Еще один текст с ФБ-2012.

Название: Несослагательное наклонение
Автор: Miranda Dayan
Бета:  +Lupa+ и Адане.
Размер: мини, 1162 слова
Персонажи: мистер Голд, Адольф Гитлер
Категория: джен
Жанр: историческая АУ
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: если хочешь, чтобы твое имя запомнили, постарайся уточнить, в связи с чем его будут помнить

- Ты все-таки вернулся.
Мистер Голд, вздохнув, оторвался от чистки старинной меноры и с брезгливым интересом взглянул на посетителя.
- Ты знаешь, что мне ты должен будешь заплатить?
- Да… Да, да, да!
Невысокий черноволосый мужчина быстро закивал, будто испугавшись, что Голд выставит его за дверь и, чем черт не шутит, откажется от сделки.
- Ск… Сколько? Я согласен, согласен. На все. 
Он нервно облизал кончики пальцев и провел ими по куцым усикам, разглаживая их.
Голд хищно улыбнулся и небрежно присел на край своего рабочего стола, целиком заваленного бумагами и оцениваемыми безделушками.
- Не все так просто. Ты хочешь получить то, чего не достоин. У всего – своя цена. И эта цена высока.
У посетителя сузились зрачки и задрожали руки от плохо сдерживаемого гнева. То, как резко произошла метаморфоза от заискивания к ярости, указывало на серьезное нервное напряжение. А точнее, на то, что мужчина давно уже балансирует на грани безумия.
- Проклятый ублюдок! Чего ты хочешь?! Грязная свинья!
- Не ублюдок, всего лишь... ростовщик. К тому же, я не из тех, кого ты так сильно ненавидишь… дорогуша.
Голд нарочито медленно развел руки, словно приглашая к объятиям: он откровенно издевался над визитером.
- И я давно уже ничего не хочу. Я всего лишь заключаю сделки. Исполняю ваши желания… - Глаза Голда полыхнули тяжелым золотом. - Ваши тайные желания. 
- Я сделаю Германию великой страной! Я прошу величия для страны, а не для себя!.. – Голос коротышки сорвался, в глазах блеснул фанатичный огонь. Алое пламя ненависти.
- Сейчас не время для лжи и оправданий, дорогуша. Ты пришел за судьбой.
Голд усмехнулся и, порывшись среди бумаг, выудил длинный свиток, исписанный странными квадратными буквами.
- Я сделаю для Германии все, что ты попросишь! 
- Ты еще не понял, что здесь прошу не я? 
Голд снова взял недочищенную менору и принялся пристально разглядывать ее и убирать последние пятна патины.
- Немецкий народ велик!
- Безусловно… – Ростовщик, казалось, не слушал посетителя, задумавшись о чем-то своем.
- Мы должны отомстить за проигрыш в войне! Эти грязные свиньи победили обманом! Германия должна заявить о себе снова!
- Конечно. 
Голд придирчиво осмотрел менору повторно, на это раз на свет.
- Мы должны расквитаться за позор! Нельзя, чтобы великая нация прозябала!!! 
- А еще нужно отплатить соседям за причиненные вам неудобства. 
Коротышка нервно рванул ворот коричневой рубашки, словно ему стало нечем дышать. На щеках проступили нехорошие красноватые пятна, на висках вздулись вены.
- Ты понимаешь!
Голд усмехнулся.
- О да. Я понимаю. И тебя, и сотни других, приходивших ко мне. 
Он отставил менору и посмотрел в глаза собеседника.
Золото против огня ненависти.
- Я читаю в ваших сердцах. Я вижу то, что вам действительно нужно.
- Величие… Германии… 
Последнее слово было произнесено едва слышно.
Голд скучающе потер переносицу и сварливо произнес:
- Величие, величие, величие… Все всегда ищут только его. 
- Если ты мне поможешь, я стану для своей страны всем! Мое имя будут помнить в веках! – Мужчина зло вздернул подбородок и промокнул пот со лба.
Ростовщик пугал его. Он не мог отделаться от мысли, что тот и правда поможет ему, что все эти слухи, ходившие в городе об этом хромом отшельнике, – правда. Да он и пришел к нему только поэтому. Он верил, что здесь его желания исполнятся, как и у других, у тех, кто так же – тайно, ночами – приходили сюда.
- Хорошо. Я дам то, что тебе действительно нужно. Я устрою все так, что твое желание играть чужими судьбами, подчинять всех своей воле исполнится.
Голд слез со стола, слегка дернувшись, когда больная нога коснулась пола, и осторожно распрямил свиток на столе, проведя ладонью по тексту, словно лаская его. 
- Время пришло.
Буквы на секунду вспыхнули.
- Я дам тебе власть. Платой за нее будут души двух женщин, которых ты будешь любить больше всего. Ты согласен?
Посетитель вздрогнул и, скрипнув зубами, прошипел:
- Согласен.
- По рукам! – Голд неприятно улыбнулся, протягивая дорогую, с золотым пером, ручку. – Подпиши здесь. Дорогуша.
Мужчина еще раз пригладил усики и склонился над текстом, пытаясь понять, что там написано. 

Когда его пальцы коснулись бумаги, ему показалось, что он увидел смерть. 
Буквы контракта зажглись ярче, ослепляя.
Горящие города. Грохот взрывов. Плач детей. Плач, который оглушает сильнее, чем взрывы. Горы мертвых тел, лежащих в братских могилах. Сотни изможденных людей за колючей проволокой. Гул самолетов. Отблески пожаров на стеклах домов. Люди, ставшие тенью на асфальте. Огромное грибовидное облако, несущее гибель. Тысячи марширующих людей, кричащих: «Хайль!». Коричневые рубашки. Подростки, рвущиеся на фронт, желающие внести свой вклад в победу великой Германии. Рыдающие над трупами детей матери. Вереница солдатских гробов. Девушки, бросающие цветы, выкрикивающие лозунги во славу Германии. Море обожания. Море ненависти. Власть. Сила. Она ослепляет, ей нельзя сопротивляться, иначе она сожжет. Дотла. И не останется ничего: ни Германии, ни Рансхофена, ни гостиницы «У померанца»… ни матери. Сияние усиливается, затягивает, проникает в мозг, пронзает его иглой…
Вспышка.
Маленький Адольф, смеясь, бежит к матери; он хочет показать ей свой новый рисунок: трех красивых пестрых бабочек. Она нежно улыбается, подхватывает сына на руки, ласково целует в макушку, вдыхая сладковатый аромат детских волос. Мальчик прижимается к ней и обнимает за шею.
Внезапно картина меняется, и вот детский рисунок лежит на полу в грязном бараке под опустевшими нарами. Бабочки раздавлены грубым отпечатком солдатского сапога. Он пытается вглядеться, пытаясь понять, тот ли это рисунок, который он так любовно вырисовывал и спешил показать…
Бабочки начинают меняться, линии и цвета плывут, перетекают друг в друга, и на измятом листе проступает портрет. Белокурая девочка нетерпеливо прыгает на одном месте и жестом манит за собой.
Адольф, уже чуть старше, застенчиво наблюдает за ней, соседской девчонкой. Ее зовут Эльза. Она чуть старше. У нее красивое голубое платье. Она умеет петь.
Ему так нравится смотреть на ее слегка вьющиеся волосы, заботливо украшенные бантами; на то, как она прыгает через скакалку и заливисто хохочет. Он подходит к ней и, так и не осмелившись заговорить, молча протягивает ей большое яблоко и букет ромашек. Эльза кусает яблоко, и сладкий сок течет по ее губам, подбородку… Она утирается и снова смеется. Лето. Она садится на старую покосившуюся скамейку и предлагает Адольфу яблоко. Оно же большое, на двоих хватит.
Он садится рядом, но скамейка с треском разваливается, и девочка падает на землю. Адольф протягивает ей руку, спешит помочь ей подняться…
Вместо Эльзы, его чудной Эльзы, на земле лежит испуганная худая незнакомка. Грязные волосы спутаны, в глазах застыл испуг. На рукаве рваного пальтишка – позорная желтая звезда. Вместо того чтобы схватиться за протянутую руку, она крепко-крепко зажмуривает глаза и, жалобно хныча, отползает с дороги на обочину, не обращая внимания на холодную лужу и грязь.
Слышится грубый пьяный хохот. Адольф оборачивается и видит патруль, тени на противоположной стороне улицы черно-четкие, режут глаз, в них можно утонуть…
Сухой щелчок затвора. Выстрел. Вспышка. 
Адольф прикрывает ладонью глаза от света и ему кажется, что где-то на краю поля зрения промелькивает незнакомый бело-голубой флаг, развевающийся над головами людей, спускающимися по трапу навстречу мечте. Их мечте.

- Контракт подписан, - сухо бросает Голд и выдергивает лист с подписью из дрожащих пальцев посетителя.
- Подписан… - глухо откликается тот. И, не дожидаясь того, что еще может сказать ростовщик, разворачивается и уходит. Уходит медленно, ссутулившись, шаркая ногами. Словно на его плечах – невыносимая тяжесть.