из под ног в привычном безжизненном темпе, шаг за шагом подставляя новый камень. Ветви деревьев тянутся высь, понимая, что никогда не достать им до неба, как человеку не полюбить песчинки на пляже…
Как странно, темнеет так рано из-за этого дурацкого смога, который я не смогла бы променять ни на что другое на всём белом свете, а ведь лето… и всего семь вечера. Вечер. И я блуждаю по городу… Одна ли? Нет, со мной мои мечты, как верные друзья, стоят за спиной, защищая от гордой реальности, что от обиды скалит свои белоснежные зубы, острые как лезвие ножа.
Вечер. Уставшие мои глаза просят пощады у огней большого города, который окутан туманом жестокого равнодушия с маленькими лучами света надежды чистого сердца, которому осталось быть таким не долго… Но это зависит не от самого города, а от его жителей. Нам кажется, что выходя на улицу, ничего не происходит, а на самом деле нет! Каждый наш самым мимолётный грубый взгляд на человека не защищённого приводит в великим катастрофам в его душе; к катастрофам, что могут разрушить весь его внутренний мир, построенный, казалось бы, так скорпулёзно и кропотливо…
И вся эта толпа образована из маленьких мирков почти ничем не соединённых между собой, наверное, от этого нам не понять другого, как не понять и самого себя. И все эти какие-то великие, а какие-то гнусные мирки образуют один… И что примечательно, он полон печали, оттого что в нём не улыбаются, он полон скорби по своим ошибкам, он совершенно логичен и уродлив, пуст оттого, что полон, он полон зловония из-за многообразия прекраснейших запахов на земле, он самый ничтожный, потому что огромен чрез меры. В нём ничего не может сбить с пути человека: все идут хладнокровно, не тая в себе ни капли тепла… Все лица похожи, ведь они ничего не выражают по своей нелепости… И всё из-за того, что мы привыкли быть чёрствыми к настоящему… Но не к тому, которое можно доказать, а к тому, что придумывает сам человек – душа творческая… Душа? Да, это тоже настоящее… Всё, что идёт от души, то верно, как и то, что существует центробежная сила.
Ну… я смотрю на эти пустые лица, смотрю на отсутствие в них чего-либо живого, и понимаю, что сама мертва, закопав себя уже давно собственной ложью и бесчувственностью, всеми возможными путями укрытия от правды…
А на самом то деле, что мне стоит сказать правду? Что мне стоит от души улыбнуться, а не корчить из себя, как остальные, взрослого и умного человека?! Ведь как говорил барон Менхаузен, «все самые глупые вещи на свете совершались с умным лицом». И правда, зачем это? Зачем льстить себе, превознося тело выше разума? Да, да! Я верю, что когда-нибудь, пускай не скоро, но мир станет похожим на рай… Нет, не тот, про который болтают все, кому не лень, не тот рай, про который пишут в священных книгах, которые потом же сами люди жгут на площадях при всём народе, опять-таки доказывая своё «превосходство тела над разумом», и совершенно не тот, который чудится нам в порыве гнева… Я говорю про тот рай, что мы творим со своей жизнью, делая из неё всего лишь жалкий набросок грядущего: кто-то желает достигнуть грандиозной славы, заработать как можно больше денег и жить в роскоши всю последующую жизнь, будучи звездой, а кто-то мечтает стать любящим родителем, просто умным и рассудительным человеком, который живёт ради мимолётного уважения, – и всё это понятно. Я не спорю. Все вещи важны, раз о них мечтает человек, хотя порой я действительно гну свою линию и утверждаю, что всё прочие ерунда – не более. Но ведь и я живая, во мне так же бежит по жилам гневная страсть и желание быть правой всегда, во мне тоже покоится честолюбие, а так же богохульство с развратом и непомерной глупостью…
Рай… но где же мой рай? Не а углом ли этого скучающего кирпичного дома в конце улице, или, может, под той лавкой, на которой осталась лежать чья-то давно прочитанная газета, шелестя серыми листьями в такт смелому ветерку, набегающему так непостоянно. Где же то, что я так ищу? Где оно, и почему мне вдруг надоело ходить вокруг да около!? Неужели я перестала верить во всё, что раньше считала правильным? Но почему, если я… Если мне… Наверное.
«Где же моё счастье?... Счастье, зачем ты убегаешь от меня… Я же вижу, что ты близко, я же чувствую это! Так хочу дотронуться до тебя рукой, но боюсь обжечься! Где же ты? Подожди, чуть-чуть, не убегай… я уже иду тебе на встречу… подожди лишь мгновение…»

Так с чего же начать? Начну тогда с себя… Чтобы что-то изменить, нужно для начала изменить саму себя. Меняться сложно, однозначно, но я знаю, что смогу со всем этим справиться… Вполне возможно, что я буду путаться в себе, не понимать, где правда, а где вымысел, и обязательно захочу вернуть всё назад, но… Но я решила, а значит будет так!
Я пройду путь от конца до начала. Я не буду ни на кого похожей, не буду даже стараться походить на кого-то, ведь это глупо быть не собой – пора это прекращать!

Вот так во мне томились мысли, которые уже давно боролись с прошлыми обидами. Строить новое тяжело, но прощаться с прошлым навсегда ещё сложнее. А значит, мне придётся приложить ещё больше усилий для того, чтобы забыть все детские обиды и прочий мусор, что лежит в потаённых комнатках моего рассудка ли, едва, скорее всего неугомонного сердца…

Я нерешительно подошла к той самой лавке с газетой… Я никак не могла понять, чем она меня так привлекла… Я села на самый край и осторожно взяла газету в руки – ничего необычного в ней не было: всё такие же глупые заголовки, которые создаются лишь для привлечения внимания, всё так же бежит ровный шрифт по верхней строке…
- Ну ничего… я всем вам докажу!
Вы можете спросить, что и кому я собираюсь что-то доказывать?... Вот и посмотрим – жизнь покажет, не так ли?